Самострел. Роман

– Бюджет страны – не камень преткновения.

– Бюджет?

Во дворе дачи громко залаяли собаки.

– И кого принесло в столько неурочный час? – удивился хозяин дачи. Он приподнялся с плетёного кресла из-за столика и опять сел.

Кавказской породы собаки хрипло залаяли ещё громче.

– Да, что же там? – с некоторым раздражением повторил хозяин, вставая во весь рост, отодвинув кресло.

– Глянь уж, Саня, видно гости ещё?

– Какие гости? Не должно быть гостей, – неопределённо проговорил Александр Николаевич, направляясь от беседки в глубине территории, защищённой от солнца вишней, где они сидели с другом, по направлению к главному входу. Там огромная кавказская овчарка, скользя цепью, соединённой кольцом за стелившуюся по земле вдоль забора проволоку, свирепо рычала, вскакивая на задние лапы, на массивные ворота.

– Я сам открою! – крикнул Александр Николаевич парню в синем спортивном костюме, бодро спешившему к воротам от крыльца дачи. Генерал провернул ключ в замке. Лязгнула кованая калитка в широких воротах.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – козырнул сержант-контрактник. – Посыльный из штаба! – Он протянул пакет.

– Я же в отпуске, – проговорил генерал, забирая пакет. – Свободен.

– Есть!

В десятке метров от забора стоял мотоцикл «Урал». Александр Николаевич закрыл калитку и мелкими шажками пошёл к беседке, на ходу распечатывая конверт.

– Что за срочная депеша? – поинтересовался Николай Александрович, идя от беседки навстречу.

– Сейчас глянем.

– А позвонить не суждено?

– Звонили, наверное, на даче никого. Мы с тобой да Стасик вон, племяш, с баскетбольным мячом на спортплощадке балуется.

– Ну, что там?

– Совещание у главкома опять.

– Когда?

– Завтра в десять ноль-ноль.

– Эх, товарищ генерал-лейтенант…

– Что, товарищ генерал-лейтенант?

– Накрылась наша завтрашняя рыбалка.

– Никуда не денется наша рыбалка.

– Когда ещё теперь соберёмся. Так удачно совпали выходные у меня и у тебя.

– Что же поделаешь? Служба.

– Это ты мне говоришь?

– Ну, что? – кивнул Александр Николаевич в сторону беседки. – Не сегодня же совещание-то?

– Да… Служба, – откинувшись на спинку кресла, когда выпили, многозначительно произнёс Николай Александрович. – Были лейтенантами, казалось, что впереди вечность.

– В том-то и дело, что казалось.

– А что теперь кажется?

– Теперь кажется, что всё, что было, было, словно в быстротечном сне.

– Никогда не думал, что время такая быстрая штука, что жизнь такая скоротечная.

– Может быть, надо просто радоваться, что удалось дожить до нашего возраста? Не помню, где, но читал об этом мнение какого-то мыслителя.

4

– Мамань, продуктов на двоих положи, – попросил Иван, надевая поверх рабочей синей куртки оранжевый жилет.

– На кого?

– Витёк с Веркой снова поцапались.

– И что теперь? Мужика не кормить?

– Не знаю. Чужая жизнь – потёмки.

– И как он теперь? Совсем без продуктов, что ли на работу идёт? И давно?

– Неделю почти. Ничего. Бригада не даст помереть с голоду.

– Видать, серьёзно поругались?

– Да уж не до шуток, не понарошку.

– Без продуктов выходит на работу… Сам-то не в состоянии себе собрать?

– Свою карточку банковскую не может найти. То ли потерял, то ли Верка сдуру спрятала.

– Как же это? Как это посеял или спрятала? – удивилась мать. Она замерла у стола, перестав складывать в рабочую сумку приготовленные продукты. – Что Витёк сам-то говорит?

– То и говорит, что я тебе только что сказал.

– Карточку не может найти, так у Верки бы взял денег.