Любомир

Спавший на пакетах кот не успел сообразить, что к чему, поэтому стресс получил изрядный. Шерстяной мешок с остервенением носился по съемной малосемейке, вырывая когти на поворотах, каждый раз ставя рекорды по акробатическим прыжкам с предметов интерьера на пол – десяток было мало.

– Я тебе ромашек привез, – Люр смахнул пот и достал кофточку с капюшоном полностью покрытую полевыми цветами в солнечных лучах. Светик сразу же натянула ее на голое тело и получилась изрядно помятая, лохматая рыжая луковица с горящими глазами в ромашках. Он улыбался. Она сияла.

– А я вот тебе тоже подарок приготовила, а ты даже не заметил, – прозвенел ее слегка осипший голос–колокольчик.

– Стрижка, брови, ресницы, татушка новая, – судорожно метались глаза и мысли. Нет, все это Люр внимательно изучил. Неужели и правда что–то приготовила?!

– Смотри.

– Куда?

– Глупенький, туда.

Там была аккуратно выбрита стрелочка–указатель. – Нравится? Это я тебе. Ну для тебя…

– Да, здорово, – Люр едва улыбнулся. Светик ушла разогревать остывший праздничный ужин – картошку с салом на сковородке. А Люру надо было остыть.

– Я покурю пока. Позовешь, как готово будет?

Сигареты еще нужно было найти, как и трусы. Кот разметал предметы одежды по всей комнате и забился в угол с пакетами вещей, откуда были отчетливо слышны нервные удары хвоста о линолеум и полиэтилен.

Люр прошлепал в розовых тапочках в конец коридора и открыл дверь. На общем балконе малосемейки висели простыни, пеленки, штаны и детские вещи. Он щелкнул зажигалкой и посмотрел вниз.

– Почему это подарок? Мне? Глупость какая. Не верю, – дым, выпускаемый тоненькой струйкой, зависал перед лицом сизым клубящимся облачком.

– Привет, сосед, – мужик в маечке–алкоголичке, трусах–семейниках и застиранных носках улыбнулся.

– Здравствуйте. Какие новости на нашем островке стабильности? – Люр был в почти таком же прикиде. На мужике, правда, смотрелось логичнее.

– Да ничего особенного. А ты снова мотался куда–то?

– Да, – ему нравилась атмосфера завязавшейся беседы, – под Краснодаром были, на россиян работали, мы же дешевле.

– Заплатили хоть?

– Да, заработал "за себя и за Сашку". Собой–то горд, но чувствовал себя проституткой на благотворительном корпоративе.

– Ну, огрызаться же тоже нужно уметь.

– Да, Палыч. И до меня эта истина только недавно дошла. Скорее всего я лишусь этой престижной работы. Не нравится мне их песня. С душком. А проституток особо не спрашивают.

– Прекрати. Про лучшую совхозную лошадь я тебе рассказывать не буду. А ты – парень с головой. Вырулишь.

– Кому сейчас нужен парень с головой? Не так уж и я головаст раз до сих пор работаю на дядю. А тот и рад, что смышленый – мешки подкидывает исправно.

Они просто молча курили. Света появилась на балконе в халатике и двумя кружками растворимого кофе. Палыч пошел к жене, а они стояли в обнимку и смотрели на звезды и луну.

***

Утро понедельника было солнечным и мягким, машина блестела и просилась побегать. – Да, вождение за городом определенно положительно влияет на психику,

– Люр вспомнил, что скоро поставит шумоизоляцию, улыбнулся и завел двигатель.

Подобрав коллегу и выехав за город, Люр неспешно набирал скорость. Дима сонно интересовался командировкой, получая в ответ тщательно отфильтрованную информацию. Ему было интересно, сколько же сливают солярки в командировке? По документам, которые попадали к нему на проверку, конечно же, все было правильно. Потому, что те тщательно проверялись и Люром, и лицами причастными к сливу.

– Я машину в обед возьму? Надо отскочить по работе.

– Да, конечно, бери, – Люр остановился на парковке у трассы и отдал ключ. Машина начальника управления встала рядом с машиной Люра ровно в тот момент, когда парни вошли в здание.

