Где ты, Любовь моя. Пиры хищников

«Мы едем к месту празднования, – про себя отметил Виктор, – Я, как всегда, одновременно нахожусь и с ней, моей прекрасной жёнушкой – в здесь, сейчас, и тут же – в прошлом/будущем.

Это восприятие моё на холсте пространства кистью времени рисует картину нашей с ней совместной прекрасно устоявшейся жизни.

Пребываю в состоянии сознания всеохватности окружения духом и, одномоментно, в предметах/объектах, в сегодня…

Вижу улицу и здания, людей, а за ними где-то, как-будто, в прятки с нами-псевдоумниками – играет Природа…

Мы едем и по факту в этом «мы», в содержании этом: анализе-синтезе, при расширении ракурса, вижу как едут, будто на сцене театра, и другие.

В неяви переплетаются течения энергий, что уплотняются в проявленные формы, в тела, что – как процесс – не виден большинству. Большинство занято другим…

Они едут, вращаются, крутятся, кувыркаются, убегая и догоняя, носятся по кругу… Шныряют с радостью весёлой туда и сюда, и обратно.

Смешались различные мужские/женские плоти, хваткие руки, зовущие к сексу голые ноги, трогающие влажностью губы и ласкаемые ими эрогенные зоны.

Шмыгают члены правительств и члены мужские полипенисно, сменяются пилотки военных-вояк и пилотки-вагины, а с ними, за ними спешат машинки-личности. Спешат котелки с мозгами и без. Спешат физиономии, механически говорящие, едящие, сношающиеся, рожающие и порождающие.

На фоне этой гонки по кругу олени ломают друг другу рога, а оленихи призывно крутят хвостами… Бывает, что они прямо перед самым капотом автомобиля-кобелина пересекают дорогу жизни, провоцируя и семейные аварии, и уход в ничто всех, кто рядом…

За этой сутолокой, осторожно выглядывая из леса, пристально наблюдает молодая шакалиха и страстно желает она заиметь всё, что есть у двуногих. Хочет лакомиться, сидя за столом; ездить на автомашине-кобелине; нежиться в мягкой постели и наслаждаться соитием не раз в году, а в дне по многу раз; жить в частном доме, а не в норе… Разглядывая людишек она убеждается, что для исполнений её желаний, надо совсем немного. Следует сбрить всю шерсть, укоротить хвост, научиться ходить на двух лапах, пользоваться косметикой, уметь читать/писать, нежно говорить ласковые слова и вовремя надевать эротическое бельё. «Значит, – решает шакалиха, – сделаю так и у меня будет всё…».

Носятся по кругу люди/толпа, на пятки наступают и нет возможности остановиться, оглянуться и задать вопрос, чтобы понять, понять себя и гонку безцельную…

Мудрецы смотрят сверху, из отстранённости от суеты, на дочерей и сыновей Земли и постепенной эволюцией творят человека…

Школа жизни даёт уроки, знаки, но для нас/вас гоньба, вращение в колесе перемен важнее устремления себя к совершенству.

Находясь в привычной ему упорядоченной смене мыслей Виктор слышит, как некий далёкий фон голос его жены, а образы самопроизвольно сменяют, обгоняют друг друга, словно в кино.

*

«Был я мальчишкой, а затем – взрослым мужчиной. Искать начинаю Любовь, но – во вне. Встречаю её, но не знаю ещё, что находится ВСЁ внутри у меня.

Встречаю, теряю, в поиск снова бросаюсь, а на деле, от сути я ухожу. Ухожу от Истины той, познать которую можно лишь в покое, оттолкнув суету.

Ищу и ищу, а что – не пойму… Мчится автомашина, оставляя за собой людей и дома, блеск прозрачных витрин позади, а с нею – и я, будто с тобою, но без тебя. Виденья сменяют друг друга, словно по кругу.

Свадьбу играли – это, будто, вчера…»

*

Виктор вспоминает как она рожала ему ребёнка…

«Начались схватки… Помогаю устроиться на заднем сидении авто, и я, сказав только три слова – Всё будет хорошо! – молча гоню в роддом… Торжествующе и предупредительно сигналя, всё чаще нажимая на клаксон, объезжаю пробки… Маневрируя для обгона вьезжаю, удерживая направление, на высокие трамвайные рельсы и шатко гоню по ним… Успели вовремя к акушеркам, как всегда и во всём, успели…

Едем сейчас. Светофор замигал и загорелся зелёный…

Опять перекрёсток. Перекрёсток двух улиц или судеб и лиц…? Другие перекрёстки… Перекрёстки и улиц, и дорог жизненных, а среди них – наших двух сердец и душ…

Перекрёсток – это как в жизни, когда встречаются время, пространство и люди… Встречаются вовремя или не вовремя. Вот, опять перекрёсток… и приближаемся к выбранному месту встречи, празднования дня рождения любимой моей Светланы…»

Он давно уже заметил, что не может жить так, как большинство: принимать день таким, каким он приходит сам собою.

