Пограничники Эфы

– Наверное, – не сразу ответила Наташа.

Сперва она собиралась высмеять древнюю легенду о пальме счастья, но внутренний голос вовремя подсказал: не спеши, решение где-то здесь.

Ей давно и активно не нравились попытки мужа воспитывать племянника как пограничника, все эти разговоры при мальчишке о том, что Рама опасна не только демами, но и ласковыми зверушками, и уничтожать нужно любых демов, иначе произойдет то, что произошло на Земле с гуманоидами. Сперва гуманоидами все восхищались, – умны, добры, трудолюбивы – а потом оглянуться не успели, как практически вся Земля оказалась у них в кармане: начальники – гуманоиды, миллиардеры – они же. Но у гуманоидов хотя бы кровь красная – свои, а демы – чужие, поэтому их надо истреблять безжалостно!

Наташа резонно считала, что для земного мальчишки идеология границы миров просто вредна и на Земле может только повредить его социализации. Теперь же у нее появилась идея, как спасти племянника от романтики войны с чужаками. Ринки помогут, эти разумные эфанские собаки. Надо только найти для них побольше книг по высшей математике.

Прежде чем перешерстить домашнюю библиотеку, Наташа уложила племянника на тихий час. Максим с местным обычаем уже не спорил, но с открытыми глазами лежал долго. Как всегда ему казалось, что он никогда не заснет, и вдруг задремал. Снился ему день отлета на Эфу, и точно так же, как тихий час делил его день на две половинки, тот день разделили его жизнь на две части – школу и лето. Макс улыбался. Ему приснилось, что он проснулся, и от этого смешения снов и жизней было смешно и радостно.

Проснулся Максим счастливым.

Вскочил. Подошел к окну.

Странно: все как обычно. Все то же серенькое небо с дымчатым горизонтом, все также шумит трасса как раз на уровне их сорокового этажа. И никто из тех, кто сейчас летит в машинах, даже не догадывается, что сегодня ему, Максиму, предстоит.

И почему маме не нравятся автоэры? При хорошем увеличении в их потоке можно разглядеть самые последние модели. Да ей и этаж не нравится сороковой, до сих пор ворчит на выбор отца…

Умылся, почистил зубы, позавтракал Макс очень быстро. Собирая рюкзачок, наткнулся на записную книжку, в которую год назад сочинял план своей жизни. К пятидесяти годам карьера Макса там достигала таких высот, что пришлось запись оборвать – и фантазия не работала, и дальнейшая жизнь не имела особого смысла.

Блокнот полетел в ящик стола, а Макс выскочил в коридор. Из кухни опять потянуло запахом кофе.

– Мама, ты еще не собралась! Мы ведь не успеем!

В космопорт опоздали на целых полчаса, но посадку еще не объявляли. Рейс откладывался, так что времени поглазеть вокруг имелось в избытке.

Громадный многоярусный зал, яркий свет, суета, обилие эскалаторов, бегущие дорожки, табло, работающее на десятках языков, новизна лиц – Максу все нравилось в космовокзале. Мимо протрусила группка чиновников инкубаторного вида: темные костюмы, белые рубашки, черные кейсы в руках; в вип-зал проследовал в окружении целой свиты рослый гуманоид, к колонне прислонился старатель – джинсы, красная клетчатая рубашка, загорелое лицо и шея, да оловянное спокойствие в глазах.

– Почему не объявляют посадку?

– Скоро объявят, мама.

– Возьми пакет, в нем теплая курточка. Вдруг холодно будет.

– В субтропиках? Сейчас там май – месяц пограничников, между прочим. Ну не плачь, люди вокруг!

– Дура я, дура, и мать плохая. Месяц назад корабль разбился, как же я тебя отпускаю?

– Мама, ты ничего не понимаешь: по статистике звездолеты – самый безопасный транспорт, они на порядок надежней автоэров. Я статью об этом недавно читал.

– Максик, твой отец оттуда не вернулся, теперь тебя провожаю, а ведь клялась когда-то не отпускать.

– Я не разведчик, лечу не на Рогону, а на тихую планету – риска нет никакого.

– Ох, Максик…

– Хватит, мама!

– Все-все, я не плачу, – она вытерла слезы, высморкалась в платочек и достала из косметички зеркальце.

Вскоре началась другая жизнь. На нижнем экране салона голубел громадный шар Земли. Верхние экраны показывали звездное небо.

Макс смотрел на экраны во все глаза. Начиналось первое в его жизни настоящее путешествие.

Глава 3

– Что, Геркулес, тяжело быть героем? По приказу подвиги совершать? Так вокруг, считай, одни боги, они работать не желают, все командовать норовят. А благодарность герою одна – палкой по хребту. Не грусти, Геркулес, угощайся, серый.

Пограничник почесал Геркулеса между длинными ушами и угостил завалявшейся в кармане гимнастерки карамелькой. Осел оскалил мощные зубы, счавкал диковинное угощение и благодарно мотнул хвостом.

Имя ему подобрали удачно, оно как нельзя лучше подходило для большого серого эфанского осла. Высота в холке – метр семьдесят, круп мощный, грудь широкая, большая голова. Красавец, а не осел, к тому же в самом расцвете сил. Семь—восемь лет – это как раз тот возраст, в котором ослы и совершают свои главные подвиги.

– Понравилась? Извини, конфетный боекомплект закончился, так что подставляй-ка спину. Тюк тяжелый? Терпи, серый, отдыхать на пенсии будем, а сейчас нам бы головы сохранить в этой заварушке. Не удивлюсь, если под конец у меня не только виски, но и вся голова будет под цвет твоей шкуры. Эти голубчики доведут.

