Любомир

– Слушай, может давай на природу к речке, а не сюда съездим? Как на работу уже, только по выходным, – они отвезли Джонни с дочуркой домой и неспешно катились по ночному Гомелю.

– Давай, – безразличная интонация Вики проткнула размякшее сердце.

– Вик, мне правда скучно сюда ездить, давай ты сама на перекладных или коллеги пусть подвозят в будни, я просто вечером буду забирать. Тебе же ближе – тут километра полтора от твоей работы. Если с ребенком буду, тогда подождешь или такси.

В темноте он не видел, но почувствовал сжимающийся комок энергии и искрение от нее. Вика не ответила. Краем глаза он заметил, как она кивнула.

Хватило ее ненадолго. Люр не сомневался, что будет именно так. За две недели самостоятельных поездок она стала заметно агрессивней и злей. Постоянно просить было неудобно, тем более, что добираться домой на другой конец города. Зато у Люра появилось время на себя – выходные стали выходными. Он знал, чего стоит каждый день стоять на трассе и ловить попутку. Под дождем, в жару и в снег бежать на единственный служебный автобус ровно в 6:15, выходить из него в лесу на перекрестке и молиться, чтобы не разминуться со вторым до места работы. Если так происходило, то подбирали коллеги.

И он сжалился – приехал к 20:00, как поплакали в трубку. Куча неотложных дел и важных тем в конце дня заставили прождать Вику еще почти два часа.

– Подружку нашу подвезем? Последний уехал уже… Давай еще в тот магазин заедем – там такие шикарные пирожные продают, – Вика сразу же стала наглеть.

– После выдергивания из зоны комфорта, конечно! Не нравится мне это, – Люр молча включил поворотник и сжал губы. Магазин тоже был, разумеется, не по пути. Они купили пирожные и припарковались за ее домом.

– Ладно, давай, я домой поеду, надо одному побыть.

Взъерошенная ведьмочка стояла возле машины с сумкой грязной одежды и пирожными.

– Люб, ты чего? – это явно не вписывалось в ее планы, которые после конюшни были всегда одни и те же. После верховой езды ее было не остановить: никакого "спать" не предусматривалось.

– Все хорошо, мне просто надо побыть одному, – он донес до подъезда шмотки, поцеловал ничего не понимающую Вику и вернулся к машине.

– Вот почему? Почему, вы такие борзые? Видал я ваших мам–яблонек, понимал, что и как, но откуда столько хитрости и наглости? Что за потребительство? Своей головой когда жить будете? Добрый? Сейчас на шею залезем и охомутаем. Нахрена? Надо бы успокоиться…

Третья передача, расслабляющая музыка и по объездной со скоростью 40. Перед сном он умылся и посмотрел в зеркало. Глаза странно блестели ледяным блеском. Или стеклянным? И с цветом что–то не то.

Следующий субботний вечер они все–таки провели на обрыве у реки. Вика рассказывала Люру про обряды, личные амулеты, инициации, сущностей, домовых, леших и кикимор. Затем она красочно описала семинар в Выборге: персональные испытания в ночном лесу для каждого участника, посвящения, ритуалы очищения у костра, как их учили чувствовать пространство. Про волшебного человека, которого все называли Сталкером. Каждого он видел насквозь, убирал чертей, которых именовали сущностями, и расплетал все ментальные узлы.

– Ты не шуми, я пообещала Лешему, что мы будем хорошо себя вести, – с этими

словами Вика спрятала сладости под кустом у дерева.

Может Люр и не верил во все эти чудаковатые истории, но она была с ним здесь и сейчас. А ему было 15. Надо ли говорить, что Любомир был счастлив и чувствовал себя любимым? Плед, шарлотка, термос, костер, река и тишина. Лес подарил им уханье сов и мягкий шелест крон деревьев.

Спустя несколько недель случился удар…

– Люр, мне работу предложили в России, я вот не знаю соглашаться или нет? – Вика перебирала свои бусы в одной руке и поправляла густые каштановые волосы другой.

– Ух ты! Просто так предложили? Как они тебя нашли?

– Ну у меня резюме висит.

– Тебе же здесь неплохо платят. Подожди… Ты уже приняла решение?

– Да. Это минимум на год.

– Прекрасно, – Люр куда-то стремительно падал, – мне что теперь делать? Я полагаю, что предложили немало?

