Пограничники Эфы

– Вам-то она зачем?

– Разумеется, не для того, чтобы мне морочили голову двадцать баб. Моя цель настоящая.

Здесь Арнольд Григорьевич заговорил горячо, с настоящим чувством, как говорят о заветной мечте. Будущее Эфы – вот что его вдохновляло. Хватит планете жить по указке Земли, Эфа не должна быть колонией, а она на данный момент и есть практически колония, отсталая, забытая, словно застрявшая в двадцать первом веке. О чем говорить, если народ Эфы до сих пор ездит на ослах и автомобилях, как в каком-то средневековье. Автоэры только для силовиков и начальства, обычному гражданину они недоступны, торговля с другими планетами практически перекрыта, таможенники свирепствуют, а чтобы улететь с планеты надо анализы сдавать, какие-то справки получать – граница! Дем ее побери.

Хватит. Эфа должна получить суверенитет, стать независимой планетой. Эфанцы сами будут командовать у себя дома, торговать чудами со всеми галактиками. Таможни, границы будут уничтожены. Азы экономики. Лишь при открытых границах, свободном товарообмене можно покончить со здешней нищетой, войти в ряд богатых планет, получить современные технологии, привлечь инопланетные инвестиции.

Вот для чего нужна сома. Когда народ Эфы получит десять могущественных дэвов, он наконец-то уберет продажных политиков, свергнет компрадорский режим и сможет стать хозяином на своей планете, начнет командовать в собственном доме. При появлении пантеона планетных богов-патриотов баланс политических сил на Эфе резко изменится в пользу проэфанских партий и движений.

– Ну что скажете? – подвел итог Инженер своим мечтам.

– Посмотрим.

– Не смотреть надо, а не отставать от современности. Ведь вся техника на Эфе допотопная.

– Вы как инженер должны знать, что современная техника возле Рамы толком не работает.

– Чепуха! Все можно приспособить – были бы деньги. А с демами надо торговать, а не воевать с ними!

– А с уголовниками тоже надо сотрудничать?

– Да. Временно можно работать и с криминалом. Это политика.

– Угу. Патриотическая.

Инженер не ответил. Он резко поднял руку и стал показывать куда-то вперед. Ущелье заканчивалось, а с ним и сегодняшний переход. Буквально через считанные минуты участникам экспедиции предстояло узнать, есть ли башня на обозначенном на карте месте или нет ее, правду сказала древняя карта или обманула.

Рубиновое солнце закатывалось в каменный раструб ущелья, упиравшийся в лес. На выходе из ущелья – слева и справа – сторожевыми вышками стояли две высокие скалы. За правой, северной скалой и находилось указанное в карте место.

Кроме Геркулеса, весь отряд сейчас думал лишь об одном. Найдется хотя бы фундамент, щебень, оставшийся от древнего сооружения, и путь к заветной соме открыт. Не найдется… об этом как раз никто и не хотел думать.

Отряд приблизился к последней скале и начал ее огибать. Разговоры смолкли. Все ждали, что они все-таки увидят, когда закончится эта бесконечная каменная стена.

Оборвалась она внезапно, отряд вышел прямо к лесу и остановился. И первый же из горожан, до которого дошло, что он видит перед собой, не выдержал, сорвал автомат с плеча и открыл огонь.

Глава 4

Одетый в больничную полосатую пижаму горбун не торопясь шел пустым коридором. Ноги он переставлял медленно, будто все еще брел по барханам. Дощатый, выщербленный пол, судя по его виду, прослужил не один десяток лет, но человек умудрялся ступать по нему совершенно беззвучно.

«Библиотека», «Махатрамный музей погранотряда имени П. П. Баргузинова». Только на двух дверях висели таблички, с остальных их сняли. Впрочем, на последней двери, расположенной почти у самого торцевого коридорного окна, обнаружилась и третья табличка с довольно таки странным для кабинета текстом – «Человек».

Горбун подошел к светлому окну, смотрящему в степь.

Просвистел маскировочной окраски автоэр, он заходил на посадку. Со стороны казарм в степь бежал большой черный рогатый пес с книжкой в пасти. За ним торопился прихрамывающий солдат в одном ботинке. Солдат что-то кричал, кулаком грозил псу, а тот мчался прочь с таким энтузиазмом, будто не книжку вертанул, а стащил у повара кусок вырезки.

Человек в пижаме не стал досматривать погоню и отправился к окну в противоположном конце коридора. Ступал он по-прежнему бесшумно.

Затененное деревьями окно смотрело в густой лес.

В двух шагах от подоконника, с давними сигаретными отметинами на облупившейся краске, человек замер. Слышалось какое-то шуршанье, сопение, возня, шепот. Похоже, под окном стояла скамейка. Вдруг возня стихла, зазвучали голоса. Разговаривали двое.

– Ты меня любишь?

– Люблю.

– Ну так женись на мне, Сереженька.

Донесся тяжелый вздох, а грудной, чувственный женский голос не унимался.

– Женись на мне, не пожалеешь. Чего онемел, милый?

– Думаю.

– О чем?

– Почему вам, ведьмам, так замуж хочется? Любви мало, обязательно мужа вам подавай.

– Да чтобы быть твоей, только твоей ведьмой. Люблю я тебя, Сереженька, – грудной голос загустел от чувств. Шуршанье возобновилось.

– Ну не могу я жениться!

– Почему?

– Пограничник я.

– Ну и что? Вон сколько ваших орлов на деревенских девчатах женились.

– И в куриц превратились. Все поспивались. Я такой мразью становиться не хочу.

– Ты у меня необыкновенный! Не торопись, не спеши, Сереженька, да тише ты. Что нового-то в отряде?

– Учения скоро, инспектора с упавшего звездолета в пустыне нашли. Говорят, недовольны нашим отрядом на Земле – вот и прислали проверять. А что он накопает, бог весть.

– Горбун что-ли? Слышала. Молодой, а переполоху, как от генерала. Лечат его сейчас. А вот я за два часа его на ноги поставила бы!

– Чего ж тебя не позвали?

– Так ваши доктора обо мне вспоминают, когда больной с душой расстается. Все безнадежных норовят подсунуть. А горбун быстро выздоровеет.

– Ты откуда знаешь?

– Я Денница, вила.

– Ведьма ты.

– Твоя ведьма, Сереженька.

– А докажешь?