Журналисты о русском языке

4. Не использую.

5. Если это прямые кальки из других языков, для которых в русском существуют эквивалентные понятия – резко отрицательное. (Например: «мы проводили эвенты», «у нас сегодня митинг» (в значении «собрание»). Если это профессиональный сленг (милицейский, банковский, экономический), для которого можно подобрать адекватный «перевод», – тоже отрицательно.

6. Отрицательно, и борюсь с этим в своей повседневной работе.

7. Считаю, что нет. Табуированная лексика и так «поднимает голову» – все чаще звучит с экрана и практически повсеместно встречается в Интернете. У интеллигентных родителей, воспитывающих своих детей на традиционных культурных ценностях, все меньше остается аргументов против использования табуированной лексики в быту.

8. Это обусловлено снижением качества образования, непрофессионализмом редакторского корпуса, экономией (штатные расписания некоторых изданий состоят из 2-3 человек), отсутствием института (государственной организации), который бы следил за соблюдением языковых норм, например в рекламе. Ниже отрывки из реальных журналистских текстов, сданных в редактуру в отдел информации одного из российских еженедельников:

• С одной стороны Одессу омывает море, а с другой степь.

• Каждый раз, отправляясь в океан я понимаю что он разный и каждый раз я чему-то удивляюсь.

• Пожалуй, самым опасным для меня является столкновение с плавающими под водой предметами – бревнами, контейнерами и китами.

• Обнаружение спермы конкретного мужчины в вагинальном содержимом потерпевшей однозначно свидетельствует о факте полового сношения с ней этого лица.

9. Огромное влияние! Особенно на речевую культуру молодого поколения.

10. Повышать уровень среднего образования: быть грамотным должно быть модно, а неграмотным – стыдно; надо ввести тесты на знание русского языка при поступлении на работу.

Анна Федосенко

Журналист, журнал «Отечественные записки»

1. Язык наш – живой и развивающийся. Далее я коснусь негативных изменений, происходящих с языком, но, пожалуй, важнее то, что эти изменения вообще происходят, что язык живет. Невозможно оставить язык в застывшей идеальной форме, так как это означает его смерть, необходимы постоянные изменения, новые процессы, даже несмотря на то, что иногда от скорости и глобальности изменений попросту становится страшно. Вообще, язык тяготеет к упрощению, некоей универсализации – пожалуй, это связано с всеобщим знанием простого и значительно более схематичного английского языка. Однако простота того же английского не означает отсутствия великой английской литературы и поэзии. Если вглядеться в современные русскоязычные художественные произведения, можно найти и богатую образность, и сложные, необычные определения, и мелодичные необычные стихи (Дмитрий Быков, к примеру). К сожалению, вместе с тем устная речь и язык СМИ страдают однообразием и простотой.

2. Зависит от конкретного средства массовой информации. В солидных, качественных изданиях речь суховатая, скучноватая, но в большинстве своем правильная. Что касается желтой прессы, здесь можно заметить однообразие кричащих заголовков, одни и те же определения, упрощение, безграмотность. Идеальный язык газеты – понятие многозначное, все зависит от того, о какой газете мы говорим. Каков спрос, таково и предложение, и пока читатели – масса – будут желать скандалов, крови, секса и нецензурной лексики, многочисленные желтые газеты будут удовлетворять их желание. Непонятно, как можно воспитать аудиторию, но первичны именно эти запросы аудитории, а уже после можно мечтать об идеальном языке газеты. Хочется простого, яркого, образного языка, легкого, ясного, не лишенного вместе с тем средств выразительности: интересных определений, метафор, гипербол и литот и т. п. В нашем языке множество средств, благодаря которым можно сделать речь, в том числе и письменную, то медленной и торжественной, то яркой, солнечной, то просто правильной, спокойной – это как музыка, которая может звучать в разном темпе, звуки могут быть различной высоты. Хотелось бы, чтобы журналисты умели использовать язык сообразно материалу, подбирать слова так, чтобы каждая статья имела неповторимую печать таланта и авторства, настроения, идеи.

