Сокровища Замка Тамплиеров

– О том, что вы не подошли ко мне в начале ужина, – мило улыбаясь, пояснила она. – Мы могли бы поужинать вместе. И я уверена, что к концу ужина вы были бы уже не так уверены в моей виновности, как сейчас. Я сумела бы доказать вам свою невиновность.

– Не сомневаюсь в этом, – проворчал капитан Санчес, опуская глаза под нежным взглядом Ламии. – Я уже понял, что вы та еще штучка!

– Это комплимент? – невинным голосом спросила она.

Капитан Санчес ничего не ответил. Взяв ее под руку, он повел Ламию к выходу из ресторанного зала. Ламия увидела столпившихся за дверями сотрудников казино, среди которых она узнала Лео, Валери, Алена и многих других. Все они смотрели на нее со страхом. Видимо, то, что сотрудникам казино рассказал о ней полицейский, внушило им ужас. Ламия усмехнулась, увидев их лица. С каким удовольствием она выцарапала бы глаза этим предателям!

– Кто из них позвонил в полицию? – спросила она, указывая на толпу.

– Все, – усмехнувшись, ответил капитан Санчес. – По очереди. Должен заметить, что вы умеете наживать себе врагов, госпожа Ламиани. Чем вы их так обидели?

Вместо ответа Ламия спросила:

– Но откуда они узнали?

– Зная ваш образ жизни, я разослал ориентировку с вашим описанием во все крупнейшие злачные заведения мира, – явно гордясь собой, сказал полицейский. – Ну и, конечно, вы сами ускорили события. Разумеется, свой звонок в полицию каждый из них подал под другим соусом.

– Донос – всегда донос, под каким соусом его не подавай, – с презрением сказала Ламия. – Вы спрашиваете, чем я их обидела? Я выиграла сегодня у казино очень крупную сумму денег. Мне этого не простили. Вот вам и разгадка.

Капитан Санчес сочувственно кивнул. Он по опыту своей работы хорошо знал, что такое зависть. Это чувство было причиной многих преступлений. На этот раз, в виде исключения, оно помогло схватить преступника. Но оправдывать его Карлос Санчес не собирался. Исключение – оно и есть исключение.

Они спустились по широкой каменной лестнице здания казино к парковке.

– Поедем на вашей машине или на моей? – спросила Ламия. – Если вам безразлично, то лучше на моей. Я ее только вчера купила. И она еще не успела мне надоесть.

Капитан Санчес взглянул на нее с удивлением. Эта женщина как будто не понимала, что происходит. Она была либо пьяной, либо безумной. А, возможно, играла какую-то роль с одной ей понятной целью. Капитан Санчес с удовольствием досмотрел бы этот спектакль до конца. Но он не стал искушать судьбу, еще не забыв о том, что случилось с лейтенантом Гарсией.

Он сделал знак, и из-за угла выехал огромный черный автомобиль с бронированным кузовом без окон. Обычно в нем перевозили особо опасных преступников. Отправляясь арестовывать Ламию Ламиани, капитан Санчес все продумал и позаботился о том, чтобы не оставить ей ни единого шанса на спасение. Сбежать из такого автомобиля было невозможно. Не говоря уже о том, что внутри него сидели несколько бойцов спецподразделения в полной экипировке, привычных ко всему и готовых отразить любое нападение.

Возможно, внезапно подумал капитан Санчес, это было слишком глупо – задействовать такие силы против этой хрупкой женщины. Но ведь он не видел ее раньше. А то, что он о ней знал, не позволяло проявить беспечность. За Ламией Ламиани тянулся такой кровавый след, что впору было считать ее вторым Джеком-потрошителем, но только в юбке.

– Не верьте всему, что слышали обо мне, – неожиданно сказала Ламия, как будто прочитав мысли полицейского. – Поверьте мне, Карлос! Слышите, как бьется мое сердце?

Скованными наручниками руками она взяла ладонь Карлоса Санчеса и приложила ее к своей груди. Грудь была мягкой и нежной на ощупь. Он отшатнулся и вырвал свою ручищу из ее крохотных ручек, как будто прикоснулся к раскаленному железу.

Черный автомобиль подъехал к ним, его задняя дверь распахнулась. Капитан Санчес приподнял Ламию и бережно опустил ее в зияющее нутро кузова, словно бросил жертву в пасть чудовища. Во всяком случае, так ему самому показалось.

Но прежде чем дверца захлопнулась, Ламия успела обернуться и с тревогой спросить:

– Ведь мы еще увидимся, Карлос?

Он не знал, что ответить. Быть может, впервые в своей жизни Карлос Санчес растерялся.

Видя его замешательство, она нежным голосом потребовала:

– Пообещай мне!

Это прозвучало как мольба. Их глаза встретились. И Карлос Санчес помимо своей воли кивнул.

Чуть позже, когда автомобиль уехал, он нашел себе оправдание. То, что он был полицейским, не означало, что он должен быть грубым и безжалостным. Он не простил бы себе никогда, если бы в протянутую за милосердием руку вложил камень. Это объяснение успокоило капитана Санчеса.

Кроме того, невысказанное обещание ни к чему его не обязывало. У него еще будет время решить, хочет он или нет увидеть Ламию Ламиани снова.

Так размышлял капитан Санчес, когда к нему подошел человек средних лет в хорошо сшитом костюме и с растерянной улыбкой на лице. Это был Ален. В руках он держал две туго набитые сумки.

– Мсье капитан, – сказал он почти жалобно, показывая на свою ношу, – а что делать с этим?

