Психира. Очерки «блаженств» сумасшедшего дома

Игорь Петрович понял, что Вася хочет ими кого-то отравить. Значит, уже вычислил очередного врага. Но кто враг? Вася этого никому не скажет. Выучка.

По поручению Игоря Петровича за Васей незаметно следили. Вася умел уходить от погони, заметать следы, притворяться другим человеком. Так вышло и на этот раз. Почуяв за собой слежку, Василий ринулся ночью в туалет, достал из кармана отраву и выпил на раз, чтобы расправиться, наконец, со своим главным врагом.

За Васей пришли вовремя. Он уже сползал по стеночке в туалете, планировал на пол, вокруг него уже кружили красные бабочки, потолок распахнулся, сверху ударил в глаза яркий свет. Васю подхватили два санитара и повели в процедурный кабинет промывать желудок.

Очнулся опер Вася в наблюдательной палате. Руки и ноги были зафиксированы скрученными простынями, на соседней койке лежал Куба. Пациенты набросились на филера после предательства Василия. Опера Васю уважали. А Кубу боялись и не любили. Следующим врагом Вася назначит Кубу. Заслужил.

Рай Ромки райкина

По утрам я обычно прогуливаюсь по микрорайону. Выхожу около 4-х, когда только-только появляются первые бегуны, собачники и странные люди, вроде меня, которые в такую рань не занимаются пробежками, не выгуливают домашних питомцев, а бесцельно шляются по городу.

Не много таких, но есть.

У меня подобные бесцельные прогулки вошли в привычку. Многолетнюю. Практически всех странных утренних я знаю в лицо.

Среди них есть Ромка райкин. Райкин – это не фамилия Романа. Имя женщины, с которой он много лет назад проживал. Райка. В молодости девушка бойкая, интересная, с большой копной темных волос. Она Ромкой управляла. Поэтому не она стала ромкина, а Ромка стал райкин.

Так и повелось. Если Ромка, то райкин.

Сама Райка исчезла из поля зрения так же быстро, как появилась. Лет десять назад можно было по утрам видеть забавную процессию: сначала из частного дома выходила черная немецкая овчарка, затем появлялась Райка – опухшая, темная, с всклокоченными волосами. А за ними выходил Роман. Они шли друг за другом, овчарка приглядывала за Ромкой, Ромка приглядывал за Райкой. Куда они шли по утрам, было не понятно. Но днем они возвращались пьяные. А овчарка..? наверное, сытая. Потом Райка родила и пропала. Ребенок тоже. Остались в доме овчарка и Рома. Родители у него давно умерли, передали сыну в наследство большой дом и хозяйство. А Роман стал мечтать о рае и пить. Не о Райке он мечтал, а о рае. Своем, ромкином. Рай этот представлялся ему так: никаких забот, торопиться никуда не надо, хочешь – идешь на пляжный берег Волги, валяешься там на солнышке, пьешь пива вдоволь, закусываешь, купаешься, отдыхаешь. Мечта, а не жизнь.

О своем рае Ромка нередко рассказывал публично, когда у него вдруг стали появляться крупные суммы денег, и наивный Рома накупал водки, еды и пива, и угощал всех желающих выпить и поговорить прямо во дворе.

Вскоре выяснились причины внезапного ромкиного обогащения. Он стал директором какой-то крупной фирмы. Ромку приодели, регулярно выдавали зарплату. За то, чтобы он ничего не делал. Тратил бы деньги и таким образом воплощал мечту о своем рае.

Желающих поесть и попить на ромкины деньги было много. Взамен нужно было лишь послушать ромкины мечты о рае. Через полгода райской жизни выяснилось, что на ромкин паспорт кем-то было оформлено множество кредитов в банках, дом его был заложен-перезаложен. А Роман подозревался в крупном мошенничестве и попытках уйти от налогов. Глядя на Ромку, трудно было представить себе, что это и есть матерый хитрец. Обвели вокруг пальца наивного пьяного чудака. Мошенники.

И тогда Ромка оставил овчарку при доме, который уже по факту принадлежал другим, и ушел бомжевать на улицы. Ночует он иногда в теплотрассе, когда на улице холодно. Питается едой, которую оставляют для него на лотках крытого рынка. За это он собирает там бутылки и мусор. А летом жизнь у него расцветает, и Ромка снова воплощает свой рай в действительность. Он ничем не обременен. Никуда не торопится. Утром спускается на пляж Волги. Собирает бутылки, банки. Допивает остатки со дна (рай у него, стало быть, донный). Через час, уже вполне довольный собой и жизнью, поднимается с пляжа и идет в родной микрорайон. В руках у него пакет с остатками «донного рая», он бродит по улицам, сидит на лавках, заглядывает в урны – там нередко оставляют с вечера недопитые бутылки. Утром он уже в раю. Иногда напевает что-то себе под нос – от избытка донного рая.

Овчарку посадили на цепь новые хозяева дома. Райка больше в микрорайоне не появляется. У каждого своя жизнь.

Думаю, что Ромкин рай именно такой, к какому он стремился в своих мечтах. Сыт, пьян, свободен, ничем не обременен.

Недогляд доктора

Психика человека – сложная штука, малейший сбой может привести к непредсказуемым последствиям. Это бывает очевидно, когда речь идет о болезни и способах лечения. Выражаясь простым языком, если заточен человек под одно лекарство (даже если оно обладает эффектом плацебо), и оно на него действует, лучше оставить его, нежели бездумно менять на другое. Ну, а если говорить о сильных препаратах, которые купируют развитие бреда, то, тем более, к смене лекарства нужно относиться очень внимательно. Именно это обстоятельство едва не привело Виктора К. (пациента ПНД) в психиатрическую больницу тюремного типа. Виктор лечился у психиатра амбулаторно. Примерно раз в два-три месяца приходил к доктору, детально рассказывал ему о своем самочувствии. Доктор слушал, задавал дополнительные вопросы, и, если убеждался, что пациент критически относится к болезни и не обманывает врача, выписывал ему ту же строгую схему препаратов.

