Собрание сочинений. Том I

Юра наносил на ватман элементы схемы сначала в тонких линиях от руки, затем вычерчивал их уже с помощью офицерской линейки и чертёжных инструментов карандашом ТМ, изредка заглядывая в сборник стандартов, когда сомневался в правильности обозначения какого-либо элемента электросхемы.

Время пролетело незаметно. Прощаясь, Юрий протянул своему подопечному руку. И Дмитрий отметил про себя: «Ну и лапища!» Когда же Копылов уже ушёл, ему вдруг подумалось: «Что же будет с тем, кого он огреет этой „лопатой“? Во всяком случае, ему не позавидуешь! И эдакими-то ручищами он только что вычерчивал такие крохотные вавилончики. Да ещё как вычерчивал!»

32. В кабинете начальника

В кабинете начальника отдела собралось уже около десятка человек. Юрий Петрович посмотрел на часы и спросил недовольным голосом:

– А где Копылов?

– Сейчас придёт. Он с новичком прощается – даёт ему ЦУ, – тихо ответила Людмила Леонидовна.

И в этот самый момент действительно вошёл улыбающийся Юрий Степанович.

– Разрешите присутствовать, Юрий Петрович? – громко, по-военному спросил он, чуть задерживаясь в дверях.

– Садись. Не паясничай, – сердито буркнул начальник и снова окинул взглядом собравшихся.

Он дождался, пока в кабинете воцарится полная тишина, и начал тихим, вкрадчивым голосом:

– Товарищи! То, что я буду сейчас говорить, может быть, кому-то и не очень понравится, но у каждого руководителя свой стиль работы и свои принципы. Есть и у меня выработанные годами и сотни раз проверенные методы воспитания, – он поочерёдно задержал беглый взгляд на каждом сотруднике и продолжал уже более спокойным голосом: – Пока я ваш начальник, в отделе будет полное единоначалие. И я добьюсь, чтобы каждый из вас это понимал. Если кто-нибудь когда-нибудь поднимет кого-либо из вас с постели и спросит: «А скажи-ка, любезный, кто у вас в отделе самый мудрый, красивый и молодой?», то надеюсь, вы сообразите, что надо ответить?

– Мы скажем, что самый мудрый, и самый красивый, и самый молодой по духу, конечно же, вы. Мы давно уяснили, что вы у нас самый-самый… Но мне не понятно, почему мы каждый раз тратим время на эти душещипательные разговоры на производственных совещаниях. Не лучше ли сразу приступить к делу. Ведь у нас их так много! И все неотложные. Вы знаете это, Юрий Петрович, как никто другой! – выпалил на едином дыхании Копылов.

– Я полностью согласна с этим замечанием, – поддержала его Людмила Леонидовна. – Давайте оставим эту бесполезную лирику и будем говорить о деле. Не нужны нам на производственных совещаниях подобные разминки!

– Может, ещё кто-то хочет высказаться по этому вопросу? – спокойным ровным голосом спросил Юрий Петрович, после чего сделал какие-то пометки в своём настольном календаре.

Начальник выждал минуту и продолжал сначала очень тихим, а затем всё более набирающим силу голосом:

– В конце нашей традиционной разминки замечу, что вопросам воспитания мы и впредь будем уделять должное внимание. И сегодня – я убедился ещё раз – пока ещё есть в этом необходимость. А с Копыловым и Романовой я проведу разъяснительную работу индивидуально, так сказать, в рабочем порядке. И хочется вам этого или нет, но каждый из вас будет называть белое чёрным, если этого хочет начальник. К великому сожалению, ещё не все товарищи понимают, что начальник – это лицо сугубо официальное, лицо нашего отдела, а следовательно, его надо уважать и беречь!

И сразу же после этих слов Юрий Петрович понизил голос:

– А теперь, друзья мои, я буду говорить о самых, казалось бы, простых вещах. Однако почему-то эти прописные истины не всегда легко и быстро вами усваиваются. Так вот, во-первых, каждый человек должен быть на своём месте; во-вторых, каждый обязан быть мастером своего дела, то есть ПРОФЕССИОНАЛОМ.

Эти два понятия органически взаимосвязаны – они неразделимы: от одного зависит другое. Например, сотрудник работает инженером-электриком, стало быть, он должен быть таким электриком-разработчиком, чтобы все его схемы были абсолютно безотказными. В свою очередь, инженер-механик обязан так вычертить своё изделие, чтобы оно было и компактным, и эстетичным. Так же как изобретатель – хотя бы ради того, чтобы оправдать затраченный труд на создание своего изобретения – должен стремиться так оформить заявку, чтобы с первого захода получить положительное решение из института патентной экспертизы, и так далее. Я совершенно убеждён, что во всех этих случаях мы должны брать пример с профессиональных писателей и художников… Известно, что Лев Толстой переписывал многие страницы книги «Война и мир» сотни раз, а Репин без всякого сожаления резал ножом огромное, во всю стену, полотно, если ему не удалось выразительно изобразить какое-то одно лицо на почти завершённой им картине. И таких примеров можно привести очень и очень много…

