Всё изменилось восемь месяцев назад, когда Паня сообщила мужу, что скоро у них родится ребёнок. Лёшка был на седьмом небе от счастья, закатил шикарную вечеринку, пригласил всех, кого только можно было пригласить, прилюдно поклявшись носить свою Паньку на руках.
Обещание выполнил, в этом плане Прасковье повезло – Лёшка на неё не надышится. А вот сама Паня сильно изменилась: захандрила, загрустила, превратившись в стопроцентную пессимистку. Лёшка с ней и так и эдак, любое желание, любую прихоть исполнял, Прасковья продолжала депрессировать.
Появились комплексы, навалились страхи, фобии, короче говоря, беременность сказывалась на психическом состоянии Пани не лучшим образом.
Неделю назад Лёшку отправили в командировку за границу. Отказаться было нельзя (работа у него такая), и перед отъездом он попросил Люську присматривать за Прасковьей. Что, собственно, Люська и делала, забегая по несколько раз на дню к соседке, угождая малейшей прихоти беременной женщины. Подобная забота её нисколько не напрягала, скорее напротив, после разрыва с Димкой, служила навроде спасательного круга.
– Держи свою морковку, – Люська прошла в комнату и скривилась. – Пань, а почему шторы на окнах задёрнуты?
– Мне так спокойней.
– Опять кино смотрела?
– Ничего подобного, – Паня быстро откусила морковку и отвернулась.
Люська подошла к дивиди, извлекла диск с ужастиком, повертев им перед лицом Пани.
– А это что?
– Я не хотела смотреть. Правда не хотела, а потом не выдержала. Люсь, я не виновата, что меня тянет смотреть ужасы. Я и с врачом на эту тему разговаривала. Она сказала, если хочется смотреть – смотри.
– А ты врачу не говорила, что ночами тебе в квартире всякая начесть мерещится, и ты вскакиваешь в холодном поту.
– Это все она, – Паня положила руку на круглый живот и улыбнулась. – Лялька моя. Я ужастики терпеть не могу, а лялька требует.
Люська убрала диск в коробку.
– Ты классическую музыку сегодня слушала?
– Нет.
– Почему? Я же принесла три диска.
– Меня от классики в сон клонит.
– И спи. Слушай и спи, кто тебе мешает. На ребенка, знаешь, как классическая музыка хорошо влияет.
– Завтра послушаю, сейчас уже поздно.
– Пошли чай пить, я пирожки испекла.
– Пирожки не хочу. А от мороженого не отказалась бы. Люсь, ты мне друг?
– Схожу-схожу. Только сразу говори, чего ещё купить, чтобы не было, как в прошлый раз. Трижды в супермаркет моталась.
– Купи шоколадный рожок и кокосовое в стаканчике.
Люська убежала в магазин, а вернувшись, застала Паню на кухне в слезах.
– Ты чего?
– Боюсь я, Люся! Сроки подойдут, а схватки не начнутся. Я умру-у… У-у-у…
– Начинается. Пань, сколько можно повторять, такого не бывает. Все рожают, и ты родишь.
– А я не рожу. Мне сон приснился.
– Какой сон?
– Страшный.
– Прекрати.
– Ты меня не понимаешь. И Лёшка не понимает. Вам на меня наплева-а-ать…
– Он звонил?
– Да, – сквозь слёзы ответила Паня. – Сказал, долго разговаривать не может. Дела. Он меня не любит.
– Вот тебе мороженое. Ешь и не реви.
– Зачем купила рожок? Я же просила Пломбир.
– О Пломбире ты не заикалась.
– Заикалась, – плаксиво протянула Панька. – Заикалась, но ты меня не слушала. Конечно, зачем прислушиваться к словам беременной женщины. Кому я нужна? А про Пломбир я заикалась.
– Есть ещё кокосовое в стаканчике.
– Терпеть не могу кокосовое мороженое.
Люська села на табурет. И такая свистопляска происходит регулярно. Паня сама не знает, чего хочет. По любому поводу обижается, начинает плакать, причитать, нервничать. А в её положении нервы – первый враг.
Вздохнув, Люська встала.
– Я скоро.
– Ты куда.
– Куплю тебе Пломбир.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: