Преданные и проданные. Триллер

Старлей налил Сереже водички. Сестра сделала парню укол и дала успокоительную таблетку. Затем его загрузили в «воронок» и отвезли домой. Сережа едва доплелся до кровати. Не отвечая на вопросы родителей, он, не раздеваясь, рухнул на нее и заснул тяжелым наркотическим сном.

Проснулся Сережа золотистым сентябрьским утром. Еще неважно соображая, прошел в туалет. Выйдя оттуда, жадно прильнул к кувшину с водой. Осушив его до дна, закурил. Что-то тяжелое, как свинцовая грозовая туча, повисло в его мозгу. Тяжесть разрасталась, давила на нервные клетки. И вдруг, подобно молнии, полыхнула ярким, синеватым светом:

– А ведь гранаты – мои! Я своими руками убил Верочку! Я – убийца!

Обморок сменила давящая пелена депрессии.

Хоронили Верочку на Северном кладбище. У авиа-объединения там была своя площадка для руководства. Из белого с черной полосой автобуса вытащили розовый в оборках гробик, и покатили на тележке к могиле. Золотясь на солнце, падали на крышку гроба и помпезно-убогие памятники желтые и красноватые листья. За гробом шли родители, приехавшие из Елабуги родственники, друзья и сослуживцы родителей. Пришла делегация от студентов, немного бывших одноклассников. Корячась, тащили юноши венки из соснового лапника. Проплыло несколько венков из бумажных цветов. Несли охапки гвоздик и выращенных в теплицах объединения белых кал. У свежевырытой ямы поджидали красномордые, полупьяные могильщики. Гробик переставили с тележки на обитый черно-красным искусственным бархатом постамент.

– Не открывать крышку! – запретил представитель МВД в штатском.

– Доченька моя, ненаглядная! – упала на гробик мать Верочки. – Не могу я в последний раз посмотреть на твое личико!

Завыли нанятые по такому случаю бабы. Завсхлипывали девчата из института и школы. Родители Сережи стояли рядом с кусавшим губы верочикным отцом.

– Не надо речей! – тихо сказал он заместителю секретаря парткома, доставшему было бумажку с отпечатанной на машинке прощальной речью.

– Какие будут распоряжения? – участливо склонился к отцу заместитель генерального директора по быту.

– Раз нельзя открывать крышку – хороните скорее! – попросил тот.

Помощник кивнул бригадиру могильщиков. Молодцы подхватили гробик и опустили его в могилу. Застучали по крышке комья глины. В несколько минут над останками Верочки вырос холмик, который усыпали цветами.

– А теперь прошу всех проехать в ресторан «Москва», помянуть нашу бедную девочку! – утерев слезы, сказал верочкин отец.

Славка, Шабака, Мустафа и Борис потянулись со всеми к автобусам. Однако они увидели, что кладбище заполняется ребятами из микрорайона. Появился Рашид.

– Не торопитесь! – приказал он. – Сейчас Галим и другие господа приедут. Верку поминать будем.

– Как же так? Ее папаша, вроде, паханам не угодил, – встрял Шабака.

– Папаша не угодил, но дочь убили другие – октябрьские. Папашу, коль у него такое горе, простили. Где Серега саратовский? – обернулся Рашид к Славке.

– Он, вроде как, чиканулся. В психушке лежит…

Молодежь окружила верочкину могилу. Из подъехавшего к ней микроавтобуса вынырнул Галим. Он влез на постамент для покойников и обратился к толпе:

– Сегодня похоронили нашу девчонку, убитую октябрьскими. Мы должны отомстить за нее! Кровь за кровь! Война с Октябрьским районом будет не на жизнь, а на смерть! Завтра в Молодежном центре дискотека. Мы все должны придти туда. Освобождаются только больные и отсутствующие в городе. Места сбора – прежние. Взять все имеющееся у каждого оружие!

– Опять разборки начинаются! – завыл Шабака

– Заткнись! – ткнул его в бок Славка.

Из микроавтобуса между тем выставляли ящики с самогоном, разбавленным гидролизным спиртом. Сбивались в кучки. Выпивали, утираясь рукавами. Табачный дым завился над могилами. Появились первые опьяневшие. Кое-где начали вспыхивать ссоры.

– Хватит! – скомандовал Галим. – Поминки окончены! Теперь все по домам!

Уехал автобус. Молодежь, предводительствуемая старшими, выстроилась в колонну и двинулась к кладбищенским воротам.

– Моя милка спит в гробу, а пристроился – е…у. Нравится – не нравится – спи моя красавица! – затянули несколько пьяных голосов.

– К нам под окна привезли, поставили покойника. А у покойника стоит аж до подоконника, – ответили с другого конца колонны.

Так с частушками и гоготом вывалились с кладбища.

– Слава Богу! В этот раз могилы не крушили и посетителей не трогали, – перекрестился вылезший из своей будочки кладбищенский сторож.

– Подбрось нас, шеф, на улицу Десять лет Октября! – велели водителю рейсового автобуса, остановившегося на конечной остановке у кладбищенских ворот.

– Ребята! Автобус идет по маршруту. Я не езжу в этот район! – попробовал возразить шофер.

– Я тебе сейчас по репе проеду! Вези, козел! – рявкнул Рашид.

Почти все оставшиеся на кладбище вбились в двойной «Икарус». Без остановок водитель доставил компанию в указанное место. Порезав обшивку сидений, и исписав панели салона матерщиной, парни разбрелись кто куда.

– Привет, Коровище! – бодро заговорил Славка, набрав из телефона-автомата номер Тамары. – Приходи на наше место! Посидим, побалдеем, водочка есть…

– Знаю я твою водочку! Опять, как в прошлый раз, напоишь денатуратом. Я с нее всю ночь блевала! И балдежь я твой знаю – снова сосать заставите. Да еще согнувшись, в детском теремке!

– Да брось, Тамара! Верку, вон, похоронили. Помянуть надо! Как-никак – наш товарищ по классу. Сереги – друга нашего девочка была…

– Кто кроме меня будет?

– Мустафа, Расиа-татарка, Шабака, Борис, Зоя-тихоня, Иринка… Словом, все наши.

– Ладно, сейчас спущусь на площадку.

– Одну нашли! Я пойду встречать, а ты звони Раисе, – сказал Славка Мустафе, повесив трубку.

Приползла и Раиса-татарка. В избушке на курьих ножках расстелили пластиковую пленку. Славка вытащил пару заначенных на кладбище бутылок самогона. Принесла несколько соленых огурчиков и маринованных помидоров Корова. Притащила хлеб и конскую колбасу Раиса. Пошел по кругу стакан, украденный из автомата по продаже газированной воды. Выпили за упокой верочкиной души.

– Сука! – рявкнула Корова. – Ты меня опять вместо водки какой-то гадостью поишь!

– Ну что ты, Тамарик? Точно – водка! Сам в кабаке «Москва» покупал. Да ты выпей еще – распробуй! Давайте за Серегу выпьем! Чтобы его в психушке не шибко лечили! Они умеют из нормальных людей психов делать.

– Б…! Ну, – чистая самогонка! – не унималась Корова, выпив вторые полстакана.

После третьей порции она сама зашебаршила у Славки в ширинке.

– Скотина! Ты когда хрен свой вонючий начнешь мыть? – строго спросила Корова Славку.

– Ты соси, соси! Это – ничего, – скороговоркой ответил тот.

Рядом проделывала тоже самое с Мустафой Раиса-татарка.

Потом Славка предложил прошвырнуться на набережную, купить водки у промышлявших там таксистов. Корова пыталась отнекиваться, что поздно и опасно, но «общество» заставило пойти и ее.

На набережной, ставшей уже пустынной, стояли две «Волги» с зелеными огоньками. Около одной из них торчала пара парней и девушка. Они торговались с водителем из-за водки. Второй шофер – дюжий детина – стоял чуть поодаль, подстраховывал товарища на случай нападения.