Звезды над тундрой. Тишина Святого озера

– Какое чудесное зрелище, – вдруг восторженно прошептала Настя.

Она будто все еще не верила, что скоро их жизнь закончится.

Вдруг Ковин, почувствовал чей-то взгляд. Он прощупал глазами деревья, валуны. Ковин пристально присмотрелся к пестрым камням и не увидел ничего подозрительного, хотя не оставил без внимания ни одного клочка местности. Митька взглянул на Настю: может она что-то заметила. Но девушка спокойно смотрела на седовласые горные макушки.

– Ложись! – вдруг оглушительно крикнул кто-то.

Ковин уронил Настю и закрыл ее своим телом, чтобы защитить от пуль. И в эту же секунду началась стрельба. Митька приподнял голову и увидел, что один бандит лежит на камнях, а два других отстреливаясь побежали к реке. И одному из них не удалось скрыться.

Ковин вскочил, схватил Чернобровину за руку и увлек ее за огромный валун. Справа зашуршал мелкий камень. Кто-то к ним подбирался.

– Ты кто? – крикнул Митька.

– Это я, Данила, – ответил Суднев.

Данила вышел на открытое место. Митька забрал у бандитов боеприпасы, передал Насте револьвер, и они продолжили преследовать бандитов по крупной каменной россыпи. Они с трудом продирались сквозь густой сосняк, разводя цепкие ветви руками и часто натыкаясь на сучья.

Неожиданно ущелье закончилось, но гора, которая казалась одним целым оказалась разделенной на две части. Они вошли в проход между скалами и оказались на самом краю пропасти. К несчастью из-под ноги Ковина сорвался крупный камень и утянул за собой в пропасть все что попалось на его пути. Разбуженные скалы недовольно заворчали. Далеким эхом отозвался бегущий по дну ущелья бурный ручей.

Митьке повезло: на самом краю карниза росла низкорослая сосна. Согнувшись в три погибели, она словно застыла от страха. Дерево едва держалось своими цепкими корнями за острые камни. Тем не менее оно спасло ему жизнь. Падая, Ковин успел ухватиться за кривой ствол.

К обрыву подскочили взволнованные Данила с Настей. Вместе они смогли поднять Ковина наверх.

– “Если б не сосна, мне не жить.” – мелькнула мысль у Митьки.

День был в самом разгаре. Солнце, позолотив край туч на горизонте, поднялось над горным хребтом. Солнечным светом залило все пространство. Небо стало удивительно прозрачным. На фоне синего неба громоздились серые горы.

Ковин на одну минутку присел на плоский камень. Его глаза скользнули по голым горным вершинам, поблуждали по глубоким ущельям и на секунду задержались на чистом небе. И куда бы он не кидал свой взгляд – всюду был серо-зеленый фон. На пестрых камнях отсутствовала зелень. На вершины не залетали даже птицы – только ветер выл. Но так виделось только на первый взгляд. На самом деле то тут, то там росли трава и редкие горные цветы.

Настя, увидев среди скупой природы горный цветок, протянула к нему руку, хотела его сорвать, но в последний момент передумала и с трудно скрываемым восхищением стала его разглядывать. И хотя это был самый обычный цветок, но он великолепно выглядел в горах.

Незадолго до ночи Ковин начал спуск с северной стороны. Митька твердо был уверен, что бандиты спустились именно с этой стороны. Он решил настигнуть бандеровцев с удобной позиции. Вместе с ними спускались с горы низкие, острые ели и пышные сосны.

Неожиданно внизу в сумраке как будто на другом краю света одиноко засветился огонек. В воздухе едко запахло дымом.

– Это они, – тихо прошептал Митька и пристально вгляделся в темноту.

В лагере было спокойно: ни суеты, ни людского говора. Кто-то из бандитов поднялся, чтобы подкинуть в костер дров и вспыхнувшее пламя осветило всю округу.

Настя, не выдержав усталости, безвольно опустилась на землю.

– У меня не осталось никаких сил, – пожаловалась Чернобровина.

Ковину стало ее жаль.

– Отдохни, теперь они никуда не денутся.

Немного передохнув, они, осторожно ступая между камнями, стали подкрадываться к бандитскому лагерю. Но идти сквозь густые заросли было невозможно. Ветви все время цеплялись за одежду. В такой ситуации можно легко лишиться зрения. Настя прикрыла руками глаза, чтобы не ослепнуть.

Неожиданно дорогу пересекла медвежья тропа.

– “Что он здесь делает?” – удивился Ковин.

В обход огромных валунов они незаметно подобрались к бандитскому лагерю.

– Что будем делать? – спросила Настя.

– Нападем на них, – ответил Митька.

– Но их больше, чем нас.

– На нашей стороне внезапность. Это даст нам преимущество.

Преодолев крутой склон, они подобрались ближе и внезапно открыли огонь. Бандеровец у костра взмахнув руками, упал лицом в костер. Следующие пули ударили по шалашу, сооруженному из мелких стволов и веток. Один бандит выскочил наружу и, издав вопль, упал у входа в шалаш. Другие разворотив ветви, выскочили с обратной стороны и отстреливаясь, кинулись в темноту.

Одна из пуль угодила в Данилу. Он вскрикнул и опустился на колени. Настя бросилась к нему, осмотрела его и обнаружила, что он ранен в живот.

– Я буду жить? – спросил Суднев.

Чернобровина оставила его вопрос без ответа.

– Не разговаривай, береги свои силы.

– Я хочу сказать вам, что я ни в чем не виновен перед советским народом. Меня взяли в плен в бессознательном состоянии. Я много раз пытался бежать, чтобы продолжить борьбу против Гитлера, но меня ловили с собаками, били и опять заключали в лагерь. В последний раз я сбежал из лагеря по руслу мелкой реки. На следующий день я зашел в польское село, и кто-то из местных жителей сдал меня гитлеровцам.

– Тебе не нужно разговаривать.

– В чем моя вина? Я не хотел попасть в плен, и я не хочу сидеть в лагере. Я этого не заслужил, – с этими словами Далила залез за пазуху, оторвал матерчатый пакет и вытащил из него два ордена Красной звезды. – Я ни в чем не виноват. Если выживите – передайте моей матери, что я ни в чем не виноват. И пусть она расскажет это всем.

Договорив последнее слово, Данила потерял сознание. Чернобровина вытащила пулю и забинтовала рану.

– Данила будет жить? – озабоченно спросил Митька.

Лицо Насти стало строгим.

– Все очень серьезно. Утром будет ясно.

На рассвете Даниле умер. Митька с Настей плотно обложили его тело камнями. Они долго простояли с поникшими головами.

Закончив с траурными мероприятиями Митька суровыми глазами оглядел скалы, ущелья и сказал, что пора преследовать бандитов. Они спустились в ущелье и сразу же заметили бандитов. Их было трое и один из них был Лазаренко. Его можно было легко опознать по тучной фигуре.

– Теперь наши шансы почти уравнялись, – зло усмехнулся Ковин, устраиваясь между камнями.

Через три минуты бандеровцы показались на виду и они открыли стрельбу из оружия. Впереди идущий бандит, издав вопль полный ужаса свалился на камни. Лазаренко схватившись правой рукой за предплечье, заскочил за скалу.

Ковин крепко сжав руками карабин двинулся к нему. И когда из-за скалы показалась голова Лазаренко, Митька нажал на курок, но выстрела не последовало.

– “Патроны кончились или осечка?” – изумился Ковин.