Сероводород

– Ты представляешь, пальцами до сих пор шевелю, которых нет, – засмеялся Генка.

– Не смешно. Хорошо, что не ногой, которая, слава богу, на месте, – посерьёзнел Иван. – Я так и не понял, как тебе удалось уцелеть.

– Да всё очень просто, – Геннадий заёрзал в кресле, вспомнив узкий окоп, по которому он пробирался, замыкая группу бойцов. – Я за арматуру какую-то кроссовкой зацепился, а уж следующим шагом на «лягушку» наступил. Был бы в берцах – нога давно покоилась на небесах, а может и я следом за ней. Моё счастье, что не успели переобмундироваться.

– Чай будешь? – редактор приоткрыл дверцу шкафа. – Вчера ребята с саммита вернулись, презент привезли.

Геннадий отрицательно покачал головой.

– Зря отказываешься. Настоящий, с экзотическими травами и фруктами, – Иван Павлович покрутил в руках жестяную нарядную баночку.

– Я уже за полгода к «Лисме» привык, – улыбнулся Генка. – Ты знаешь, человек ко всему привыкает. Мне первые дни от каждого шороха приседать приходилось, а потом обвыкся. Снаряд летит, шелестит, как осенний лист, а тебе хоть бы хны. Проводишь взглядом и всё.

– А как тебя угораздило на передовую? Мы же уговаривались, что ты с «лейкой и блокнотом», а не с пулемётом.

– Там не всё так просто. Сегодня ты в тылу, а завтра на линии огня. Возвращались с группой бойцов на базу домой. Минуты всё решали, под ноги смотреть уже было недосуг. Спасибо, что ребята не бросили. «Двухсотого» землёй присыпали, а меня и ещё одного парня на себе до своих тащили. Немного оклемаюсь, финальный репортаж напишу. Ты меня чего позвал-то?

Иван Павлович присел в кресло и внимательно посмотрел на Геннадия, постукивая карандашом по столу.

– Не спеши с репортажем. Зарезали мне твои заметки. Слишком откровенно ты всё описал, не всем пришлись по нраву твои наблюдения. Тут вот какое дело, – он взял в руки стопку писем и потряс перед глазами. – Как смотришь на то, чтобы съездить в командировку. Жанр статьи – расследование. В одном из посёлков умер пожилой учитель. Дело закрыли по причине естественной смерти, но народ разволновался, письма стал писать. Ещё столько же у меня на электронной почте. Мы попытались отвертеться, когда ещё следствие шло, но просьбы разобраться переросли в жалобы на редакцию. Понимаю, что не наш формат. Думаю, что ничего патриотического там не нарыть. В лучшем случае – «бытовуха», но скорее всего старик отошёл в мир иной без чей-то помощи. Сам посуди – кому он нужен?

– Я думал, что ты мне предложишь назад вернуться, – разочарованно протянул Генка.

– Ты в своём уме?! После ранения? Я скорее сам поеду туда. И потом: у тебя дочь растёт, – развёл руки главред.

– А у пацанов, которые там, что растёт?! Ботва огородная? – вскинулся приятель. – Я про дочь помню, только сейчас она не со мной.

– Я слышал, что Наталья замуж вышла? – аккуратно поинтересовался Иван.

– Не слышал, её право. Это не мешает мне с Дашкой видеться. Куда ехать? – Геннадий сменил тему разговора.

– Посёлок Каменные Ключи. Благодатные места, лес, речка. Отдохнёшь немного, а там подумаем об очередной командировке. Если не передумаешь, конечно, – вздохнул с облегчением Иван Павлович …

– Москвич, эй, куда же ты? – неожиданный окрик в спину выдернул его из раздумий.

– Простите, Нина Петровна, задумался немного и совсем про вас забыл, – Геннадий зашагал навстречу женщине, проводившей его к невменяемому соседу.

– Ну, что? Удалось до Федькиного разума достучаться? – полюбопытствовала она, застёгивая верхнюю пуговицу плюшевого жакета и пытаясь укрыться от колючего ветра.

– А почему вы решили, что он может что-то знать о смерти учителя? – в свою очередь спросил Геннадий, заслоняя её спиной от непогоды.

– Да как же, ведь он подрабатывал у Арсения. Воды принести, дров наколоть, опять же баню протопить. Как Федьку с работы выгнали за пьянку, так он у Филиппыча и подряжался. И в тот день тоже на учителя горбатился. Пить-то на что-то надо.

– А как давно он в запое? – Геннадий зябко поёжился, ледяные порывы пробирали до костей. А тут ещё пальцы на ноге начали поднывать. – Нина Петровна, может зайдём куда, чего на ветру мёрзнуть.

– Да у меня дома не прибрано, – всплеснула руками та, желая разузнать главное: что же приезжий журналист выпытал у соседа.