Строгая схема – один доктор – внимательный анализ – одна рабочая сетка лекарств, – действовала безотказно много лет. Обострение болезни вовремя купировали и до стационара дело не доходило.

Летом доктор уехал в отпуск. По какому-то недогляду администрации вместо него Виктора принимал молодой неопытный психиатр. Он посмотрел, какие препараты обычно выписывал основной доктор. Но, в связи с перебоями важного лекарства, заменил его на более легкое. Скажем так: вместо сильного транквилизатора прописал валерьянку. Не буквально, но чтобы понятна была разница.

Через две недели с Виктором случился острый приступ. Вызван он был двумя обстоятельствами: во-первых, пациента принимал другой врач, а, во-вторых, поменяли лекарство – сильное на слабенькое. Кажется, мелочь, но для обремененного психической болезнью – это далеко не мелочь. Строгая схема была надломана.

Виктора поймали ночью в центре города в храме, когда он пытался поджечь себя и храмовую икону.

Выяснилось, что бред его стал развиваться как некая детективная история, в которой нашлось место конспирологии, похищению и шантажу.

Вот как звучал рассказ самого Виктора вскоре после случившегося (разрывность мышления и образность патологии сохранены):

«Пришел к старому доктору. Его не было. Встретил другой. Не от земли. А от высших. Не человек. Робот. С чипом. Он решил, что я ничего не понимаю. А я сразу понял. Старого доктора держат высшие.

Меня похитили и приказали делать все, что они скажут, если я хочу вернуть на землю старого доктора. Вставили в глаз чип. Следили за всеми действиями. И это был уже не я, а мой двойник.

До них я думал, что мой старый доктор – Фауст. Передо мной стоял Мефистофель и предлагал чудо.

Я рассмеялся и плюнул ему в лицо, потребовал открыть содержимое тайны.

А потом ответил: мне ничего не надо. Ничего. Я прогоню крупного беса, чтобы подкормить мелочь.

Я живой труп. Шоковая терапия. Колесами болезнь не вытравить.

Моего доктора забрали в заложники высшие и потребовали за него выкуп. Сожжение плоти внутри храма. Ночью. Это должно быть ночью. Иначе они его не выпустят. А пока подменили каким-то фальшивым доктором, которого я не знаю. Он дал мне фальшивые таблетки, чтобы я обманывал всех. Со мной держали связь. Вели.

Самосожжение.

Чтобы немного ожить, нужно умереть. Шоковая терапия. Колеса не помогут.

Живой труп. Разве вам не знакомо это?

Ложь. Кто жил, тот знает, что такое живой труп. Меня можно воскресить. Они это знали. Забрали в заложники настоящего доктора Фауста. Ровно в полночь я проснулся. В углу иконка. Святой смотрел на меня с укоризной, я глух к молитвам. Я камень, я мертвец. Если только чудо? Нет. Чудо в ожидании.

Когда я вышел на улицу, узнал своих мертвецов. По тусклому взгляду опущенных глаз, по безразличию мимики, по отработанным многолетними привычками движениям. Я – это они. Они – это я.

Мрачное лето. Интересно, оно всегда такое? Память затирает радостные моменты. Доктора Фауста помню. Он хороший. Но его взяли в заложники. Надо выручать.

По дороге попались какие-то мамы с детьми. Зачем они ночью? Или они тоже из наших? Посмотрел. Точно наши.

Дети сонные, вялые, апатичные. Мамы угрюмые.

Факт! Если тебя тошнит, весь мир захлебывается в рвотной массе. Вгони в себя десять новых колес, и лето не зацветет. Но не обернется маем, в котором был на свободе старый доктор.

Не спеши хоронить. Время лечит. Лечит и лекарство – на время. Снимает симптомы. Тебе же проще, у тебя в голове чип высших. А у других нет.

Маленькая дырочка в глазах дает силы. И никакой пластины между мозгами и кожным покровом. Воспользуйся недостатком как преимуществом. У тебя есть то, чего нет у других. Влей в себя три стакана воды и посмотри на все другими глазами.

Напротив церкви какие-то люди. Бомжи? Алкоголики? Они тоже свои. Привносят в мир мертвецов нежелание смотреть на свет божий широко раскрытыми глазами. Похожи на больших и больных котов. Настоящие дворовые коты – лежат на обручах теплотрассы, вылизываются, славят людей, подающим им пищу. Ночной мир – это мир востока. Щелистые глаза желтых дворников и темноликих рабочих. Коты и алкоголики вписываются в эти образы как родные.

В храм пускают. У меня в кармане спирт и спички. Все готово для спасения доктора Фауста.

Захожу во дворик – там земля усеяна чипами. Таинство посевной. Весной будут всходы. Три стакана святой воды из бака вливаю в себя и закусываю воздухом и припасенным кусочком хлеба. Теперь станет легче.

Прохожу внутрь храма. Охрана смотрит на меня странно. Я не могу им сказать, зачем пришел. Голоса все слышат. А чип видит. Подхожу к иконе. Наклоняюсь. Достаю спирт и…в этот момент меня хватают черные люди. И везут сюда.

Доктор спасен? Ответьте. Доктор спасен?»

Спасен.

Шестипалый Серафим