Где ты, Любовь моя. Пиры хищников

Вот, грузно присев на кресло, слева от меня и Светы устраивается со своей новой – вдвое моложе его – женой начальник полиции, родного – хоть и далёкого – города Нью-Йорка – Грязнов Игорь. Сюда он приехал и пришёл в гражданском костюме, чтобы не выделяться своей служебной экипировкой и явно желает выглядеть скромным панибратом. Он – обычный прохожий для обычных прохожих на улице. Старается, по-дружески воспринимая окружение, убрать с лица своего властное выражение самолюбования и спрятать его под маску доброжелательности. Старается, но Виктор-то знает, что видимое, которое Игорь – будучи настоящим Дядюшкой Сэмом – всегда выпячивает, скрывает под этой маской жандарма. Прячет отражение всевластия Сатанинских Штатов Америки – страны, где Грязнов получил неординарное образование по оказыванию давления на всё и вся. Это видимое и неявное соотносятся в нём, для укрытия истинной цели, подобно тому, как огромный живот всякого начальника, заслоняет его член. Заслоняет, но который всегда чутко реагирует и вовремя поднимает свою головку, когда захочется и когда можно принудить отдаться ему – власть имущему – очередную сотрудницу. Повелительным жестом Грязнов Игорь молча указывает супруге на место рядом с собой. Она, красивая мулатка, представительница нескольких африканских стран, власти которых продвигают на континенте интересы США, молча и скромно улыбаясь, садится.

Игорь уважаем всеми, потому что обладает реальной властью и могуществом дикого кабана в нашем домике-планете, воспитанной на принципах подчинения. Он сметает всё, что мешает ему делать карьеру. Недавно он ограбление-преступление, совершённое его незрелым сыном, студентом полицейской академии, поручил следователю «пришить» кому-нибудь… Пришили невиновному, но ранее судимому, ведь, эти начальники чётко соблюдают принцип своей справедливости: был бы человек, а «дело» найдём. Тому дали семь лет неволи за преступление, которого он не совершал.

Слух об этом всколыхнул возмущением сотрудников силовых структур, но кабанчик добился своего. Игорь восстановил уважительное отношение к себе и ждёт теперь дня, когда его утвердят на должность министра внутренних дел страны. Зная всё это элита общества уважает его, ведь, понимают: на его месте – для спасения сына – так поступил бы каждый из них. Кто-то поступил бы по-другому? Не видно и Грязнов со всей мощью проделок победителя утверждает всем: я прав всегда!

Многие – и ты, и я? -, находясь за забором клана силовиков, громко поддерживаем его, говоря: если он идёт на повышение, значит, действительно, он прав во всём…

Да, так сегодня поступает большинство. Идут и против закона, и против велений совести, которая уже не видна, не слышна под движимым имуществом – набитым впрок едою трудовым мозолем.

Мы с тобой тоже осудили бы невиновного. Подставили бы его, если бы вектор нашего поведения направлялся только выгодой. Печально, ведь, сейчас в окончательном забвении находятся поступки, направляемые благородством и честью. Мотивом поведения являются только личная выгода и удовольствие, что цементируют созданную систему.

Систему? Какую? Придуманную людьми. Созданную людьми, но не хотим эту глупость мы, ты и я, принимать!

*

От близких я отмахнулся,

Хлопнул дверью, ушёл

И по лесу теперь споро бегу.

От кончиков веток деревьев
Уклоняюсь, прикрываюсь.
.Вдруг боль  пощёчины меня обожгла
И прозрел я.

Ветки – это
Руки людей,
А лес – социум,
Где я живу.

Руки и руки
Здесь и вокруг.
Хваткие руки,
Скрип суставов
Хватающих рук…

Пропитаны все мы, почти,
Целью одной: схватить и отнять.
Конкуренцией назвали,
Чтобы себя и других обмануть,
Убийство Души,
Что Свет нам дарила.

В данности этой
Родились ты и я,
Где слов шелуху, Рабовладельцы
Превратили в одежду
Кривды, что правдой прозвали.

Горько и, тут же, смешно…
Кажется мне, что раб должен восстать,
Чтобы цепи сбросить
С чувств Красоты,
С мыслей своих
И Души.

Но! Оказывается, хотим мы другого…
Вместо своей и всеобщей
Свободы и блага,

ПОЧТИ, ВСЕ МЫ ЖАЖДЕМ

РАБОВЛАДЕЛЬЦАМИ СТАТЬ

А значит – быть, оставаться
В той же системе,
Утверждающей рабство.