– Что это? – с недоумением спросил полицейский.

– Это деньги, которые выиграла мадам Ламиани, – пояснил Ален. – Я обменял их на фишки, но не успел ей отдать. Банкноты долго пересчитывали в кассе.

Капитан Санчес подумал и сказал:

– Давайте мне эти сумки. Я передам их мадам Ламиани.

– А то, что она арестована, вас не смущает? – нерешительно спросил Ален.

– Ее вина еще не доказана, – сухо ответил полицейский. – Пока она имеет те же права, что и мы с вами.

Карлос Санчес взял сумки из рук сотрудника казино и медленно пошел к своей машине, стоявшей неподалеку, стараясь не выдать охватившего его радостного волнения. По увесистой тяжести сумок он понял, что денег много. Их вполне хватит на то, чтобы нанять хорошего адвоката. Даже самого лучшего адвоката. И это будет хорошей новостью для Ламии Ламиани, которую он сообщит ей при встрече.

Эпилог.

Ульяне снилось, что она летит над землей, словно птица, несмотря на то, что у нее не было крыльев.

Внизу струилась с тихими всплесками река, шумели кронами деревьев зеленые рощи, и они отдалялись вместе с серо-зеленоватым замком на холме, становясь все меньше. Небо было почти прозрачным, оно окружало Ульяну, словно безбрежный океан, казалось бесконечным.

Но она поднималась все выше, и постепенно небо начало темнеть, превращаясь из прозрачного в голубое и сине-фиолетовое, а затем в черное.

А потом дневной свет исчез, будто внезапно наступила ночь, и во тьме проступили яркие светлые точки. Это светились звезды, они казались крошечными, потому что были очень далеко.

Мириады звезд существовали во Вселенной, но одна из них была ее родиной. Она это знала, не понимая, откуда, и сейчас стремилась к ней, испытывая такое чувство, словно возвращалась домой после долгого путешествия, приятного, но все же слегка утомительного.

Ульяна была счастлива, улетая к далекой звезде. Но вдруг она подумала, что те, кого она оставила на земле, сочтут ее умершей, и будут страдать, оплакивая ее. Эта мысль заставила ее остановиться, а затем повернуть обратно.

Возвращалась она намного быстрее, словно подчиняясь все усиливающемуся земному притяжению. Полет становился стремительным, земля приближалась с невероятной скоростью, но она испытывала не страх, а только легкое сожаление, сама не зная почему…

За мгновение до соприкосновения с землей Ульяна проснулась. В ее пробуждающемся сознании мелькнуло: надо спросить у Мары о том, что этот сон может означать или предвещать. Но эта мысль тут же исчезла и забылась, как и сам сон.

Ульяна лежала, сладко потягиваясь, в своей кровати под шелковым балдахином, нежась под солнечными лучами, проникавшими в спальню через распахнутое окно, и наслаждалась своим безграничным счастьем и безмятежным покоем, который не нарушала ни одна тревожная мысль. Артура не было рядом, но она знала, что он вместе с Ксиу еще до восхода солнца отправился в окрестности замка в поисках клада, и была даже рада этому, потому что приготовила им сюрприз.

В это утро в замок должны были доставить трех чистокровных андалузских лошадей взамен погибших – для нее, Артура и Ксиу, и она не хотела, чтобы сын и муж узнали об этом раньше времени. Фолету было известно об этом уже давно, и все это время он ходил по замку с таким таинственным видом, что мог бы выдать ее тайну без слов, если бы Артур и Ксиу были чуть меньше увлечены кладоискательством. С точно таким же видом они покидали на рассвете замок, опасаясь потревожить его обитателей. Потреяв надежду на возвращение книги, которую забрал на дактилоскопию лейтенант Гарсия, они восстановили по памяти карту местности, нарисовав ее для большей наглядности итальянским карандашом на листе ватмана, и продолжили поиски.

Но перед этим Ульяна, не дождавшись никаких известий от капитана Санчеса, сама позвонила ему. Она спросила не только о книге, но и о судьбе Ламии, которая беспокоила ее намного больше. Голос в телефонной трубке показался ей сухим и даже раздраженным, словно ее собеседник досадовал на то, что его отрывали от важных дел по каким-то пустякам. Капитан Санчес сообщил ей печальные известия. По его словам, узнать у лейтенанта Гарсии, где книга, невозможно, поскольку лейтенант Гарсия трагически погиб. Это произошло после того, как он арестовал Ламию Ламиани в Ирландии и конвоировал ее в Леон. Самолет, на котором они летели, потерпел авиакатастрофу. Никто из пассажиров не спасся. Поэтому, сказал капитан Санчес перед тем, как закончить явно тяготивший его разговор, самое разумное, что может сделать Ульяна – это предать забвению происшествие, случившиееся в замке тамплиеров, и продолжать жить, как будто ничего не произошло, смирившись с потерей книги и забыв о мести.

Она так и поступила. Жизнь, равномерное течение которой было нарушено недавними событиями, постепенно входила в свою привычную колею, и всех это радовало, а особенно Ульяну.

Вспомнив о том, что надо еще раз проверить конюшню перед тем, как привезут лошадей, хотя в этом и не было нужды – Хуанито, тоже все знавший и принимавший участие в заговоре молчания, давно привел свое хозяйство в идеальное состояние, – Ульяна, любившая понежиться утром под одеялом, преодолела себя и встала с кровати. Она быстро умылась, слегка оделась, натянув шорты и майку, и сбежала по лестнице, перепрыгивая, словно девчонка, через две, а то и три ступени. Прошла через холл и вышла из замка.