Серебряный поэт

Ветер исполнил глиссандо
В осиротевших на листья
Сводах бунинских аллей.

Повадилась в глаза врываться тьма кромешная, впустили —

Радостный холод – сердца?,
Бой напольных часов остывал,
Я навсегда отставал
От исчезающих вдаль журавлей,

От падающих в бездну бремени израненных идиллий.

Вечер утратил плаксивость,
Огонь зачинался: в каминах,
В снах, сгоревших дотла,

В наполненных яростью бойницах, в больницах в кровь искомых.

Взгляд, прикованный к стене.
Осенью осенённый покой.
Ночь озареньем светла.

Поэзия – напасть? – На след напасть, не выходя из комы…

4. Брезг счастья

Тимпанов и флейт голоса, нити пряжи,
Фригийских полей отдыхающий вид.
Слепой Нотр Дам в дальний вечер наряжен.
Заброшенный век пустотою кровит.

И мокрое эхо шагов, и немая
Царит мизансцена: унынью вослед
Крадётся туман, сладострастью внимая,
Срывается с пальцев бубновый валет.

Пропитана взглядом страница Жюль Верна,
Бокалы целуются… Нет, не о том…
Возможно, как будто бы, как бы, наверно,
Таверна и хохот, с дымящимся ртом, —

Рассказ моряка-старика, выплеск грога:
Поддался клинку проржавевший сундук…
Фортиссимо Грига, фортуна, потрогал
Шершавую ночь оглашающий стук.

Солёные письма на рейде Ньюкасла…
Я – эркер пространства, подручный племён;
Маяк, чтоб надежда в шторма не погасла;
Брезг счастья, молчанием хора пленён!

Скоропись духа

«Умение передавать в произведении не «голую правду-матку», но ту высшую правду, которая называется вымыслом – сопутствует поэзии. «Правдиво рассказать можно лишь о том, что не просто «было». Вымысел совсем не есть выдумка, басня, произвольное измышление. Его нельзя назвать ни былью, ни небылицей, ибо в нём таинственно познаётся не преходящее «бывание», а образ подлинного бытия. Поэтический вымысел есть мифотворение, без которого не может обойтись искусство и которое нельзя заменить дискурсивно-логическим познанием».

    Владимир Вейдле

«Мне искусство никогда не казалось предметом или стороною формы, но скорей таинственной и скрытой частью содержания… той его частью, которая не сводится к темам, положениям, сюжетам… в художественном произведении всего важней не слова, не формы, но и не изображённое им, а то, что всем этим сказано и не могло бы быть сказано иначе, какое-то утверждение о жизни, какая-то мысль, которая перевешивает значение всего остального и оказывается сутью, душой и основой изображённого»

    Борис Пастернак

1.

Я жажду
Чёрно-белого цвета на всём…
Брезжит безвременье, нет ли?

Как будто бы голоса в ладонях несём…
Гулом наполнены ветви:

Трамвайный дребезг, колокол и метроном,
Вой злой дымохода долог,
И, в хлещущем тоскою, жилище больном
Падает тьма с книжных полок.

Колеблются: память и туманы долин.
Кажимость обрела очи:
Забвеньем опьяняемый взгляд утолим,
Ночи сопутствует очень.

Отсутствуют: чёрный свет на белом снегу,
Солнечная тень Калькутты;
Изверчена стрелками, всегда на бегу
Забытая, бес попутал,

Великая толика вымысла на всём!
Слышатся песни звёзд, нет ли?
Как будто бы на руках тишину несём…
Лугом надбавлены ветви.

2.

Заблагорассудилось и обыденность стала миражом:
Расстелилась гладь заката, гавань, всплески;
Огонёк свечи – хмельным сраженьем, взрывом хохота сражён,
И валялся под ногами окрик резкий;

Навуходоносор – бой шагов, гул зиккуратов, конниц лязг —
Грандиозный холод ка?мней Вавилона.