Кот

Кот
Юрий Вячеславович Ситников

Маленьким котенком его принесли в дом, и рыжий комочек сделался любимцем всей семьи. На протяжении семнадцати лет Кот жил со своими хозяевами, а потом его украли. Увезли далеко-далеко, избили и выбросили на улицу. И начал старый Кот искать дорогу домой. Временами ему везло, а порой жизнь висела на волоске. Приходилось голодать, страдать, делить кров с бессердечными соседями, спасаться бегством от недобрых людей. Да и имён Кот сменил немало. Сначала побывал Мальчиком, затем Помощником, а потом и вовсе превратился в Рыжего, став верным другом мудрому Рамзесу, легкомысленной Татке и беспокойному существу по имени Чоли.

Юрий Ситников

Кот

Книга первая

Глава первая

Знакомьтесь, просто Кот!

Он обычный беспородный кот: рыжий гигант с янтарно-желтыми глазами. Кот – его имя. Так решил Димка, одиннадцатилетний мальчик, получивший на день рождения живой подарок четырех недель от роду. Димка взял растерянного котенка на руки, потискал его, дотронулся подушечкой пальца до влажного носа-кнопочки, убедился, что похожий на неведому зверушку комочек не мираж, и сказал родителям: «Это Кот!».

А Кот и не осознавал полноты своего везения (куда ему – совсем малыш), не подозревал о вмешательстве в судьбу Его Величества Случая, того самого случая, благодаря которому нежданно-негаданно обрел хозяев.

Родители Димы случайно зашли в магазин и замешкались у прилавка с крупами. Кто-то случайно оставил приоткрытой дверь в подсобные помещения, и столь же случайно рыжий котенок, что ползал с тремя полосатыми братьями по дну застеленной газетой коробки, в какой-то момент решил выбраться наружу. Он сумел подтянуться на лапках, осмотрел просторную комнату, заставленную неизвестными ему вещами, сделал рывок, перегнулся через край коробки и, потеряв равновесие, шмякнулся на пол.

Поначалу, конечно же, растерялся (какой-никакой, а поступок совершил), попищал для порядка, зовя мать, и тут увидел приоткрытую дверь. В маленьких глазках родился маленький интерес, пушистая голова склонилась набок, мордочка чуть вытянулась, а тонкий хвостик веточкой трусливо повис между дрожащими задними лапками.

Ох, страшно (все-таки уже не в коробке), ах, необычно (как хорошо, что уже не в коробке)! Хочется подойти к двери, принюхаться, заглянуть в узкую щель, и лапки подрагивают от новизны ощущений, разъезжаются на скользком полу, а кошачье любопытство упорно подталкивает несмышленыша навстречу неизвестности.

А там, в неизвестности – она оказалась большим светлым помещением с шумными людьми, не замечавшими под ногами маленького рыжего котенка – струсил, начал громко пищать, метнулся в сторону. Всюду ноги! Отскочил назад – женская туфля. Вперед – сандалии. Снова туфли, шлепанцы, босоножки, ботинки. Перед глазами рябит от страха, в ушах шумит, и неизвестность угрожающе разрастается, и сил на жалобный писк не осталось, а люди-великаны спешат, суетятся, шуршат сумками, разговаривают, смеются, сея вокруг себя панику. Для них суматоха – обычное дело, для малыша, впервые увидевшего мир за пределами картонной коробки – ужас с острыми зубами.

Возле прилавка с крупами котенка взяли на руки. Он не успел испугаться, все произошло сиюминутно: малыш мяукнул, шире распахнул голубые глазенки и разом успокоился, ощутив прикосновение теплой ладони. Его погладили по мягкой шерстке, легонько провели по макушке указательным и средним пальцами, почесали за ушком, окончательно расположив к себе зверька, никогда еще не знавшего человеческой ласки. Продавцы не особо жаловали котят, на руки не брали, не тискали, кувыркается себе малышня в коробке – и ладно. Начинают громко пищать – кликнут мать-кошку. Если поблизости – прибежит, а ушла далеко – бросят в коробку фантик, играйте, мол, только не кричите.

А тут самое настоящее человеческое прикосновение. И тепло сразу стало на ладони, удобно, незнакомая женщина что-то говорила, а котенок будто этого и ждал, и специально вылез из уютной коробки, выбежав из подсобного помещения в шумный торговый зал.

