Было это в Русской Америке

Пумы рванулись на несколько скачков вперед, но остановились, сверкая глазищами (в которых горела злоба и готовность к убийству /скажу, Вам, зрелище не для слабонервных/) и рыча. Гигантские кошки, однако, не сделали попытки напасть. Лежавшее за ними полу съеденная туша одичавшей длиннорогой коровы объясняло почему звери не так уж и рвались атаковать непрошеных гостей.

На исходе дня подъехали к большому лесу. Старший индеец нашел чудесное место для ночлега. Пока устраивали бивак, молодой чалдон отправился поохотиться и вернулся с добытым небольших размеров оленем. Быстро освежевали трофей, а потом зажарили над костром. «Завтра сцапаем туземцев. Все ж, придется поработать непокорным краснокожим», – крутилось в засыпающем мозгу казака. Луна в небе набухала желтизной. Вокруг было много звуков, но все далекие. «Авось, завтра улыбнется фортуна».

– *-

Индейское селение окружили до рассвета. Деревня была действительно немалая- десятка четыре больших домов, крытых корой, ветвями и травой. Разноцветные оттенки строительного материала, тщательно подогнанного друг к другу, придавали опрятным хижинам своеобразный сельский вид. Недалеко от поселения простиралось обширное пепелище: « Значит местные мериканцы уже собрали дикую рожь. Теперь пусть попробуют не пойти работать!» Выстрелив в начинающее светлеть небо, из пистолета, Каллистрат дал знак индейцам, что те застигнуты врасплох.

Туземцы понуро стали собираться перед жилищем вождя. В деревне было около трех сотен обитателей. «Пошел фарт! Возрадую я Кускова!» Из пятидесяти крепких мужчин вооруженными вышли около десятка: сам тойон*, здоровенный детина и ближние его сподвижники. В руках воинственных краснокожих готовые к бою луки. Сие не испугало казака – местные индейцы относились к подданным РАК значительно доброжелательней нежели к испанцам. Еще не было случая, чтобы от стрел аборигенов погибали русские. А потом все всадники были защищены доспехами. У Каллистрата поверх рубахи из китайки** легкая кольчуга. Метис и алеут одеты в толстые кожаные куртки, которые тяжело пробить наконечниками из камня и кости. Неофиты*** чалдоны облачены в индейские тростниковые панцири, оплетенные тонкими кожаными жгутами.

– Тойон! – спокойно заговорил казак – Белый вождь из Большой крепости просит тебя помочь в сборе нашего урожая.

Васька перевел ответ краснокожего предводителя:

– Они еще не закончил заготовку желудей.

– Скажи ему, что через полторы луны**** его люди вернутся с хорошими подарками*****и завершат сбор своего урожая.

Индеец протестующе замотал головой, украшенной орлиными перьями.

– Напрасно упрямишься, тойон. Вам придется идти на работы.

В ответ вождь выстелил из лука (не ожидал такого дерзкого сопротивления Каллистрат). Стрела, не причинив русскому вреда, отлетела от кольчуги. Тут же в воздухе просвистела верткая змея. Послышался ужасный хруст и обнаженный торс индейца пересекла кровавая полоса. Краем глаза русич заметил, что на него бросился вооруженный внушительной палицей сын поверженного предводителя. Резкий взмах казацкой плеткой. Руки туземца взметнулись вверх, а сучковатая дубина отлетела в сторону.

– Не шути больше так шалыгой******! – впервые за всю сцену переговоров зеленые глаза Веревки гневно блеснули, а голос задрожал—Будя!

Сопротивление индейцев было сломлено. Натуры калифорнийских аборигенов довольно миролюбивы, сюда еще примешивается некое чувство страха и преклонения перед европейцами. Однако, ко времени описываемых здесь событий, индейцы постепенно стали понимать, что бледнолицые такие же люди, как и они сами. В 1806 году в католической миссии Санта-Барбара вспыхнуло первое восстание меднокожих калифорнийцев. Далее участились случаи нападения туземцев на отряды ловцов аборигенов, ранчо поселенцев и стада домашнего скота. Правда, в основном, индейцы убивали только тех европейцев, которые были им особенно ненавистны.

Веревка приказал связать руки десятку краснокожих, явившихся на переговоры с оружием. Для работы на полях компании отобрали двести десять туземцев – выбирали только самых крепких; старики, старухи, малые дети, беременные женщины оставлялись в селении: «Куды их брать?..» Каллистрат проявил благородство—разрешив женам пораненных плетью воинов остаться ухаживать за супругами.

– Через полторы луны вернётесь до дома! – добродушно улыбался казак пожилой сквау.

Когда колонна полуголых******* коренных калифорнийцев была подготовлена к походу в форт Росс, Веревка отозвал в сторону Веселую Синицу. Признаться, казак не ожидал встретить в этом лагере свою сбежавшую сожительницу. Индеанка по-прежнему была миловидна и стройна; легкой скользящей походкой подошла она к бывшему белому мужу.

– Марья, -обратился русский к скво, величая ее именем данным дикарке в крепости.—Куда ты подевалась? Я беспокоился о тебе…

– Моя больше не живет в доме длиннобородого, – гордо вскинула голову Синица. Каллистрат прекрасно знал отношения туземцев к браку: разводы у аборигенов происходили без каких-либо церемоний. А он, тогда, в пьяном раздражении, чуток поколотил сожительницу. Правда, причина была довольно серьезная: женщина в азартном******** запале проиграла соплеменнице, тоже супруге одного из подданных РАК, казенный пистоль********** /выданный Веревке компанией/. Ну поучил малость бабенку Каллистрат – а что, дело в русских семьях привычное. Однако, туземка не снесла такого к себе отношения и ушла, так же руководствуясь своими обычаями. Казак перенес неожиданный развод спокойно: «Баба с воза, кобыле легче…». НО сейчас его волновали ремни перетягивающие начинающий округляться живот бывшей сожительницы: «Выкидыш собралась устроить строптивая заноза!»

