– Туда где двенадцать месяцев зима и остальное лето, – невесело ответили ему.
Данила заметил, что Митька расстроился.
– Ты чем расстроен?
– За мать переживаю.
– Зачем за нее переживать? Люди у нас хорошие, если нужно будет помогут, – строго проговорил Данила.
* * *
Через три дня старый пароход пристал к берегу. По правой и левой стороне тянулись высокие каменные горы и хребты в зеленой одежде. Кое-где виднелись разрушенные скалы, прикрытые зелеными и ржавыми лишайниками. Среди гранитных камней высились деревья. Горизонт закутался в легкую дымку – впереди дымилась тайга.
– Выходи строиться! – распорядился старший лейтенант Иванцов.
Митька с чувством неясной тревоги сошел по дощатому трапу на деревянную пристань из толстых плах.
Что его ждет в этом забытом богом краю? Какой сюрприз уготовила ему жизнь?
Заключенные неровным строем сгрудились на старой пристани. Старший лейтенант, выкрикивая фамилии сделал пометки в тяжелой тетради. Удостоверившись, что в его списке все сошлось, старший лейтенант суровым голосом скомандовал:
– В лагерь шагом марш!
Заключенные вошли в широкое ущелье, исписанное природой словно древним манускриптом. За долгие века они обросли зеленым мхом. Деревья и кустарники перешептывались между собой. Что они рассказывали друг другу? О том, что они повидали на своем веку? Или были удивлены увиденной картиной?
Последняя мысль была для Митьки более правдоподобной. Вряд ли они когда-нибудь видели подобное.
Многочисленный топот ног отражался от ворчливых гор. С каждым часом все сильнее пригревало солнце. Заключенным шагалось легко, но вскоре их шаги стали короче. Лямки от мешков с едой и личными вещами врезались в плечи.
В ущелье широко раскинув крылья закружил огромный, темный ястреб, высматривающий себе легкую добычу. Вдруг из-под ног Данилы метнулся перепуганный насмерть серый заяц. От неожиданности Суднев едва не сбил с ног двух заключенных.
– Аккуратнее! – грозно прикрикнул старший лейтенант.
Митька, не отрывая глаз от незнакомых гор, все еще искал ответы на свои вопросы и не находил их. И в этом не было ничего странного. Кто знает наперед, что готовит ему судьба?
Скоро заключенные прошли сквозь сосновый бор и, вспугнув на деревьях двух белок, вошли в лагерь. Старший лейтенант, перебивая стук дятла, начал перекличку. Когда он закончил поверку, явились майор с девушкой.
Офицер, угрюмо взглянув на заключенных, представился:
– Я начальник лагеря, Разгонов Сергей Александрович.
Он объяснил заключенным, что они прибыли в лагерь “Олений”, чтобы участвовать в строительстве северной железной дороги. И что сегодня заключенные отдохнут, а завтра приступят к работе.
Затем Разгонов под цокот глухаря потеплевшим голосом объявил заключенным, что кто будет перевыполнять норму выработки, будет получать усиленную пайку, а на ужин горячую, белую булочку. Ну а те, кто будет постоянно перевыполнять дневные нормы, досрочно освободится из лагеря.
Разгонов представил стоящую рядом девушку:
– Лагерный врач Анастасия Викторовна Чернобровина.
Услышав знакомые имя и фамилию Ковин встрепенулся, взглянул на девушку и сразу же узнал Настю из села Троицкого, расположенного в пяти километрах от Назаровки. Митька познакомился с Чернобровиной на танцах в 1944 году. В тот вечер у Насти было хорошее настроение: она что-то весело рассказывала своим подругам и звонко смеялась. Митька обратил внимание на веселую девушку, пригласил на танец, а потом проводил до дома и долго не хотел отпускать домой. Но после того как она предупредила его, что больше не будет с ним гулять, если не вернется домой вовремя.
И правда они не встретились больше, потому что на следующий день Митьке пришла повестка в армию. Он прибежал в Троицкое, чтобы попрощаться с Настей, но ее родители сказали ему, что она накануне уехала в райцентр.
Воспоминания Митьки прервала Настя, которая поинтересовалась у заключенных есть ли у них жалобы на здоровье. Удостоверившись, что больных в строю нет, майор предупредил, что выходить за территорию лагеря запрещено и что охрана будет стрелять без предупреждения.
Ковин громко кашлянул, чтобы обратить на себя внимание девушки. Настя бросила на него мимолетный взгляд и не подала вида, что узнала его.
Вечером заключенных познакомили с территорией лагеря и направили в столовую. В это время она наполнилась прибывшими с работ другими заключенными.
После ужина между Митькой и Данилой возник серьезный разговор.
– Я предлагаю работать ударными темпами.
– Зачем? – спросил Данила.
– Чтобы выйти раньше срока.
– Ты веришь словам Разгонова?
– Да, верю.
– Ну что ж давай попробуем, – согласился Суднев.
Утром заключенные прошли сквозь широкое ущелье, пологие горы и их глазам предстала солнечная долина, густо заросшая смешанным лесом. По бездонному небу плыли взбудораженные ветром тучи. Наплывая друг на друга они быстро заняли все небо.
Иванцов распределил между заключенными работу. Ковину с Судневым досталась работа, которая заключалась в том, чтобы бесперебойно накатывать бревна на пилораму. Скоро они чертовски устали.
– Даешь план? – спросил ехидно Данила.
– Да, – твердо ответил Митька.
В середине дня на лесопилку прибыла Настя. Раздав пищу, она подошла к Ковину.
– Здравствуй. Ты как здесь оказался? – нахмурив брови, строго спросила Чернобровина.
– Здравствуй, Настя. – Митька обрадовался, что девушка все же заметила его и посмотрев ей в глаза ответил, что он враг народа,
– Враг? – удивилась Настя. – Что ты натворил?
– Нашел револьвер и не сдал в милицию.
– А почему ты его не сдал. Разве ты не знал, что оружие нужно было сдать в милицию? Ты же взрослый человек. Как узнала об этом милиция?
– От Ваньки Бабыкина.
– Этого не может быть! Вы же дружили с ним с детства!
– Это горькая правда.