«Библия» для родителей. Том 2. Все статьи для журнала «Мой ребёнок»

Ну а что же Ваня? Что это за монстр, что это за чудовище двух с половиной лет?! Чем объяснить его извращенную реакцию на «нормальное» сюсюканье взрослого человека?

Вот что пишет Катерина:

«Мы сами этому способствовали, относясь к сыну как к Человеку, не как к Взрослому, а

именно как к Человеку. Я даже сюсюкать не могу с ним, и никогда этого не делала вообще, может, это и неправильно, но я никогда не разговаривала с ним этим «детским» голоском, которым обычно мамочки общаются со своими детками. Ну не умею я этого просто! Ване никогда не говорила, что это «бибика» или «ава», или как там еще машины и собак называют? Мы с ним общаемся, как со всеми людьми».

Как видите, ларчик просто открывается. С точки зрения Вани – как и всякого ребенка – нормативно поведение его родителей, а явно непохожее на привычное ему обращение – в данном случае, сюсюканье тети Полины – он воспринимает с недоумением. Как если бы он был взрослым, а к нему обратились как к двухлетнему ребенку.

На первый взгляд, сюсюканье – невинная забава инфантильных или просто глупых взрослых дядечек и тетечек. В общем, безобидная дурость. Однако это не так. Педагогический вред сюсюканьем наносится огромный.

Прежде всего, нужно понимать, что активная сторона в воспитании – это всегда ТОТ, КОГО ВОСПИТЫВАЮТ. Даже если ему года полтора. Иначе просто не может развиваться человек. А сюсюканье угашает стремление к взрослению.

Зачем становиться взрослым: за что-то отвечать, что-то решать самостоятельно, о ком-то заботиться? Это же трудно. А можно отлично жить, в свое полное удовольствие, без всяких усилий, без труда – как беззаботное дитя или как балованное домашнее животное. Это же так приятно!

Тот же эффект мы получим, если позволим ребенку, когда ему хочется, есть конфеты и печенье. Такой малыш будет хилым, болезненным, потому что нормальную здоровую пищу в него придется впихивать насильно: он ее есть не захочет.

Всем: и людям, и жвотным – нравится потреблять заботу и внимание. Однако только потребление чьего-то внимания и заботы развращает незрелого человека.

Сюсюкающий взрослый, сам того не подозревая, «кормит» ребенка «психологическим допингом», наркотиком. «Подсев» на который, малыш уже не хочет выполнять правила, трудиться, думать о других людях – потому что он получает достаточное удовлетворение, исполняя легкую и приятную роль Забавной Домашней Игрушки. Вроде котенка.

Конечно, ни одна мама специально не стремится принести своему малышу вред. Но тем не менее приносит.

«Сон разума рождает чудовищ», – сказал Франсиско Гойя. Сюсюканье – характернейший пример бездумного, какого-то животного поведения взрослых людей, разум которых в такие моменты словно выключается. И порождают они действительно чудовищ.

Чтобы хорошенько понять, каковы последствия такого «воспитания», я вынужден рассказать о ребенке – а, вернее, даже уже не ребенке, подростке – такого возраста, о каком в журнале «Мой ребенок» писать не полагается. Но в данном случае иначе нельзя.

Арику уже 16 лет. Это очень способный и умный мальчик, но учится он так себе, потому что не любит и не умеет систематически трудиться. Все его время поглощают разные увлечения, которых у него десятки. Он ходит одновременно в несколько кружков, но нигде никогда надолго не задерживается.

Арик симпатичный и приятен в общении – но только до тех пор, пока от него ничего не требуют, ничего не ждут. Как-то его лучший друг Миша, заболев, попросил Арика принести ему домашнее задание по математике. Миша живет через дорогу от Арика и в двух минутах ходьбы от их школы. Арик задания не принес, объяснив это тем, что был очень занят, так как на следующий день было много уроков. После чего дружба дала основательную трещину.

Арик никогда не говорит и не думает о других людях, даже самых близких. У него нет никаких обязанностей по отношению к людям.