– Нашего ребенка вытравляешь?..

Синица встрепенулась, словно укушенная змеей, обожгла бывшего мужа гневным взглядом:

– В своих делах сама разберусь.

Всего год прожила в крепости индианка, а усвоила русскую речь очень хорошо—изъяснялась она довольно чисто.

– Напрасно ты так, Маша… -Каллистрат специально говорил мягко, это был его первый ребенок – не хотел казак, чтобы разгневанная мать погубила нарождающуюся жизнь: «Да и грех это великий, младенцев во чреве изводить!»

– Не желаю мальчика!

Веревка вздрогнул.

– Почем знаешь, что родится сын?

Индеанка лишь снисходительно улыбнулась.

– Мой сын? От меня?..

Синица улыбнулась еще шире. Ее сочные губы слегка дрогнули, обнажая два ряда белоснежных зубов. Сердце казака сильно заколотилось в груди. «СЫН!!!» Он лихорадочно затараторил:

– Не убивай дитя! Не хочешь жить со мной.., роди младенца – я его заберу. Не убивай!? -он уже просто умолял своенравную скво. —Я оставлю тебя в деревне, только сохрани мальчика. Родишь, заберу мальца… Какие хочешь подарки проси. Вот возьми.– Казак отстегнул от пояса длинный кинжал (стальные ножи в глазах коренных калифорнийцев имели огромную ценность).– И это тебе- он передал молодой женщине небольшой мешочек с бисером.– Марья?..

Бывшая сожительница нервно повела плечами. Было видно, что подарки смутили туземку. И тут сработала казацкая смекалка:

– Маша, я специально разыскивал тебя… Видел намедни вещий сон (почти все американские аборигены верили в вещие сны): добрые духи сказали мне, дескать, наш мальчик станет великим воином и большим вождем. Роди!?!

Каллистрат вспотел, уговаривая своенравную дикарку. Не хотел казак смерти первенца – спасти не рожденного младенца стало для Веревки наиважнейшей задачей. И когда тридцатилетний россиянин врал индеанке про вещий сон, он сам верил в сказанное… Синица как загипнотизированная приняла подарки. Несколько минут бывшие супруги молчали… Вдруг дикарка встрепенулась и юркнула в ближайшую хижину. Каллистрату осталось только ждать: «Что удумала некрещеная гордячка?»

Вновь появилась Веселая Синица спустя четверть часа (или около того). Ремней на животе у индеанки уже не было. «Матерь Божья! Уговорил!». Русич закрыл глаза и несколько раз быстро перекрестился. Женщина протянула казаку искусно сплетенное из перьев лебедя ожерелье. Украшение было декорировано двумя перламутровыми подвесками из морских раковин, а в центре поблескивала подвеска из золотой испанской монеты. Приняв снизку (снизка- русское название бус или ожерелья), Веревка воззрился на туземку.

– Моя родит великого воина.– скво подняла глаза, блеск их, словно сияние черных бриллиантов пронзил сердце россиянина.– Однако, белый отец никогда не получит сына!.. Если Боги решат, что вам нужно свидеться; длиннобородый узнает его по своему большому ножу и вот по такому же ожерелью…

Каллистрат слушал зачарованно. Индеанка обладала странно-магическим голосом, музыкальным, бархатным. Но каждое ее слово обжигало как капля раскаленной смолы. Мохнатые брови русского под высокой папахой недоуменно поднялись. Желая скрыть смущение и растерянность, казак вскочил в седло.

– Вперед! – скомандовал Каллистрат и колонна работников по принуждению двинула на юго-запад.

Утреннее небо было ясным и чистым. Его прозрачная голубизна, казалось, окутывала все вокруг. Впереди расстилалась широкая долина, поросшая высокой травой. По правую руку от нее плотной стеной стоял девственный лес. Меднокожие, работники поневоле, шагали с таким проворством и быстротой, что всадникам пришлось пустить лошадей рысью.

________________________________________

Комментарии:

*тойон- так россияне называли туземных вождей.

**китайка – х/б ткань различных цветов, выделывалась в Москве и Казани.

***неофит (ы) – (от др.-греч. ???????? – «недавно насаждённый») – новый приверженец (новообращённый) какой-нибудь религии; в данном случае Православной – этих индейцев чалдонов русские крестили.

****полтора месяца.

*****Платили индейцам за труд на российских нивах весьма умеренно: им раздавали по рубашке, по платку или небольшому количеству бисера.

******Шалыга- дубина.

*******Одежда индейцев Калифорнии не отличалась разнообразием. Повседневное одеяние мужчин исчерпывалось набедренной повязкой, ау женщин передником или юбкой. В зимнее время аборигены накидывали на плечи одеяла из шкур волка, оленя или кролика.

********Во многих калифорнийских племенах процветало

повальное увлечение игрой в гадальные палочки. Российский путешественник-натуралист Г. И. Лангсдорф полагал, что калифорнийские индейцы более всего на свете любят две вещи: гадальные игры и украшения.