Виктору хотелось всё понимать/чувствовать и НАПРАВЛЯТЬ события изнутри себя по его, собственному плану. Направлять как в дне одном, так и во всей жизни своей. Хотелось и он уже начинает ощущать приближение некоего, объёмного по масштабу, озарения для такого соучастия, сотворения. Ощущает, но постоянная круговерть дел и делишек не даёт ему возможности полностью и надолго углубиться в себя.

Не получалось углубиться в какое-то важное осознавание: то один, то второй встречные, людишки мешали ему. Мешали, как единицы, думающие только о себе и с лёгкостью нарушающие данное слово, обещания. Нарушающие потому, что сказанное ранее становилось не выгодным им.

В этой шаткости палубы корабля жизни он на основе краеугольного камня – спокойствия и наличия мощи интуитивной веры в главенство честности – находил время для главного. Создавал прочный семейный фундамент, не забывая и о творчестве своём.

На этой основе вырос сын, организующий сегодня уже свою семью. Виктор с удовлетворением и радостью замечал, что он на первое место – как и они с женой – ставит духовную ценность: честность в отношениях.

Так семья оказывалась и оказалась тем островком, на котором Виктор мог уйти от того лицемерного общества, что является естественной природой воплощённого окружения и предметности, лжи окружающих.

Всё чаще он ловил себя на том, что в постоянной круговерти, узнавая людей, может быть уверенным в искренности только своих близких. Так его семья стала спасительной точкой стабильности, которую не могли сокрушить волны разочарований, всё чаще и чаще, получаемые и от общества, и от людей.

Виктор и сейчас, как всегда, одновременно находился и в предметно-действенной плоскости мышления для привычного общения с людьми, и в тончайших мыслях своих, а также в глубине осознания ощущений.

Пребывал в ощущениях, которые безмолвно несли ему весть о чём-то обобщающем, исходящем из некой неведомой основы, а не из окружения сиюминутного.

Он думает, ощущает и наблюдает за греющими сердце улыбками движениями жены.

«У ней, у матери моего сына, притягательно возбуждающей меня женщине-блондинке, сегодня – особый день!

Едем и вижу как в окнах авто мелькают, оставаясь позади нас, красиво-величественные здания города Риги. Столицы страны, вошедшей в Европейский союз, где государства подобны и по структуре управления, и по использованию гипноза для создания общественного мнения. Сходны по ценностным установкам и по отношениям между государством и людьми, и по отношениям между людьми, а также – между женщиной и мужчиной.»

Виктор со Светланой подъехали в Старой Риге к пристани и поднялись на пароходик «Планета-Земля».

*

Белопенные волны. Величаво плывут облака…

В вихре песчинка – корабль, Земля… Как попал на корабль – не знаю…

*

Он в состоянии отрешённости сознания – для него обычном явлении – с одновременным восприятием всего объёма многообразия окружения, вместе с женой своей заходит в кают-компанию, в обширный полутёмный банкетный зал.

Проходят мимо длинных рядов напитков, на и за барной стойкой. Видят знакомых, друзей и окунаются в общую атмосферу лёгкой предпраздничной, завершающей суеты.

Прибывают приглашённые: обмен любезностями.

«Приветствуем гостей. Расцеловав и по-родственному – кого надо – обняв, следуем к столу. Располагаемся, а шестое чувство живёт во мне своей независимой жизнью и отмечает и то, и сё, и другое, обещая вскоре подарить некую истину.»

Виктор с удовольствием почувствовал как волна приятных ощущений освежила память.

«Она – жена – многосторонне развитая у меня личность. Без устали украшает всё вокруг себя новым и, в итоге, создаёт красивую обстановочку. Вот, и сегодня: новое место празднования и оно лучше предыдущего.»

Взоры, всех входящих сюда, сегодня сразу притягивает к себе, стоящий в центре, готовый ублажить собрание гостей, длинный стол с белой скатертью. На нём разнообразие снеди, напитков; приборы, блестящие чистотой; имена на бумажках напротив стульев.