В кабинет идти совсем не хотелось. Обычно это был улей матерых шершней, где на 5 рабочих компьютеров и два телефона приходилось 13 человек. Сейчас же здесь было отвратительно тихо. Ежедневная атмосфера ужасающего положения, которое необходимо срочно "порешать", давно стала привычной, а тишина воспринималась совсем неадекватно. Чем тише, тем вскоре громче будет.

– Привет, душа электронная! Где ты ходишь? Он мне уже мозг весь проел! – товарищ Ухов передал трубку. Новая должность заместителя руководителя службы раздувала мозг еще пять минут назад рядовому инженеру.

– На связи, – Люр знал кто звонит.

Привычно пьяный утренний голос руководителя службы: "Это кто? А, ты. Так, ты… Ты. Пиши две объяснительных, я по приезду сразу подпишу".

– На какую тему писать?

– Ты сам знаешь.

– Нет, не знаю. Что–то случилось после моего отъезда? Вроде бы списывались с коллегой – все работает.

– Дай трубку заму.

Разговаривать напрямую почему–то он не хотел. Пока бедный новый зам пытался собрать в связную речь пьяные реплики руководителя, Люр успел сдать отчет о командировке, закрыть пару рабочих вопросов, покурить с кружкой чая и уставиться в текстовый документ под кодовым названием "Заявление на увольнение". После того, как три года он был "самым любимым Фиксиком" службы, в этой командировке отношение внезапно радикально изменилось и Люр решил, что терпеть это не стоит. Именно поэтому он прилетел один.

За что было выдумано аж две объяснительных было непонятно, поэтому они с Уховым решили, что пусть это тело приезжает и формулирует самостоятельно. Забот и самодуров достаточно и здесь.

Сменилась вахта, вернулись работники, начальство придумало себе повод еще пару недель не показываться в управлении. Отчитавшиеся за командировку мужики намекнули в курилке, что, мол, готовься, тебя будут "уходить". Быстренько сопоставив события последних месяцев, пообщавшись с отделом кадров, но точно еще не зная, Люр дописал заявление. Весь вопрос был в дате.

Это не было простым отказом от того, где плохо за адекватные деньги. Он

осознавал, что в таких коллективах невозможно оставаться человеком. Это была большая жирная точка в истории, которую он раскручивал самостоятельно, старался и доказывал, тратил силы и нервы. Тогда у него был стимул, семья. Сейчас ничего нет, а инерция привычки давно сошла на нет и теперь работала в минус.

До Димы долетали обрывки разговоров про службу, где трудился Любомир, и он тоже стал волноваться за свое место, ведь когда–то именно с его подачи Люра приняли в закрытый клуб. По дороге домой они обсуждали отвлеченные темы. В один из дней он не выдержал.

– Не волнуйся, у тебя своих забот хватает. Просто знай, что тебя это не коснется никаким боком, – сразу остановил Димку Люр.

– Нет, погоди, что–то вы не поделили же?

– Да что можно делить, давно же тебе все рассказал прямым текстом! Торговля определением ценности сотрудника по степени ответственности за безответственных, вытирание соплей приближенным к жопе царька и решение их производственных и личных вопросов, вплоть до покупки текилы с доставкой в баню по звонку в 2 часа ночи. Если ты готов на такое за сумму, которую они доят из каждой такой поездки, то я – нет. Почему они так рвутся туда, как думаешь?! Даже начальник управления в курсе. Более того, в доле он. Как обычно.

– Не–е, у меня свой, слава богу, начальник отдела, мы с ним ладим, хоть и на своих волнах постоянно, – Дима потихоньку впитывал информацию, принимать которую попросту не хотел, – и все–таки, сколько на солярке мутят?

За этим диалогом они пролетели мимо стоящей на обочине Нивы, возле которой на траве лежал грузный мужчина. Стоявший рядом его товарищ куда–то звонил и выглядел растерянным. Развернувшись и бросив машину за Нивой, друзья поспешили к бедолагам.

– Что случилось?