Сероводород

– Чё ты лыбишься? – снова разозлился Виктор. – Что про него писать, если он на кладбище уже как полмесяца? И потом, причём здесь мы?

– Ну как же? – Захар хотел снова улыбнуться, но вспомнив реакцию шефа, передумал. – Витё…, Виктор Михайлович, что с писателем-то делать, если заявится.

– Что-что, помаринуй его около проходной с полчасика, мол, сейчас узнаем может ли руководство принять, а потом извинись, дескать нет в планах встречи со столичными штучками.

– Понял! Разрешите исполнять, – щёлкнул каблуками Захар.

– Хватит паясничать. Что у нас с отгрузкой на железной дороге? Они вагоны ещё вчера обещали поставить.

– Сейчас у «сбытчиков» узнаю и доложу, – помощник заспешил на выход.

– Да подожди ты. Пусть начальник отдела сам зайдёт и доложит. А ты займись вот чем. Сегодня две бабёнки приедут с «потребнадзора» для проверки, собери им подарки, созвонись и где-нибудь у переезда встреть, вручи и отправь восвояси. Некогда мне с ними сегодня возиться. А то пустишь в огород, будут весь день под ногами мешаться.

Когда дверь за приятелем закрылась, Виктор снова погрузился в размышления о взаимоотношениях с женой. Эти бесконечные и бесплодные диалоги с самим собой изнуряли его. Но сколько бы он не моделировал предстоящий разговор с Лерой, все заготовленные фразы вмиг улетучивались из головы, как только ему приходилось возвращаться домой и видеть её. Виктор мучительно вспоминал, когда же произошли эти разительные перемены в любимой женщине. «Любимой? Да брось. Сознайся, что главное в этом браке было не желание обладать Валерией. Мало ли таких девчонок крутится вокруг? Любая готова на замену выйти. Не обманывай себя! Больше всего ты хотел Артёму досадить, побольнее сделать, чтобы не заживало. Разве не так?»

– Не так! Люблю я …, – вскричал он и тут же осёкся при виде вошедшей секретарши с подносом в руках.

– Что не так, Виктор Михайлович? – узкая полоска бровей на её ухоженном лице взлетела вверх. – Ваш кофе.

– Всё не так. Присядь, – Виктор раздражённо поднялся, обошёл приставной стол и положил руки на плечи девушки. – Скажи мне, что нужно сделать, чтобы женщина тебя любила?

Помощница попыталась наморщить лоб, но у неё это плохо получилось. Морщины не смогли образоваться на гладкой глянцевой коже.

– Цветы подарить, – протянула она и тут же бросилась развивать свою мысль. – Сто алых роз. Или вот ещё, купить колье к платью в пол.

Она вспомнила, что её пригласили на вечеринку в райцентр, а к «розовому макси» ровным счётом ничего из имеющейся бижутерии не подходило.

Внезапно её озарило:

– А ещё лучше, купить ей такую машину, как у Валерии Аркадьевны!

– Всё? – Виктор в задумчивости смотрел сквозь девушку.

– Пожалуй, хватит, – та растерянно поднималась со стула. – Куда уж ещё?

– Хорошо. Спасибо за кофе. Идите, – он снова присел за стол и поднял трубку телефона. Через некоторое время на другом конце провода ответили.

– Надо встретиться. Можешь сегодня прийти? Как обычно, в то же время, – Виктор отхлебнул из бокала, кофе показалось ему невкусным, и он отставил чашку в сторону. – Ничего не случилось. Новости есть, стоит обсудить. Окей.

В кармане ожил «сотовый». На экране смартфона высветился унылый контур места под фотографию звонившего. Это была Лера. «Почему я до сих пор не разместил её фото на заставке?» – вдруг с удивлением подумал он. «А патамушта не уверен», – кто-то другой ответил ему развязанным тоном. «В чём не уверен?» – возмутился Виктор, догадываясь, каким будет ответ. «Да ни в чём! В себе не уверен, в ней сомневаешься. Ты же знаешь, что скоро всё закончится …»

– Дрянь! – хлопнул он в ярости по столу. Блюдце с чашкой вздрогнули, издав фарфоровый писк. Было непонятно, кому адресована эта брань: то ли к самому себе, то ли к жене, то ли к невкусному остывшему кофе.