Не знал в тот момент малыш ничего о жизни в целом и о себе в частности. Да и откуда ему знать, четырехнедельному крохе. Двенадцать дней, как видеть начал: вся заинтересованность сводилась к материнскому молоку, крепкому сну и играм с тремя такими же хвостатыми существами.

Сегодня рыжий проявил любопытство. Пришло время расширять кругозор, в коробке стало скучно, и на свой страх и риск он пошел к людям.

Едва котенок замурчал, его посадили за пазуху и понесли в очередную неизвестность. Пока несли, он несмело вглядывался в улицу, боясь её безграничности. Боялся, потому что был мал, а улица огромна, и все, что на ней есть, пугало маленького зверька.

Например, высокие деревья с шипящей листвой. С ними играет вкусный ветер (котенку понравился его запах), а листья шипят, ругаются, наверное, и дрожат мелко-мелко, и некому их погладить, успокоить. А деревья только ворчат, поскрипывая ветками.

Деревья страшные, и ветер страшный, лучше этого не видеть. Котенок повернул мордочку в другую сторону. Глазки округлились, усики дрогнули – широкая оживленная дорога показалась намного страшнее деревьев. На дороге ревели машины, смотреть на них долго не удавалось, только поймаешь взглядом одну гудящую коробку на колесах – она уже исчезает за поворотом. За ней, рыча и покашливая, мчится вторая, третья… десятая. И голова у котенка кружилась, как на шарнирах: туда-сюда, туда-сюда.

А где-то совсем уж высоко, на голубом полотне, что называется небом, еле-еле проползала маленькая серебристая точка. За точкой лениво тянулась белая полоска, и чем дальше уползала точка, тем шире становилась кудрявая полоса. А гул все не смолкал, заставляя усатую мордаху неотрывно смотреть в небо.

Женщина снова погладила пальцем котенка по макушке, теперь её осторожное прикосновение напомнило прикосновение материнского языка. А материнский язык – это спокойствие. Значит, ничего не страшно.

Изумрудные газоны – тоже хорошо, и старик, что идет навстречу, опираясь на палку, совсем не страшен. И солнце, которое хоть и слепит глаза, если на него посмотришь, на самом деле ласковое.

А промчавшиеся с криком мальчишки на велосипедах, и огромная мохнатая собака, завывавшая у высокого забора – плохо. Зато цветы на клумбах и голуби на асфальте – хорошо. Вот ведь, оказывается, как все устроено: улица пестрит разнообразием, плохое соседствует с хорошим, и, получается, на одной дорожке можно здорово испугаться, на другой найти успокоение.

Свое успокоение котенок нашел. Притихший, он сидел за пазухой, его по-прежнему несли в неизвестность, но тревога не ощущалась, быть может, благодаря шестому чувству, нашептавшему рыжему комочку, что в новой семье он познает настоящее кошачье счастье.

Димины родители все шли и шли по бесконечной дороге, а он все смотрел и смотрел по сторонам, проявляя густую заинтересованность происходящим, вдыхая вкусный воздух, пахнущий свежескошенной травой, цветами и теплым летом. А ещё ему казалось, что пахнет ярким солнцем, голубым небом с облаками-барашками, такими мягкими и пушистыми, и беспокойным ветром, который никак не мог угомониться, продолжая приставать к деревьям. И снова шипели листья, и солнце слепило глаза, и гудела дорога, ревели машины, навстречу шли люди, и рыжий котенок был готов к новой жизни.

Его маленькое сердечко билось в предвкушении «начала». Начала длинной кошачьей судьбы, такой же широкой, как и та дорога, по которой сейчас шли Димины родители. Судьба будет витиеватая, но котенок об этом ничего не знал; не догадывался, что ждет его за её поворотами, в закоулочках, тупиках и лабиринтах.

Впереди – жизнь! А жизнь, будь то жизнь человека или жизнь животного, пестрит неожиданностями. Жизнь – палитра красок, а краски бывают разные. Они смешиваются, образовывая новые цвета, новые чувства, создавая новые настроения, образы, переживания, искусно меняя цветовую гамму событий.