ОСТАНОВИСЬ. ОГЛЯНИСЬ…

*

Виктор старался не общаться с представителями стран и с людьми, подобными Грязнову, но соблюдает правила вежливости. Его Светлана пригласила на празднование своего пятидесятилетия давнюю подругу с дочерью, которая и привела на показ сюда своего нового мужа – этого генерала.

«Как всегда, буду вежлив», – настраивает себя Виктор на принятие Грязнова.

Около генеральши устраивается юрист, главная фигура ликвидированного, после решения всех задач, агентства по приватизации госимущества постсоветских республик – Эдгар Хватдинов. Он, блестя белизной искусственных, с алмазными вставками зубов, радужно улыбается. С горяче-громкой любезностью нашёптывает комплименты на ушко пришедшей вместе с ним молодице.

Как всякий серый кардинал он, всегда – и сейчас тоже – не сразу выделяется среди других. По-родственному, заговорщически поглядывает карими глазками-буравчиками на окружающих, но делает это вскользь и неприметно.

Эдгар находился и находится в центре той команды – Великой Бритнии, которая создала группу новых собственников. Собственников, кто из-за кулис годами уже ведут все государства к громко декларируемому общему благу. Ведут, но на деле, сегодня уже явно и нагло утверждают благо только их группы и штатовских начальников-консультантов… Благодаря хватке, сродни бульдожьей и буквальному знанию наизусть законов Эдгаром, они – приватизаторы – один и тот же объект предлагали на продажу своим за сертификаты, то есть за бесценок, а другим – за реальные деньги. Победителем всегда становился свой, их человек. Этот свой, запланированный победитель аукциона, гарантированно затем благодарил команду приличной суммой в долларах США.

Напротив этой пары располагается знакомый Виктору уважаемый всеми, кто его знает, представитель римско-католический церкви епископ Андрис Чистонаплюев.

Прихожане к нему обращаются только преклонно: отец многоуважаемый святой наш, Андрис…

Располагается, но он сегодня здесь не в рясе: не любит смущать людей высоко-духовным уровнем своего сознания. Избегает подчёркивать свою принадлежность к богатейшему государству Ватикану, несущего всем нам пример в соблюдении морали и превосходства во всём. Государства, удерживающего лидерство в искусстве разжигания/полыхания костров, что уничтожали людей, с обязательным соблюдением священного принципа: наказания без пролития крови.

Люди его прихода – центральный район нашего города – всегда обращаются к нему лично, чтобы передать десятину. За неё он, с искусным умением прекрасно обученного в католической духовной Академии оратора, многословно, от имени Господа прилюдно восхваляет и благодарит жертводателя. Затем, уйдя к себе, он прикладывается к рюмке и, опьянев, вежливо приглашает к себе домой парикмахершу, швею… других представительниц услуг за плату. Протрезвев он с чувством понимания собственной правоты и значимости, справедливо делит пожертвование между участниками оргии, не забывая, конечно, оставить что-то для подношения Богу. Кто его осудит? Мы?

Осудим, умирая стариками/старухами? Только тогда? Да. Ведь, в молодости, в жизни предметной все мы ходим по пропасти краю между адом и раем…

С другой стороны от Грязнова, без шума и не привлекая к себе внимания, располагается одноклассник Виктора: законопослушный бизнесмен широкого профиля, миллиардер – Александр Убивной. Раньше он считался лидером мафии северных стран Европы, а сейчас с почестью принят в Международный Олимпийский Комитет и прибыл сюда из штаб-квартиры, из швейцарской Лозанны. Он приветливо перекидывается словами с теми, кого посадили рядом и, часто одаривая мягко-туманным взглядом свою гражданскую жену, доброжелательно улыбается ей. Александр, как совладелец десятков фирм, в противовес всем членам правительств, министрам и депутатам, пускающим словесную пыль в глаза, народом определяется как тот мокрушник, кто: сказал, значит, сделал…

Министр сообщения – Вадим Кардан – оглядывается и, видя вокруг знакомых, кивает каждому. Сегодня он совмещает свою должность – зампредседателя торговым портом столицы – с консультациями в Европарламенте. Свои посты он занял и прочно удерживает их сразу после приватизации им земли вокруг столичной гавани. Стабильную отсидку в его кресле ему обеспечивают регулярные консультации с авторитетами и искусно создающая гармоничные взаимоотношения в их среде его симпатичная жена, Юлия – подруга Светланы. Они оба – муж и жена, два сапога/пара – уже уселись за стол и накладывают на тарелки закуску.

Вадим имеет особое влияние в решении всемирных проблем населения планеты Земля. Он приобрёл это всемогущество после того, когда посидел немного на историческом диване, на котором раздвигали ножки королевы, перед тем как получить от Клопшильда очередной крупный займ.