– Слушаю.

– Я сегодня уеду в город по делам. Кое-что посмотрю в магазинах. Тебе что-нибудь нужно? – не называя его по имени, произнесла Лера.

«Дьявол! Это каким даром нужно обладать, чтобы так безжизненно прошелестеть, словно стая умерших лебедей? Звонит, будто одолжение делает», – зло подумал он и ответил. – Нет, милая! Я днями сам смотаюсь в Рязань. Будь аккуратнее, не гони.

– Хорошо, – тем же бесцветным голосом согласилась супруга и отключилась.

«Надо срочно поставить на тачку «маяк». Посмотрим, в какие такие магазины она зачастила».

А ведь он помнил её такой «оторвяжкой». Всё случилось в ту ночь, когда она сбежала с вечера встречи выпускников. Кажется, это было после третьего курса института. После этого они её не видели неделю. Родители сказали, что она уехала в город, но, как оказалось, обманывали. Как-то вечером Витька, наблюдая за их домом из-за кустов сирени, увидел подъехавшего на мотоцикле друга Артёма. Тот прислонил старенький «чезет» к загородке и постучался в дверь. Через короткое время вышел Леркин отец. Витьке не было слышно, о чём они разговаривали, но было видно, что речь шла не о чудесной погоде. И пока он отвлёкся на впившегося в щиколотку комара, момент «леща», который отвесил Тёмке мужик, был упущен. Судя по тому, что Артём отлетел к загородке, оплеуха была знатная, и Витька в восторге потирал ладони, наблюдая из засады неравный бой. «Интересно, за что он его так приложил?» Именно в этот момент на крыльцо выбежала Лера. Оттолкнув отца, она склонилась над «павшим воином», помогая ему подняться. Не прошло и минуты, как послышался звук пощёчины, и девушка, рыдая, скрылась в доме. А дважды поверженный Тюша, вскочил на мотоцикл и дал газу. «Интересно, за что они Артёма отметелили в две руки? – гадал Витька, прячась в кустах. – Это даже хорошо. Теперь Лерка точно со мной будет». Он давно подбивал к девчонке клинья, но остерегался приятеля. Да и с позиции мальчишеского кодекса чести, он не имел права подступиться к их паре, пока они дружили. «Вот и ладненько, вот и хорошо», – приговаривал Витька, возвращаясь с дозора, так и не поняв добровольного затворничества девушки в такую замечательную пору, когда кажется, что весь мир у твоих ног.

Зуммер внутренней связи запищал под рукой. «Захар домогается. Этому-то, что ещё надо? Только расстались. Неужели проверяющие заартачились? Может он им скудные презенты приготовил? Всё надо проверять самому».

– Что ещё?

– Ну вот явились к нам они – сказали «Здрасьте!» Мы их не ждали, а они уже пришли…, – приблатнённым голосом пропел в трубку начальник службы охраны.

– Давай по делу, – устало ответил Виктор и провёл ладонью по лицу.

– Журналистик припёрся, как я и говорил. Что предпринимаем?

– Я с кем сегодня на эту тему общался? – в груди снова начало вскипать раздражение. «Надо что-то с этим делать. Так дальше продолжаться не может». – Ты что глумишься надо мной? Я тебе полчаса растолковывал о том, как поступать в случае его прихода. Ты когда перестанешь «ваньку валять»?

– Понял, шеф. Щас я его приглашу.

Виктор в сердцах швырнул трубку на аппарат. «Вот урод!»

– Карина! – позвал он секретаршу. – Меня ни для кого нет. На полчаса!

– Хорошо, Виктор Михайлович.