У этого мальчика довольно молодые, интеллигентные и очень любящие родители. Но нет ничего страшнее слепой, нетребовательной родительской любви. Никакие войны, никакая чума не способны произвести таких опустошений, принести такого зла – как подобная любовь родителей к своему ребенку.

Им нравится дитя тетешкать, ласкать, баловать, нравится чувствовать себя добренькими по дешевке, не прилагая для этого особых душевных и интеллектуальных усилий. Правда, нравится и другое: ощущение господства, своей власти, зависимости от них этого маленького беспомощного существа.

Такие очень любящие и ласковые родители порой – если ребенок противится их воле – проявляют вдруг явный и довольно грубый деспотизм. Как! – у него, видите ли, есть СВОЯ ВОЛЯ?! СВОЕ МНЕНИЕ?! Да что ты понимаешь: от горшка два вершка? Я мать, мне видней!

Вот такие любвеобильные родители обожают сюсюкать со своими детьми, наслаждаясь своей ролью Доброй Барыни и тем, что их маленькие рабы послушны и покорны.

Как-то одна такая мама пришла ко мне на консультацию и в приемной раздевала свою дочь, довольно большую девочку лет пяти. Это, видимо, была очень энергичная, эмоциональная, сильная женщина. Как она ворковала над своей дочкой, каким лучистым взглядом смотрела на нее! И девочка сидела такая вся разнеженная, расслабленная. А я смотрел на это через приоткрытую дверь кабинета.

И вдруг – вместо умиления – я почувствовал страх. Да, да – самый настоящий страх! Мне стало страшно. Как если бы я увидел, что в моей приемной убийца набросился на маленького ребенка и душит его, а я стою и смотрю и не заступаюсь за малыша, позволяю его душить.

А знаете, с какими вопросами пришла ко мне эта мама? Во-первых, ее беспокоило, что дочь мало ест. Девочка была толстая, как каплун, явно чрезмерно раскормленная. Во-вторых, малышка упорно называла своих маму и папу по именам, отказываясь именовать их, как положено, «мамой» и «папой». Вот такие две серьезнейшие проблемы.

Любить ребенка для себя – и любить его ради самого этого ребенка – это две очень большие разницы. Вообще у нас – в русском языке, я хочу сказать, – не все в порядке с этим словом «любовь». В древнегреческом были как минимум четыре понятия: эрос, агапэ, сторгэ, филия. Сторгэ – это, скорее, верная и нежная дружба, с нашей точки зрения. Филия – вообще любое хорошее отношение к кому-то или чему-то, интерес, предпочтение. Эрос – страстная привязанность и жажда обладания, скорее эгоистическая. А у нас все – любовь. Мы перестаем понимать, о чем говорим.

Да и любить своего ребенка – не Бог весть какое достижение. А вот научиться его УВАЖАТЬ – это достижение. Видеть в нем не хорошенькую куколку, а Человека – достижение. Любовь приносит пользу, дает силы, а не расслабляет и разнеживает, только если она сочетается с уважением и разумной требовательностью.

Итак.

Если вы не хотите навредить своему малышу,

используйте в разговоре с ним те же слова и выражения, что и обычно, стараясь говорить четко и внятно, достаточно просто – но именно так, как говорите всегда: машину называйте «машиной», собаку – «собакой»;

следите за своим тоном, по мере надобности «сцеживая» из него излишки патоки, ванили и пр.; старайтесь быть естественной: конечно, мать говорит со своим малышом не так, как с другими людьми, однако ласка и серьезное уважительное отношение к человеку на самом деле прекрасно сочетаются и нисколько не мешают друг другу;

не позволяйте другим людям, особенно таким, с которыми малыш контактирует достаточно часто, сюсюкать с ним; делайте им замечания и даже прямо запрещайте ТАК разговаривать с вашим ребенком;

вообще относитесь к малышу как к Человеку, способному иметь свое мнение, заботиться о вас, что-то делать для вас и других людей, быть самостоятельным: отсутствие «сюсюканья» – это только часть такого, уважительного, отношения к ребенку, которое, в сочетании с любовью, обязательно даст мощный импульс его личностному развитию.