Он обвёл взглядом своих подчинённых и, убедившись, что все его внимательно слушают, продолжал:

– Теперь вернёмся к нашему отделу. Если я поручаю разработать электросхему установки Копылову, то знаю, что он выполнит её в лучшем виде. Или даю задание Романовой начертить общий вид изделия – опять же я спокоен, так как она не подведёт…

Ещё пример. Руководство завода поручает мне укомплектовать кадрами новый отдел, наладить в нём работу и, так сказать, давать план. На всё это срок – месяц. И директор уверен, что Юрий Петрович его не подведёт, что я всё сделаю беспрекословно, точно и в срок. Так какой же вывод из всего сказанного? И Копылов, и Романова, и я – на своём месте, то есть все мы являемся профессионалами. Как можно чаще думайте на досуге над этими моими словами, и к вам обязательно придёт успех. И мы будем вместе радоваться этому успеху и тому, что отдаём обществу свой добросовестный труд!

Ну вот, собственно, и всё. А теперь за дело, друзья мои! На дорожку скажу вам ещё парочку слов. Всегда дорожите своим рабочим местом, и не исключено, что рано или поздно вы станете профессионалами, каждый в своём деле. А стало быть, вас будут ценить ещё выше и не забудут о дополнительном моральном и материальном стимулировании ваших успехов. О чём, кстати говоря, вы вспоминаете почему-то несколько раньше, чем этого заслуживаете…

Юрий Петрович снова окинул аудиторию цепким взглядом и невольно задержал его сначала на Копылове, а затем – на Романовой. И от него не укрылось, что они как раз в этот момент обменялись быстрой улыбкой.

«О чём же они сейчас думают? – промелькнуло в голове у начальника. – Может быть, ехидничают в душе, а как только выйдут из кабинета, сразу же начнут меня поливать…»

Он пытался принять сейчас правильное решение: или задержать их и попытаться ещё раз прозондировать, чем они дышат, или сегодняшняя похвала попала в цель, и тогда ещё одна беседа с ними была бы ошибкой…

Когда он очнулся от глубокой задумчивости, его кабинет был уже пуст.

33. О начальнике

Юрий Степанович возвращался с совещания, когда на улице уже начали сгущаться сумерки. Не раз и не два он пытался разобраться в сложных чувствах, которые испытывал к начальнику отдела. Он хотел выработать какую-то определённую линию поведения по отношению к этому человеку. И не мог. Не получалось.

Он знал, что Юрий Петрович – единственный в своём роде и неповторимый «экземпляр» руководителя-номенклатурщика: болезненно самолюбивый, тщеславный и завистливый. Если когда-нибудь хвалили не его, а какого-то другого начальника, пусть даже и заслуженно, то он воспринимал это не иначе, как личное для себя оскорбление.

Основной же движущей силой Юрия Петровича была зависть к людям, которые, будучи одного с ним возраста или даже моложе его, успели добиться большего, чем он. И как ни странно, может быть, именно благодаря этой черте своего характера в немалой степени он был обязан и тому, что защитил диссертацию, что его назначили начальником одного из самых больших на заводе отделов.

Главным же для него всегда было правильно выбрать для себя лидера. Правда, сначала он намечал несколько кандидатур, которые на одну-две ступеньки стояли выше его. Однако через какое-то время, после мучительных раздумий и тягостных сомнений, он оставлял, в конце концов, одного. При этом он был глубоко убеждён в том, что этот «выскочка», как он величал своего очередного лидера, вырвался вперёд отнюдь не благодаря своим способностям или трудолюбию, а лишь потому, что попал в струю и вовремя получил протекцию от какого-то высокого чиновника. «Если нет третьей ноги, которой бы тебя всё время толкали под зад, то есть если ты не блатной, считай что ты инвалид», – без устали повторял Юрий Петрович своим сослуживцам. «Вот ежели бы меня кто-нибудь подтолкнул, хотя бы самую малость, то был бы я сейчас как минимум замначальника главка…» – и каждый раз после этого откровения он задумчиво закатывал глаза, причём у собеседника неизменно складывалось впечатление, что в этот момент Юрий Петрович одновременно смотрит в разные стороны.

Вскоре после защиты кандидатской диссертации он вызывал по очереди к себе в кабинет – Юрий Степанович как сейчас это помнит – всех, кто, по его сведениям, занимается в литкружке, и внушал им, причём на полном серьёзе, что они должны со временем (когда достигнут необходимого мастерства) стать его биографами. «Следите за каждым моим шагом и словом, вникайте в стиль моего мудрого руководства. Сейчас я стал кандидатом технических наук. Но не успеете оглянуться, как я буду сначала доктором наук, а затем и членом-корреспондентом РАН… И если вы не сохраните для истории важнейшие подробности моей жизни, то потомки нам этого не простят», – тихим, вкрадчивым и ровным голосом говорил он обычно кому-то из них. И при этом очень внимательно следил за выражением лица собеседника, дабы не упустить «кощунственную усмешку», если таковая, не дай Бог, промелькнёт по лицу будущего «биографа».

