Последний связной

– Я спросил, на всякий случай, что бы показать: там на другой стороне кайф-кафе. Разрешены легкие наркотики – марихуана и разная химическая дрянь. Это в центре Москвы единственное легальное место.

– Честно говоря, меня это не привлекает. Не думал, что у Вас это есть. Тебе самому то, Москва нравится? – спросил Майкл.

– Конечно! Я был в Париже. По сравнению с Москвой Париж глухая деревня. Там после 11 вечера людей на улице нет, а в Москве жизнь только начинается.

– А что в Москве плохого?

– Дешевый снобизм. Если у вас будут гордиться дешевой вещью, купленной по случаю, то в Москве это не проходит – тут считается, чем дороже, тем престижней. Сюда, приезжают богатеи со всей страны и распускают, как павлины друг пред другом хвосты своей роскоши и богатства. А еще, Москва подкачала климатом – зимой холодновато, поэтому все богатые и кочуют: осенью к южному побережью России: Сочи, Пицунда, Гагры, а летом на север – в Питер и Кенигсберг. Здесь принято иметь недвижимость в разных местах: квартиру в Москве, коттедж в Подмосковье, а дачу на южном взморье: все равно, туда доезжаешь на скоростном поезде за три часа.

Пока Владимир говорил, они перешли на левую сторону улицы и через проход между высоких домов начали спускаться по узкой лестнице в переулок. Справа и слева, в стенах домов на уровне тротуара в стенах зданий были прорезаны небольшие оконца для вентиляции подвальных помещений и Майкл, случайно бросив взгляд на одно из них, увидел в полумраке бледное человеческое лицо.

Глаза человека жадно впитывали рассеянный солнечный свет, как будто он не видел солнца много лет. Пройдя несколько ярдов, Майкл заметил еще одну пару глаз в таком же оконце. На фоне всеобщего благополучия и радостной жизни, эти глаза казались потухшими. Это были взгляды больных людей, не верящих уже ни во что.

– Владимир! Кто это? – спросил Майкл у шофера, показав на оконце с бледными лицами.

– Да, это бомжи, местные и мигранты – бездомные люди. Некоторые дворники. Кое-кто в этих подвалах и родился, – отмахнулся Владимир брезгливо. – Такие есть во всех странах и в России. В прошлом веке, когда закрывали крупный московский рынок – он назывался Черкизовским, с территории вывели больше десяти тысяч человек бездомных. Люди жили здесь годами, не выходя на белый свет. Там под землей были и магазины, и банки и казино. Сейчас, слава богу, в таком объеме в России этого уже нет.

– Но я не видел таких людей их на улице! – удивился Майкл.

– Они днем сидят по подвалам, а выходят только поздно ночью. Потому такие бледные.

– Как заключенные?

– Да вроде того.

– Не дай бог, быть на их месте.

– От тюрьмы и от сумы не зарекайся.

Они спустились еще на дюжину ступенек вниз и, оказавшись на соседней улице, а Владимир объяснил: – А это старая Москва – улица Арбат.

На улице по обе стороны от мощеной булыжной мостовой, виднелись антикварные магазинчики и кафе, а соседние переулки заполняли старинные двухэтажные особняки.

– Вот в таких особняках живут самые богатые русские, – сказал Владимир. – Там, внутри домов несусветная роскошь.

– А как все же, ближе узнать русских? – спросил Майкл.

– Русских не узнаешь, пока не освоишь язык, и не подружишься с русской семьей. Когда я жил в Нью-Йорке, то только через год начал немного понимать американцев, – признался Владимир.

– А что еще можно посмотреть в Москве? – спросил Майкл.

– Да много чего: выставки, музеи, вернисажи. Можно сходить в хороший ресторан.

– Владимир, давай поужинаем в ресторане! – предложил Майкл – солнце в небе стало заходить, и гулять по улицам было уже поздно.

– Ну, пошли, – согласился тот. – Ближайший ресторан 'Прага’, он за углом.