Геннадий понял её уловку и пошёл на хитрость:

– Тогда поговорим в другой раз, а то мне на ночлег надо определяться. Не знаете, кто комнату в селе на недельку может сдать?

Дилемма! По лицу женщины было видно, как борются между собой два противоположных стремления: с одной стороны нежелание пускать в избу чужого человека, с другой – как же она может упустить такой ценный источник информации. Ведь бабы на улице «распотрошат» москвича в два счёта, и останется Нина Петровна на бобах. А кому потом нужны новости не первой свежести?

– Тут во дворе у меня закуток есть, там от ветра и спрячемся, – предложила она компромиссное решение, цепко ухватив его за рукав куртки.

– Так что там Федька наплёл? – изнывая от нетерпения и подобострастно заглядывая в глаза выпытывала местная «варвара», острый нос которой, покраснев на кончике, и вправду был великоват для её лица.

Но Генка, допустив оплошность в общении с поселковым «теодоро», не спешил вытягивать джокер из рукава:

– Нина Петровна, не знаете, кто сдаёт жильё? А то скоро смеркаться начнёт, – он терпеливо повторил свой вопрос. В сарае действительно было тише и не так зябко, как на пронзительном ноябрьском ветру. «Спасибо, Иван! Не погода – курорт. Да ещё лес, речка. Не пора ли нам искупаться?» – Геннадий вспомнил редакторский анонс предстоящей поездки и поёжился.

Женщина снова поджала губы и, наморщив лоб, попыталась изобразить глубокий мыслительный процесс. Робкая капля повисла на кончике носа, готовая сорваться в вольный полёт. Генка предусмотрительно отодвинулся, но женщина наступала:

– Кто ж его знает. Ты в центре поспрашивай. Может у Кайчихи свободная койка есть или к Стеньке-Козе подайся, правда, через весь посёлок придётся шагать.

– Ага, – Генка охотно согласился и, не давая Нине Петровне перехватить инициативу, снова спросил, – так кто же Фёдора спиртным снабжает?

– Уж не на меня ли думаешь? – обиженно отступила та. – С какой такой стати я должна этого пьянчужку ублажать? Ладно бы, помог по хозяйству, тогда не грех. А так…

Женщина неожиданно замолчала, и Геннадий решил подбросить «дров в костёр» рождающейся на его глазах сплетни:

– Получается так, что он ушёл в заслуженный запой, имея неприкосновенный запас прочности на ближайшую перспективу?

– Скажешь тоже, – возразила она, переварив сказанное. – Где ты видел запасливых алкашей? Не знаю, кто его поит, но только ночью узрела надысь, как к нему кто-то приходил. В плаще с башлыком, лица не разглядеть, и с пакетом в руках.

– Вы что же, по ночам не спите? – Генка остерёгся насмешничать и произнёс эту фразу с сочувствием по поводу бессонницы любопытствующей тётки.

– Нет, у меня сон хороший. Шарик разбудил. Эта бестолочь молчать будет, хоть святых из избы выноси, а тут завыл, да так протяжно. Я в окно поглядела, свет у Федьки зажёгся и тут же погас. Но из дома так никто и не вышел. Так что Федька-то говорит?

Генка, протискиваясь боком мимо собеседницы в узкую дверь сарая, ничего не ответил, а уронил безадресно, словно рассуждая сам с собой:

– Некогда ему со мной было разговаривать. Он со змеем общался.

– С каким ещё змеем? – остолбенела у ворот Нина Петровна.

– С зелёным. С каким же ещё?..

… Мелкая пороша белой паутиной окаймила застывшие вдоль дороги лужи. Идти по неопрятной обочине в клочках соломы и пыльной пожухлой травы было непросто. Застывшие подошвы скользили на пластинах льда, проваливаясь порой сквозь неверное стекло в крутую липкую грязь. Через несколько сотен метров на ногах застыли могучие колтуны. Геннадий остановился в нерешительности, размышляя, что же ему предпринять такое, чтобы явиться в заявленный центр посёлка без этих вериг на ногах. «Меня в таком виде в магазин не пустят».

Пройдя ещё десяток метров, он увидел в проулке несколько женщин у водонапорной колонки, что-то оживлённо обсуждающих. «То, что мне надо. Попробуем отмочить под струёй воды свои «платформы».

При виде незнакомца разговор стих, собеседницы с любопытством смотрели на приближающегося неуверенной походкой Геннадия. Со спины казалось, что фигура с раскоряченными ногами только что сошла с экрана кино в образе Чаплина. Вместе с тем, отсутствие котелка и трости, а также Генкин рост не позволили ввести в заблуждение аборигенок, пришедших не столько за водой, сколько за свежими сельскими новостями.

– Здравствуйте, бабушки! – фальцетом пропел журналист.

Толпа разразилась бурным хохотом:

– Здорово, внучек!