Звери-воспитатели.

Многие родители колеблются: заводить ли домашнее животное? Хлопот не оберешься – а будет ли толк? Для таких раздумий есть все основания: часто никакой пользы для ребенка от того, что в квартире есть животное, нет. А иногда и вред бывает.

Что же нужно обязательно учесть, если у нас есть желание взять в дом четвероногого «нахлебника»? Для чего он нужен, и как все сделать так, чтобы и для ребенка было хорошо, и для нас необременительно?

Найдик

Однажды вечером Сережа с мамой гулял в парке. Там протекает быстрая речка, через нее ведет множество мостиков, частью еще не достроенных, состоящих только из трубчатого каркаса без деревянного настила.

К одному из таких мостиков с той стороны речки подошла семья: папа, мама, небольшой мальчик и с ними черный щенок, его вели на поводке. Папа привязал щенка к трубе, после чего вся семья перешла на другой берег по ближайшему хорошему мостику. А щеночек остался привязанный на том берегу.

Сначала Сережа не понял, что произошло. Только жалобный визг щенка и особенно сердитое лицо его мамы убедило мальчика в том, что эти люди и в самом деле бросили щенка. Сережа попросил разрешения у мамы перейти на тот берег и отпустить щенка, и мама разрешила. Он отвязал собачку, и та, перебежав на другой берег, бросилась было за хозяевами, но увидела красивую бабочку и погналась за ней. А те люди уже ушли, скрылись за поворотом.

Сережа подошел к щенку и увидел, что тот больной: брюшко и бока у него покрыты белой сыпью.

Малыш стал просить маму взять щенка домой, но мама долго не соглашалась, но потом все-таки разрешила. Но сказала очень строго:

– Только учти: я ничего делать не буду. Ты будешь его лечить, кормить, гулять с ним. Понял? А если не сможешь, придется его прогнать… Вот сейчас как ты сделаешь, чтобы он с нами пошел?

Сережа, несмотря на свои 6 лет, нес щенка на руках до самого дома. Много раз отдыхал по дороге: щенок, хотя и совсем маленький, оказался удивительно тяжелым.

Потом пришлось щенка лечить. Вместе с мамой съездили к ветеринару, тот прописал таблетки и мазь. Мазать себя Найдик – так назвали собачку – еще позволял, а вот таблеток пить не хотел ни в какую. Забивался под диван, под шкаф. Сережа его оттуда выгонял с помощью швабры. Чтобы песик проглотил таблетку, приходилось разжимать ему челюсти и пропихивать таблетку поглубже в пасть, а потом держать его морду, чтобы он не выплюнул лекарство.

Но постепенно Найдик выздоровел. Он, наверное, понимал, что Сережа его спас, потому что очень привязался к маленькому хозяину, а мальчик – к нему. Как выяснилось, Найдик – породистая собака, миттельшнауцер!

Теперь Сережа и Найдик – лучшие друзья, и всегда ходят вместе. Найдик ждет друга часами, даже если Сережа в школе, на уроках. А Сережа увлекся книгами про собак, изучил все породы и хочет, когда вырастет, стать собаководом.

Три-котаж

А вот у Виты все получилось по-другому. Вита не очень любит собак: она любит кошек. Вернее, котов. У нее в квартире одно время жили целых три кота! В разных комнатах: благо, что квартира большая.

Только один из Витыных котов – покупной. Его зовут Чурик. Такое странное прозвище объясняется тем, что Чурик очень интеллигентный и непрактичный кот. Не от мира сего. Он длинношерстный, большой, очень красивый.

Двух других котов Вита подобрала на помойке. Одного из них зовут Хосе Гомес. Это черный поджарый котище устрашающей внешности. Другой – Федор Иваныч. Федор Иваныч хоть и беспородный, но, видно, не без примеси сибирских кровей: он рыжий, толстый, тоже очень большой.