3. Язык СМИ должен отличаться простотой, вместе с тем меткостью определений. Если говорить о тех средствах, с помощью которых создается эта выразительность сейчас, – это всевозможные перифразы (постоянно встречающиеся в названиях), определения, обилие простых предложений, всевозможные метафоры, фразеологизмы (в том числе измененные, часто в заголовках). От языка художественной литературы язык публицистики отличается большим количеством ограничений по средствам выразительности. Все-таки в публицистическом произведении важны также и факты, передача информации (художественная литература может стремиться передать только ощущение или впечатление, не давая конкретики), – таким образом, публицистике недоступны некоторые средства: использование только назывных предложений и тому подобное.

4. На данный момент я не пишу статьи, но и ранее, когда печаталась в журнале «Отечественные записки», не доводилось их употреблять.

5. Использование заимствованных слов неизбежно, так как не все понятия можно выразить при помощи имеющихся в языке коренных слов. Вообще заимствование обогащает речь. Если заглянуть в словарь иностранных слов, можно увидеть, что многие из столь привычных нам слов – прямые заимствования. Почему бы и нет? Главное – знать меру.

6. Присутствие терминов и профессионализмов порой неизбежно, когда это касается специализированных изданий. Так же сложно обойтись без них в каких-нибудь научно-популярных изданиях. Во втором случае важно разъяснять их аудитории при помощи справок, врезок и т. п. Излишнее использование терминов и профессионализмов, особенно в изданиях с массовой аудиторией, не связанной единой специальностью и не имеющей единый «код культуры», приведет к тому, что материалы станут непонятными.

7. Нет, недопустимо, даже если речь идет о цитировании. Можно заменить буквы слова звездочками либо вообще поставить пропуск. Это не соответствует моральным и языковым нормам. Другое дело – художественная литература. Говоря о языке СМИ, мы предполагаем больше официальности и меньше пространства для творчества. Вернее, в случае со СМИ творчество ограничено определенными нормами и рамками.

8. Многочисленные нарушения – следствие халатности и отсутствия профессионализма. Любой текст, даже написанный очень грамотным человеком, содержит ошибки. У многих пишущих людей нет элементарного умения работать над текстом, им кажется, что сам написанный текст – это уже сделанная работа, тогда как в действительности это только половина. Если я пишу некий текст, я перечитываю его через полчаса – час после написания. Сразу вылезают стилистические шероховатости, лишние вводные слова, неточные определения, фразы, подвешенные в воздухе, нелогичные связки. Все это убирается, переписывается. Особенно касается крупных статей. О стилистических ошибках журналистов: зачастую в новостных материалах неверное употребление фразеологии, к примеру: «играть значение», «иметь роль» и т. п.

9. Язык интернет-изданий активно проникает в нашу жизнь. Более всего ощутимо влияние на письменную речь. Например, интернет-привычка ставить «смайлики» ужасно мешает, возникает желание после шутки поставить улыбочку – как код того, что здесь шутка. Если говорить в целом о языке интернет-изданий, он немногим отличается от языка печатных СМИ, часто сами эти издания – электронные дублеры бумажных газет и журналов. Большее влияние оказывают всевозможные блоги и форумы, формирующие привычку к сокращению, «падонской лексике» и тем же «смайликам».

10. Я не уверена, что речевая культура общества в целом напрямую зависит от речевой культуры журналистов. Мы можем говорить об образованной части общества – людях с высшим образованием, ведущих активную интеллектуальную жизнь, и это один вопрос. Они читают журналы и газеты, вообще много читают, и на них пресса влияет сильно. Однако непонятно, что делать с массой – людьми, которые с удовольствием читают желтую прессу и смотрят какую-нибудь «Криминальную хронику», получая удовольствие от сцен насилия и историй убийств. Таким ярким цветом все это расцвело оттого, что данные истории/газеты/передачи действительно популярны, и, наверное, здесь есть что-то неправильное в сознании, психологии людей. От изменения внутреннего состояния личности изменятся и интересы, и речевая культура также, но тут мы натыкаемся на более сложные – социальные и политические – проблемы. Единственное, что можно предложить, – хорошая школа, хорошее образование. Но тут – опять те же проблемы. Нужно обеспечение школ, желание преподавателей работать с ребятами, быть своеобразными учителями жизни, эстетики, учить чувствовать, учить самоуважению и т. п. Привитые в детстве привычки, умение выразить мысль, умение чувствовать литературу, чувствовать красоту слова – вот что повысит речевую культуру общества.