Пограничник пристраивал поклажу на спину Геркулеса, а сам присматривался к «голубчикам». Поход на двух внедорожниках закончился вместе с предгорьями, дальше придется пешком, так что самое время изучить всю десятку, тем более, что разгрузкой машин сейчас занимались все бандиты без исключения. Даже красавчик в черной шляпе работал наравне со всеми, он доставал из багажника коробки с патронами.

Из десяти человек настоящих бандитов было только двое. Во-первых, Сураб, биография которого была написана на зверской роже и бритой голове десятками шрамов. Ничего интересного, грубо сколоченная обычная «шестерка». Зато дружок его в черной шляпе так и притягивал взгляд. Звали красавчика Чамп Чернорукий. Имел он славу хорошего стрелка, ловкого шулера и удачливого ловца, еще ни разу не попадавшего в руки гала и милиции. С ним тоже все было ясно: на этот раз Чамп решил сыграть по-крупному.

Куда в большей степени пограничника интересовали остальные члены экспедиции. Восемь человек, все – самые обычные горожане, как говорится, мирные обыватели. Вот с ними имелся хоть какой-то шанс договориться. В конце концов, горожан с бандитами объединила только одна вещь – цель. А этого мало.

Разгрузка двух внедорожников шла быстро; на осле да на своем горбу много в горы все равно не утащишь. Палатки, продукты, утварь, оружие – все необходимое уже лежало на траве. Машины тут же загнали под деревья, чтобы их нельзя было обнаружить с воздуха. Отсюда придется топать на своих двоих, здесь начинается Северный Гиркангар – каша из скал, рек и озер, через которую и вездеходам не пробиться.

Кто-то из членов экспедиции шутил, кто-то не в меру суетился, но оживленными и даже возбужденными выглядели все: и горожане, и бандиты. Обманчиво близкие горы

сияли голубоватыми заснеженными вершинами. Орали попугаи на цветущих ветках.

Широкий вход в ущелье, словно парадный вход в кладовую горных сокровищ, приглашал, манил пройти к заветным уголкам Северного Гиркангара, прямо туда, где надежно хранилась цель экспедиции. Сейчас, в ясный солнечный полдень, цель эта казалась близкой и легкодоступной.

В общей суете спокойными оставались лишь Геркулес и пограничник. Осел понятно почему не веселился, а оттрубивший четверть века в разведке лейтенант слишком много знал о трудностях искательства, чтобы заранее зариться на шкуру неубитого медведя. Он мог бы много порассказать сегодняшним энтузиастам о том, за какое тяжелое дело они взялись. Бывало не одни армейские ботинки сотрешь до шнурков, а в итоге получишь или совсем мелкий чуд, или вовсе останешься с пустыми руками.

Впрочем, когда это любители слушали профессионалов, отправляясь на поиски чудов? А ведь никто из них в своей жизни даже пустякового чуда не находил, а тут им сразу подай легендарную сому, сам чуд чудов, известный еще как «вино Рамы».

Любителю проще. Он в жизни чего-то там добился, торговать приноровился или в хитрых железках научился разбираться, и уже почему-то уверен, что может смело отправляться на поиски чудов. Но мало быть хорошим торгашом, чтобы стать высококлассным искателем. Одного ума и ловкости для искательства недостаточно.

Проще любителю и по другой причине: он мало знает. Любитель понятия не имеет на что замахивается, с историей проблемы не знаком и ведать не ведает, что вино Рамы на протяжении последних трехсот лет искали лучшие искатели-профессионалы Эфы, причем вполне безуспешно. А сколько было черных, любительских экспедиций за сомой на протяжении этих трех веков – сотни, если не тысячи – и большинство из них сгинуло в горах и ущельях Северного Гиркангара и следов не осталось. В итоге чуд чудов так никому и не дался в руки.

Теперь сома новые жертвы заманивает в скалистые жернова гиркангарских ущелий. Манит новичков майским днем и несбыточными обещаниями. Уж кто-кто, а пограничник знал всю отраву этой мечты о вине Рамы, сам искал сому уже двадцать пять лет. По хмельной силе эта отрава искательства, наверное, не уступала самому вину Рамы.

Послышалась ругань. Все повернулись в сторону Чампа, который со всей силы пару раз заехал кулаком Сурабу по физиономии, а завершил расправу подзатыльником. Уворачиваться Сураб не стал, от ударов даже не поморщился и продолжал улыбаться идиотом. А Чернорукий занялся пятнами на своей белой рубашке; ее, по всей видимости, и запачкал неосторожно Сураб.

Эпизод сбил градус всеобщего оживления в момент. Горожане поднапряглись, озаботились. Чувствовалось, бандитов они побаивались.

Готовящий поклажу пограничник все это видел, замечал и уже прикидывал, каким образом можно будет использовать этот напряг между разбойниками и обывателями. Последние правильно побаивались Чампа и Сураба, а нужно чтобы боялись еще больше. Надо как-то им растолковать: Чернорукий опасен как любой ловец, да и Сураб не подарок, и если бы суд раскопал о нем всю правду, он из тюрьмы не вышел бы никогда.

– Добрый день, Федор Тимурович. Поговорить надо, – к пограничнику подошел человек лет пятидесяти. В руках он держал пистолет и трехствольный автомат.

– Добрый день, Арнольд Григорьевич. Поговорить никогда не поздно.

После чего оба замолчали, начинать разговор не торопились. Присматривались. Именно Арнольд Григорьевич, а вовсе не бандит в черной шляпе являлся командиром отряда. Пограничник ехал с ним в разных машинах, и поэтому сейчас особенно внимательно изучал организатора похода.