Бриллианты из Якутии

Бриллианты из Якутии
Валентина Ива

Валентина Ива родилась в городе Находка Приморского края в семье морского офицера. Детство провела во Владивостоке, где служил отец. Позже переехала в столицу, где окончила Московский технологический институт. Работала во Всесоюзном (ныне Всероссийском) НИИ авиационных материалов, Институте биофизики (ныне Федеральный медицинский биофизический центр имени А. И. Бурназяна) и Центре медицины катастроф. Участвовала в разработке негорючих материалов для самолетов и защитного снаряжения для моряков атомных подводных лодок.

Публиковалась в сборнике «Главные слова» и альманахах Российского союза писателей. Участник конкурса «Георгиевская лента», финалист литературной премии «Наследие», финалист премии имени Сергея Есенина «Русь моя». Награждена звездой «Наследие», медалями «Георгиевская лента 250 лет», «Сергей Есенин 125 лет». Опубликовано 10 книг автора. Член Российского союза писателей.

Как человек, выросший и воспитанный в Советском Союзе, глубоко переживает события на Украине и молится за скорейшее восстановление мира между братскими народами.

Все персонажи рассказов вымышленные, а совпадения случайны.

Валентина Ива

Бриллианты из Якутии

© В.И. Остапенко, 2023

* * *

Александровский сад

Тридцать первого мая две тысячи двадцать второго года, в последний день весны, не задумываясь о наступающем календарном лете, закутав шею шерстяной шалью и прикрываясь широким зонтом от мелко моросившего дождя, Маргарита Петровна медленно брела по Александровскому саду. Из всех информационных каналов струились известия, ссылки на статистику и подтверждения авторитетных болтунов, что такой холодной весны не было 75 лет, но Маргарита Петровна помнила погоду и похуже нынешней.

Хотите – верьте, хотите – нет, а сад имени великого императора Александра I, официально открытый тридцатого августа тысяча восемьсот двадцать первого года, как пишут историки, бушевал цветущей сиренью, яблонями, раскрытыми и почти вывернувшимися тюльпанами и наполнялся пением соловушек так, что, казалось, эти птахи соревнуются: кто кого перещебечет.

Очарованная Маргарита Петровна застыла около цветущей рябины и слушала, слушала… Пока ей на ум не пришло, по какому случаю её занесла нелёгкая в это хорошо знакомое место? – а всё очень просто! Реклама рыбной ярмарки, открывшейся в Москве, сулила отечественные морские продукты, только что выловленные из дальних Японского и Охотского морей.

Японское море ей было хорошо знакомо: родилась она в городе Находка Приморского края в семье морского офицера. Навага, камбала, корюшка и даже крабы готовились в далёкие детские времена бабулей на кухне, распространяя чудесные запахи вкуснятины.

Ностальгия по прошлому возникала даже от близких когда-то названий, тем более что отец часто пел известную песню: музыка Оскара Фельцмана на слова Михаила Матусовского «Чёрное море моё», переиначив слова на «Японское море моё».

Маргарита выбрала неудачный день. Дождь лил как из ведра, а по телевизору так и сказали: на один квадратный метр выльется ведро воды, но… Менять планы не в её характере. Женщина, стройная, элегантная, восторженно-элегическая, прямо из метро вошла в торговые ряды, немного задохнулась от рыбьего запаха, вспомнила советский магазин «Океан», посмотрела на цены и робко спросила продавца дагестанской национальности:

– У вас есть дальневосточная селёдка?

– Нэт, дальневосточной нэт. Ест камчатский селёдка. Бэри. Вкусни.

«Опс! – подумала Маргарита Петровна, – географию уже никто не учит!..»

Маргарита вошла в Александровский сад, раскрыв зонтик, и соловьи, мощно щебетавшие с сиреневых, белых и тёмно-бордовых кустов сирени легко стёрли слабое разочарование в морепродуктах, а пьянящий запах цветения быстро проветрил тухлый духан рыбных рядов.

Около памятника Александру I приплясывал весёлый, круглый, один метр тридцать пять сантиметров вместе с каблуками и бейсболкой, экскурсовод в окружении пары десятков школьников и трёх учительниц или родительниц.