Они оба прошли к ресторану, поднялись на второй этаж и заняли свободный столик.

– Владимир, ты ведь же жил в Нью-Йорке, чем на твой взгляд русские отличаются от американцев.

– Такой же вопрос я задал американцу, про свой народ и он сказал мне:

– Владимир, вы русские должны быть не белыми, а зелеными, синими или в полоску. У Вас менталитет другой – недостаточно, почтения к другой личности, и к себе тоже. А я так считаю, что мы просто не любим границ между людьми.

– У Вас красивые девушки! – похвалил Майкл, посмотрев на людей в зале.

– Что есть, то есть. В Европе ведь издавна сжигали красивых женщин, считая их колдуньями, а у нас остались. Хочешь, подберем тебе подружку? Женится ведь не обязательно!

– Владимир, я не боюсь официально брака. Лишь бы девушка нравилась мне, а я ей.

– Тогда бери только русскую – русские женщины лучшие на континенте.

– Ты уверен? – улыбнулся Майкл.

– Поверь на слово: я повидал много стран. У русских баб есть душа, они не все и не всегда делают за деньги, из расчета и ради выгоды.

– Я слышал, что азиатские жены, тоже преданы и терпеливы, – сказал Майкл.

– Возможно, но только русские жены при этом, могут превосходить тебя по уровню образования, и по интеллекту. Она будет любовницей экстра-класса, а в придачу нянькой, учительницей, поваром и медсестрой.

– Разве? – засомневался Майкл.

– Когда мой приятель уходит в запой и не приходит вечером домой, то представляешь, жена разыщет его в баре, отобьет у пьяной братвы, а потом привезет на машине домой, разденет и уложит спать. Она это делает из жалости. И это при том, что сама, по социальной иерархии выше, да и зарплата у нее больше. А по внешности: он обезьяна – обезьяной, а она как из журнала.

– А у тебя жена есть? – спросил Майкл.

– У меня жена американка: я ведь ее взял из-за экзотики, и что бы ваш язык учить. Я ведь жил тогда в Нью-Йорке – у моего дяди бизнес в Америке: три магазина в Бруклине. А после женитьбы я без проблем, летал туда по его делам. А так, я, наверное, сам не такой, как русские – характер у меня не тот. Не сентиментальный. Люблю, когда оба независимы. Не надо оправдываться, что поздно пришел. Можно не разговаривать по несколько дней, да и ночевать можно в разных спальнях, друг друга не напрягая. Меня она устраивает.

– А ее это устраивает? – спросил Майкл.

– Если бы не устаивало, со мной бы не жила.

– Владимир, тебе, наверное, нужно домой к жене. Ты ведь вчера тоже поздно приехал домой? – засомневался Майкл.

– Мы в ссоре, чем позже приду, тем лучше! Только, если ты будешь знакомиться, с девочками, смотри, не нарвись на Голддиггеров, – начал советовать Владимир, – то есть охотниц за чужими деньгами. Вообще-то, раньше, они охотились на русских – те не жадные, да и богаче. Но сейчас американцы тоже приезжают с деньгами.

– Посмотри направо, там за столиком две девочки – блондинка и брюнетка, эти не охотницы? – спросил Майкл.

– Этих можешь не бояться – они охотницы, но до другого. Чур, белая моя, – сказал Владимир.

– Бери их обеих – предложил Майкл, хотя и видел, что девушки, действительно, красивые, да и на него поглядывали с интересом.

– Что-то, я тебя не пойму, – спросил Владимир. – Ты вроде, не интересуешься мальчиками, у тебя нет невесты, что тебе мешает?

– Действительно, что же мне мешает пригласить одну из них в номер, ведь она, скорее всего, пойдет? – подумал Майкл, а сам уже чувствовал, что попал в капкан. Сейчас он тешил себя призрачной надеждой, что завтра увидит Воронцову.

Наверное, глупо было, надеяться на что-то, ведь одна-две встречи, вряд ли, что-то могут дать, а времени, на длительные ухаживания, у него не было.