Снова позвонил начальник службы охраны. Когда-то они были закадычными друзьями. Захар прилип к нему ещё в шестом классе, тогда Витька, обладавший силой и авторитетом, разбросал обидчиков одноклассника, которые подкараулили приятеля после уроков за зданием школы. С той поры мальчишка сам себя определил в вечные адъютанты. Витька, крепко сложенный, симпатичный парень был главным, Захар, худощавый, с невыразительной внешностью – выбрал себе второстепенную роль. Это его не обижало, несмотря на множественные и ехидные насмешки ребят. Скорее, наоборот, за спиной сильного друга, он и сам чувствовал себя важным и нужным. К тому же, не всем быть верховодами, кто-то же должен играть в эпизодах. Так рассуждал Захар, со временем вырастая из определённой для себя роли и, даже, превосходя во многих вещах своего покровителя.

Первый звоночек прозвучал, когда Витька записался на факультатив к Арсению Филипповичу, школьному учителю химии. Ему нравилась физкультура, а ещё география. Но отец, услышав выбор сына, напрочь отмёл его пристрастия. «Запомни сынок! Ничего не будет, а нефть и газ будут всегда. Что такое деньги? Бумажки. А нефть, это и деньги, и сила, и возможность мир посмотреть, как ты планировал. Нефть – настоящее богатство. Все, кто рядом с ней, будут не внакладе. Пойдёшь к химику на кружок, а потом в институт нефтяной помогу тебе устроиться. И всё у тебя будет, если с головой дружить будешь».

Захар не был обременён выбором. Тётка, которая его воспитывала, часто причитала: «Когда же ты с моих плеч слезешь? Уж скорее бы тебя в армию забрали». Племянник улыбался, не реагируя на её стенания, лишь пожимал плечами: «Армия, так армия». Он следом за Витькой записался на факультатив по химии, не проявляя ровным счётом никакого интереса к предмету, разве что забавные опыты манили воображение подростка. Арсений Филиппович не хотел поначалу брать его в кружок, но Виктор заступился, не желая оставаться после уроков без приятеля. Уже на первом занятии Захар сразил всех наповал. Он оказался гением в понимании хитросплетений и построений химических веществ. Это был дар божий. Все остальные предметы едва вытягивались им на посредственную оценку, во многом благодаря жалости учителей. Более всех был удивлён учитель. В короткое время Захар стал его лучшим учеником и гордостью школы, получив заодно яркую и необидную кличку «Химик».

Теперь этот «химик» донимал своего начальника «тупыми» звонками.

– Слушаю.

– Шеф, «усё пропало». Журналист сбежал, – хихикнул Захар в трубку.

«Когда же этот день закончится», – устало подумал Виктор. – В смысле, сбежал?

– В прямом смысле. Мы его оставили на проходной дожидаться, а он исчез. Что дальше делать?

– Узнай у ребят, может причины какие возникли. Не клади трубку.

За всё время руководства базой ещё никто так не поступал. У входа ждали разрешения и главы администраций всех уровней, и начальники полиции, и даже прокуроры. Хотя для последних время ожидания было сокращено до минимума. Все они должны были прочувствовать своё место и роль перед незыблемостью цитадели под названием База. Именно так, с большой буквы звучала доставшаяся Виктору неприступная крепость. Вокруг неё не было высоких заборов, увитых спиралями «егозы», на вышках не дежурили вооружённые люди. Оберегом и гарантом неприкосновенности объекта был авторитет безымянного человека. Вполне вероятно, что и человека не было, но Слово было. Подобно меловому кругу оно не позволяло заступить за барьер, если на это не было выдано особое разрешение. Вскоре все привыкли к такому раскладу, возмущённые потоки страстей и мнений стали плавно обтекать это «заповедное» место.

Трубка вновь ожила:

– Ребята на крыльце курили, слышали, как ему позвонили и сказали, что кого-то убили. Он и ломанулся бежать. А кого убили – непонятно.