Люр научился читать между строк. В этом помог развод и куча литературы на тему отношений, психологии, манипуляций, НЛП, которую он проглатывал без разбора в альтернативу банальному запою. С ней же он не хотел видеть ни знаков, ни сигналов, потому что снова поверил и полюбил.

– У тебя же отпуск есть, приезжай. Я все вещи одна не увезу. Да, деньги хорошие и квартиру компенсируют. Посмотришь, думаю и ты работу найдешь. Не сомневаюсь, что ты приедешь.

И она укатила…

Люр взял отпуск в солнечном феврале, заехал к ее родителям, взял тачку с коробкой вещей и выдвинулся к вокзалу. Привычный поезд до Москвы, Белорусский вокзал, короткая перебежка до электрички. Мысли и надежды тонкими теплыми струйками пробивали себе путь к снова каменеющему сердцу.

Во Владимире было дико холодно. Пар изо рта можно было хватать и лепить снежок.

– Ух ты ж, Орьехова–Зьюева, твою мать! – он натянул шарф на нос и огляделся. Пассажиры включили турборежим и исчезли меньше чем за 3 минуты. На платформе никто не ждал.

– Холодно – внутри ждет, – он бросил окурок и потащил тачку к надземному переходу. Вика ждала внутри – замерзающая и нетерпеливая.

– Я тебе сообщение отправила, а ты без связи, – оправдывалась она без тени сожаления, а скорее с претензией.

– Я тебе писал перед выездом, что симки из командировок выбросил. Что к чему?

После объятий и поцелуя Вика вернулась к Люру. Расслабились черты лица, интонация стала мягче, появилось мурлыканье. По чуть–чуть он отогрел ее замкнутость от переезда в неизвестность – и дни потекли идеально.

Люр рассылал резюме и занимался всякой мелочевкой по дому. Вечера коротали в обнимку. Она целовала его в нос перед уходом, он вилял хвостом при встрече с работы.

Получив первые деньги, Вика очень захотела пальто. Она мялась и переминалась с ноги на ногу, как будто не заработала сама, а спрашивала разрешения.

– Значит мы идем за пальто, – обнял ее Люр, – ты такая клевая, когда строишь из себя маленькую.

В торговом центре было светло и просторно. Гуляешь себе, глазеешь. Красиво, чисто, играет специально подобранная музыка и кругом бренды, бренды, бренды.

– Лениво люди бродят по торговым центрам, за рубль с чем–то технику берут под проценты, – заиграло в голове у Люра, – Каста, действительно, хороша…

Они выбрали пальто по методу "под цвет глаз" – какое–то очень недешевое, оттого еще привлекательней. Люр приметил мужскую сумку–планшет, но стоимость его не устраивала. Вика предложила купить ее пополам, тем более, что 23 февраля на носу, а 14–ое прямо сегодня. С полными сумками покупок и продуктов они с заиндевевшими ресницами вернулись домой. Отметили сбычу мечт звоном хрустальных бокалов, выключили свет и, крепко обнявшись, отключились.

На следующий вечер Вика вернулась с работы расстроенной: "Представляешь, это была вся получка! Я думала, что еще за квартиру начислят, а это было все".

– А уже завтра тебе надо хозяйке деньги отдавать? Думаю, коробка конфет, что я ей привез, не прокатит, а женщина она, с твоих рассказов, достаточно добрая. У меня есть нужная сумма, но это вообще все, что есть на карточке. До получки еще две недели.

– Купила пальтишко, блин. Может сдадим?

– Думаешь? Там объявление вроде бы висело. Да и вещь брендовая, – ему не верилось, что она расстанется со своей прелестью. А сумка явно не тянула.

– Ладно, скажу ей, что я дура, потом отдам. У коллег я тоже не могу одолжить. Еще не раззнакомилась.

– Конечно, именно с этого вы и начнете ваши отношения, может все–таки сперва нужно подумать об аренде, а не о плюшках?

На следующее утро Люр неожиданно получил сообщение от Джонни – нужно было оформить моментальную карточку без имени для перевода денег, которые они вдвоем выручили от честно присвоенного, бесхозного технологического добра. Джонни успешно его продал какому-то вахтовику, пока вез на Павелецкий вокзал.

Люр подпрыгнул на пятой точке от хорошей новости и через 5 минут уже семенил в ближайшее отделение банка… До конца дня он улыбался этому странному совпадению. Денег хватило с лихвой.

– На, держи, – альфа–самец экстренно завалил мамонта в одиночку.