Если же Юрий Петрович убеждался, что на кого-то эти проповеди не действуют, то без особого труда находил способ от него избавиться. И ведь надо же было так распорядиться судьбе, чтобы этот страдающий манией величия человек действительно обладал от природы волшебным даром безошибочно подбирать людей для работы в своём отделе. При этом он всегда делал и правильную расстановку сил. За все пятнадцать лет работы начальником его коллектив не только ни разу не сорвал план, но и, как правило, занимал призовые места в заводском соревновании.

«Я никогда не считал, да и сейчас не считаю, себя хорошим разработчиком, но зато убеждён в том, что никто и никогда не упрекнёт меня в слабости руководства или недостаточно правильном воспитании подчинённых», – нередко говаривал он.

И сейчас в ушах Юрия Степановича ещё стояла фраза, обронённая шефом на последнем совещании: «…А ваше дело, товарищ Копылов, не „разговоры разговаривать“ и шпильки бросать в адрес руководства, а получше „работу работать“ – электросхема установки должна быть сдана на утверждение в установленный срок. И кроме того, запомните сами и знакомым своим передайте, что я не потерплю подрыва основы основ, то есть принципа единоначалия и авторитета руководителя. Вот когда доверят вам отдел, тогда и будете свои порядки устанавливать…»

Ах, как жалел сейчас Юрий Степанович, что не дано ему литературного таланта природой, а то не пожалел бы он красок для описания чудачеств этого кичливого и самовлюблённого псевдоруководителя…

34. Об изобретательстве

На следующий день Юрий Степанович, как и обещал, дал Дмитрию чертёж общего вида установки и техническое описание на один из узлов.

– Твоя задача – как можно быстрее разобраться в алгоритме работы установки и сделать электросхему распределительного узла. Срок – дня полтора. Будет что-то непонятно, обращайся ко мне. Я помогу.

Дмитрий сразу же после этого разговора обложился учебниками и справочниками, чтобы найти в них какие-то фрагменты будущей схемы.

До обеда Копылов внимательно наблюдал за своим подопечным, но ничего ему не говорил. Однако он уже понял, что в ближайшее время ожидать от юноши какой-то действенной помощи не приходится. Поэтому после обеденного перерыва он подошёл к Дмитрию и сказал:

– Ну а теперь давай-ка побеседуем немного об изобретательстве. Это тебе очень поможет в нашей работе. Ведь все наши разработки должны быть на уровне мировой новизны.

Юрий Степанович вдруг вскочил и стал медленно прохаживаться из угла в угол, как будто пытался определить площадь комнаты лишь с помощью одной гипотенузы.

– Возьмём, к примеру, обыкновенный стул. Ведь и на него кто-то когда-то тоже получил патент. Хоть это и кажется нам сейчас невероятным. Так вот, до изобретения стула была известна табуретка. Стало быть, и возьмём её за ближайший аналог, то есть за прототип. А теперь попробуем составить формулу – или как иногда говорят – предмет изобретения. Табуретка, состоящая из сидения и четырёх ножек (это ограничительная часть формулы), о т л и ч а ю щ а я с я тем, что с целью удобства расположения на ней тела человека сидение снабжено спинкой, выполненной в виде рамки… и так далее. (Это уже отличительная часть формулы.)

Он выдержал паузу, затем продолжил:

– Конечно же, я очень схематично и условно попытался на примере стула показать тебе лишь самый принцип составления формулы изобретения. На практике всё это выглядит гораздо сложнее. Но об этом – в следующий раз. Пока что, я думаю, для тебя вполне достаточно и этой информации… Перевари её и попробуй самостоятельно составить несколько таких формул, хотя бы для начала опять на что-нибудь из мебели… Это так называемые конструктивные изобретения – или, как принято говорить у изобретателей, – изобретения «на устройство». Ну а завтра я расскажу тебе, как составляется заявка на «способ» и «вещество»…

На следующий день Юрий Степанович подошёл к Дмитрию сзади и, обняв его за плечи, дружески притянул к себе:

– Я вижу, конечно, что ты стараешься. Вон сколько бумаги перевёл! Но, к сожалению, опыта по разработке схем у тебя пока никакого нет. И потому начнём изучать эту премудрость с нуля… Главное – ты должен хорошо представить, как и в какой последовательности работает каждый элемент нашей электросхемы, а уж затем вычёрчивать что-то на бумаге… Надо научиться мыслить и рассуждать (про себя, конечно) логично и досконально знать устройство всех основных силовых и коммутационных элементов. А сейчас сходи-ка к электромонтажникам и посмотри, как рабочий класс трудится. Это тебе ой как сейчас необходимо!

Когда Дмитрий вошёл в комнату монтажников, то очень удивился, увидев сидящую к нему спиной Маргариту Евгеньевну, которая темпераментно рассказывала что-то четырём обступившим её парням. Он встал позади неё и стал ждать, когда она закончит свой рассказ, чтобы потом познакомиться с монтажниками.