Повысить речевую культуру журналистов поможет хорошая корректура и – опять же – образование: учить работать с текстом, давать больше практических, а не теоретических заданий, творческие практикумы по написанию статей, где на каждое следующее занятие студенты пишут статью. Теория все равно забывается (хотя она также необходима) – практика и неоценимый опыт преподавателей – вот чем нужно делиться, как мне кажется.

Константин Филатов

Корреспондент деловой газеты «ВЗГЛЯД», корреспондент «Вести 22»

1. Мне кажется, что современный язык стал намного примитивнее. Кроме большого количества заимствований из европейских языков – в первую очередь английского, упрощается повседневный язык, в нем появляется большое количество жаргонизмов и завуалированных нецензурных выражений. Особенно ярко это можно заметить по языку, который использует при общении молодежь, а ей всевозможные «отстои», «жесть» и «круть» подкидывают с экранов телевизоров и кинотеатров.

2. Язык современных СМИ очень редко бывает адекватным – и в первую очередь потому, что свободная журналистика практически исчезла и пишущие излагают точку зрения инвестора, автоматически боясь навлечь на себя гнев государства. Все это вкупе сковывает журналиста, и он пишет по матрице – что можно, что нельзя. Посему и язык изрядно скован и кастрирован. Единого идеального языка быть не может – издания разные, и деловая пресса не может изъясняться теми же словами, терминами, что и воскресные бульварные приложения. У каждого вида и жанра СМИ должна быть своя речевая специфика – тогда потребитель сможет сам выбрать, что ему больше подходит.

3. Выразительность – любыми, от заголовков «Москва продана на корню» (если это газета), джингла вроде «Кино без дубля» (произносится лениво-угрожающе-без-пауз-между-словами) до видеоряда вроде программы «Максимум» на НТВ. В результате в погоне за рейтингом во все органы восприятия окружающего мира из СМИ льются все более примитивные тексты и картинки. Зритель-читатель, соответственно, быдлеет, и ему начинает казаться, что это норма. А немногие интеллигентные персоны в прессе и на телевидении, которые приходят в ужас от происходящего, автоматически причисляются к снобам. Чем отличается язык… это вопрос к литературоведам. Но в первую очередь тем, что в художественной литературе есть поле для вымысла и он не несет информационного посыла. Журналист не пишет роман – он должен в рамках статьи своего издания максимально донести до читателя информацию, представив по возможности все точки зрения на данный вопрос.

4. Думаю, никакого. Гораздо сильнее на речевую культуру влияют речевые обороты популярных блоггеров, которых в настоящий момент модно читать. Интернет-издания все-таки не могут себе позволить некоторых вещей – того же мата, например, а у блоггера в этом отношении руки не связаны.

5. Двоякое: иногда заимствование очень емко, и намного проще произнести одно иноязычное слово, чем длинное русское предложение, обозначающее то же самое. С другой стороны, многие заимствованиями прикрываются, как пеленой модного жаргона, скрывающего их пустоту и непрофессионализм.

6. Иногда бывает, что журналист забывает, что пишет для людей, а не для узкого круга специалистов, и тогда в его вполне профессиональной статье многие не понимают ни слова (особенно этим грешат экономика и бизнес). Нужно помнить, что пишем мы для людей, значит, текст должен быть понятным. Как пример – Лившиц, который объяснял, что такое Стабфонд, на десяти тарелках борща.

7. Использую, но не в рабочих текстах. Если уж все-таки употребляю, то обязательно кавычу. Отдельной роли не отвожу – много чести.