Необычная эта штука – жизнь. Иногда она кажется жесткой и опасной, как оживленная магистраль, а иногда напоминает аккуратную цветочную клумбу в каком-нибудь тихом уютном дворике. В ней есть место дружбе и предательству, добру и злу, взлетам и падениям, радостям, сменяющимся горем, и разочарованиям, уступающим место надеждам.

Котенок находился в самом начале пути. На старте.

…Димка ему понравился сразу, то была любовь с первого взгляда. Стоило оказаться в руках задорного светловолосого мальчишки с большими раскосыми глазами, ощутить исходившее от него волнение, вперемешку с ликованием (родители наконец подарили котенка!), и появилась уверенность в искренней радости. Теперь рыжий котенок знал совершенно точно – он находится в надежных руках. И светловолосый мальчишка по имени Дима – его друг. А друг – это очень хорошо. Так же хорошо и тепло, как семья.

Поцеловав рыжую мордочку с тонкими усиками и бровками, Димка сказал:

– Это Кот!

– Кот, – согласились родители. – Мальчик.

– Нет, – засмеялся Димка, и его светлые волосы рассыпались в разные стороны. – Его имя – Кот!

– Не очень ли банально? – спросил Димин отец, сдерживая улыбку.

– И пусть банально, но он – Кот!

И рыжий кроха, несмотря на свой юный возраст и целую армию копошившихся в голове несерьезных кошачьих мыслей, мешающих сосредоточиться на чем-то одном, удивительно быстро сообразил, что Кот – это он сам. Его так зовут. Кот – и не иначе.

Глава вторая

Настоящая семья

Он оказался смышленым малым, немного трусливым, но только поначалу, ведь сам Дима говорил родителям, что его Кот – как же приятно было слышать гордое «мой Кот» – совсем не трус, а всего лишь новичок в их семье. А все новое настораживает, заставляя проявлять бдительность и в случае опасности стремглав бежать к домику – коробке, в которой Дима вырезал круглое отверстие и постелил на дно газету. Там можно спрятаться и прийти в себя. И бегство к «домику» не трусость, а проявление осторожности. Неужели не понятно?

Кот быстро освоился в новой семье, полюбил хозяев и часто, в основном по ночам, когда все спали, в квартире висела звенящая тишина, а за окном разливалась темнота, размышлял о своем везении. О случайном стечении обстоятельств, благодаря которым он стал Котом, любимцем Димки и его родителей, их маленьким рыжим другом.

Друзья – это святое, понятие «дружба» почиталось с особым трепетом. Ради спокойствия хозяев Кот был готов совершить поступок и в неполные пять месяцев проявил себя в качестве надежного защитника семейства.

К Диме пришел одноклассник, с собой привел маленькую собачку неизвестной породы: некрасивую, несуразную, на собаку-то совсем не похожую. Смех один, а не собака! Тельце субтильное, лапки тоненькие, глаза огромные, навыкате, уши торчком, хвоста нет – инопланетное существо. И лаяла не совсем обычно: как будто и не лает, а визжит по-человечески, при этом мечется по коридору, как заведенная, кривыми лапками перебирает – панику наводит.

Увидев Кота, собачонка закрутилась на месте юлой. Кот принял боевую позу: спину выгнул дугой, хвост распушил (отчего сразу стал казаться раза в два больше), уши прижал к голове, издал утробное рычание. А собачка надрывается, моргает морщинистыми веками, крутит головой, но видно, что боится: и поза у Кота воинственная, и рычит он как-то не совсем дружелюбно, а ещё шипеть начал. Шипение – опасный знак. Надо бы держаться от Кота подальше, но куда деваться, если этот усатый-полосатый подходит все ближе, по-особому подходит, не как полагается, а боком, чуть подпрыгивая.

Вот совсем близко подошел, собаку к стенке прижал – она лает, он замер.

Собачонка пригнулась к полу, субтильное тельце затряслось как в лихорадке, носик задергался, веки хлоп-хлоп, а глазища за своим обидчиком наблюдают.

Кот начал протяжно мяукать. Предупреждал. «Моя территория, чего ты сюда притопала, тебя не ждали. Уходи!»

А пучеглазая опять лай подняла. «Ты что, не хочешь поиграть? Почему ты шипишь, я же с тобой поздоровалась. Давай побегаем по квартире. Ты любишь бегать?»

Кот поднял лапу, ударил собачонку по спине, зашипел. «Лучше уходи, не шути со мной – я могу и больно сделать!»