8. В СМИ – нет. Почему? Потому, что это стремительно понижает общую культуру, и без того невысокую. Поясняю: многие с ужасом слышат сообщения «парень застрелил 20 человек в своей школе, подозревают, что это не без влияния видеоигр». Точно, не без влияния: он 20 раз прошел 20 разных игрушек, где ему нужно было убивать, под ногами хлюпала кровь, в ушах звучали стоны – и он понемногу привык к ощущению того, что это нормально, что он прав, поскольку он идет к победе сквозь полчища всякой мрази. Главное – стрелять, бить без пощады, тогда дойдешь до финала. То же относится и к ненормативной лексике – если вы спокойно читаете мат со страниц изданий, то почему вы поднимаете брови, когда вас «обложил» ваш пятилетний сын? Особенно раздражает, когда режиссер новой картины, где много мата, говорит журналистам «Бросьте, что за ханжество, ведь дети все это и на улице могут услышать», – такое ощущение, что это дает право подливать масла в огонь.

9. Нарушений много потому, что это не стыдно. Раньше было стыдно быть безграмотным, сейчас – нет. Примеры приводить неохота, простите – откройте «МК» или «КП» – букет найдете.

10. Журналисты и общество тут тесно связаны. Если бы обществу было не все равно, что читать, если бы уровень журналистики не опускался так стремительно, что даже «Коммерсант» и «РБК» ищут себе работников через сайты «ищу работу», если бы в словосочетании «свободная пресса» был хоть эфемерный смысл… то тогда журналистов за систематические нарушения речевой культуры надо было бы гнать из профессии (а с ними – и корректоров, и выпускающих, которые это пропустили и поставили в полосу). А общество… вот не знаю, как объяснить людям, что существуют вещи, которые стыдно делать, – со школы, может, а лучше еще – дома? У нас даже Президент постоянно говорит «обеспечЕние» – выводы делать не буду, неблагодарное это занятие.

Александр Хабаров

Журналист телеканала «Россия», один из авторов программы «Специальный корреспондент», с 2009 года – руководитель лондонского бюро «Вестей»; с 2004 г. – член Академии российского телевидения; имеет награды: медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (11 октября 1995 года), медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени (8 декабря 2000 года), Орден Дружбы (27 июня 2007 года)

1. Все изменения, которые происходят в обществе, отражаются на языке. Одним из результатов изменений в политике и экономике, развития новых технологий стало появление в русском языке огромного количества заимствованных слов: менеджмент, имиджмейкер, девелопер и т. д. На мой взгляд, это один из актуальных процессов, происходящих в русской речи.

2. В силу того, что современных СМИ стало физически больше, появились интернет-издания, огромными тиражами выпускается так называемая «желтая пресса», качество языка СМИ заметно снизилось. Идеальным, как мне кажется, должен оставаться литературный язык с минимальным количеством заимствований и жаргона.

3. Краткость и точность формулировок, образные выражения, метафоры.

Публицистика менее описательна: язык более жесткий, если так можно выразиться.

4. На мой взгляд, негативное.

5. Есть слова, у которых нет синонимов в русском языке. Во всех остальных случаях надо пользоваться родным словом. Например: не бизнесмен, а предприниматель.

6. Как правило, это связано со специализацией отдельных изданий. Например, газета «Ведомости», ориентированная на экономические новости, без них обойтись не может.

7. Нет.

8. Нет. Ненормативная лексика необходимостью не является.

9. Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Они защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных жаргонов, просторечия. Это позволяет литературному языку выполнять одну из важнейших функций – культурную.

В 60-80-е годы XX века литературные произведения и радиопередачи действительно могли служить образцом нормативного употребления. На сегодняшний день ситуация изменилась. Не всякое литературное произведение и не всякая передача по радио и телевидению могут служить в качестве образца нормативного употребления языка. Сфера строгого следования нормам языка значительно сузилась, лишь некоторые передачи и периодические издания могут быть использованы как примеры литературно-нормированной речи.

Чрезвычайно распространенная в разговорной речи ошибка, перенесенная и в эфир: слово «пара» применимо лишь к тем предметам, которые существуют в парном виде: «пара глаз», «пара ног», «пара ботинок», но ни в коем случае не «пару лет», «пару человек» и пр. К этому же ряду можно отнести и нередко встречающееся неверное применение иноязычных слов, таких как «консенсус», «электорат».