Школьники 9-10 лет явно симпатизировали такой энергии предводителя и, не отрывая глаз от широких жестов и слух – от эмоциональных интонаций задорного голоса, готовы были выполнить всё, что бы ни скомандовал этот талантливый ведущий.

– Ровно в двенадцать часов пополудни, – экскурсовод поднял вверх указательный палец, при этом торжественный тембр его громкого голоса приобрёл такой децибел, что трактор отдыхает, – девятнадцатого марта тысяча восемьсот четырнадцатого года эскадроны кавалерии во главе с императором Александром I триумфально вступили в столицу Франции. Враг побеждён!!!

Дети замерли в ожидании пушечной стрельбы (и Маргарита Петровна – тоже), так как именно триумфальный вход в Париж должен был быть немедленно этими звуками ознаменован. Тут экскурсовод обернулся, увидел стройную, высокую, ослепительную в брызгах дождя Петровну и воскликнул:

– У вас есть минуточка?

– Да… – тотчас же робко промолвила Петровна и направилась к группе.

– Как идёт! Как идёт! Ступает, как богиня! – приговаривал экскурсовод.

Обернувшись к детям, строго и громогласно скомандовал:

– Все делятся на две команды! Для каждой выбирайте императора Александра I. Все остальные изображают его свиту и народ. Кто лучше это сделает, будет судить вот эта дама! – и он почтительно склонил голову перед Петровной. Его малый рост итак был чуть выше талии Маргариты, но после склонённой головы совсем потерялся у бордюра. Кутерьма детского визга, писка и организации выборов, неспешно подавленного учителями, замолкла, и перед Маргаритой Петровной предстали две России: в центре правой Александра изображала девочка, в центре левой – мальчик.

– Как Вы считаете, где правильнее представлен царь-победитель? – торжественно спросил экскурсовод Маргариту.

Все превратились в слух, стало слышно не только соловьёв, но и накрапывание дождя. Экскурсовод с хитринкой в глазах смотрел на Маргариту Петровну, сверля её глазами, как дрелью брус.

– У девочки лицо царя-самодержца, – осторожно промолвила женщина, – царя, несущего бремя власти, – она на секунду замолчала и продолжила: – а у мальчика – заносчиво задранный вверх подбородок и выражение лица хвастливого пятёрочника, – не успела Маргарита закончить, как экскурсовод закричал:

– Это исключительно верно! Ура! Царь – труженик и подвижник, а не хвастун и тиран!!! Спасибо Вам за участие! – и он почти подпрыгнул и поцеловал Маргарите руку.

* * *

Среди мокрых кустов и деревьев Александровского сада шла ошеломлённая женщина, задетая энергией детских душ, талантливого экскурсовода и уходящей удивительно холодной и дождливой весны. Она легко промокнула брызнувшие от счастья слёзы и скрылась в метро Александровский сад.

Аромат для насекомых

Маринка перенюхала все духи в огромном магазине под названием «Кунцево Плаза». Даже противное слово ПлАААзААА сегодня не имело никакого значения. Маринка всегда считала, что переименовывать своё, родное на иностранный манер – это от небольшого ума. Что поделаешь, если «плаза» нравится больше тем, у кого есть деньги, а просто «площадь» им не по душе…

Если не вдаваться в литературные изыски названий в поисках истины и справедливости, то можно совершенно точно утверждать, что духи Красная Москва и Серебристый Ландыш Маринке нравились гораздо меньше, чем Шанель № 5. На Шанель денег точно не хватит, а на этот вот красивый флакон янтарного цвета с крышкой цвета тёмного горького шоколада, подпоясанной чёрным бантом, она рублей точно наскребёт.

Запах понравился. Интернетнула инфу и обнаружила, что это «чувственная цветочная композиция, наполненная дыханием ухоженного лондонского сада, где после дождя раскрываются изысканные ароматы». Маринка прекрасно знала, что притянуть за уши можно и сад, и вселенную, и для красного словца критикнуть можно отца; она и сама занималась блогерством, но бросила это хлопотное дело, устроившись на работу корректором в министерство.

Духи My Burberry Black от BURBERRY оказались новыми. Совсем недавно, в 2016 году какой-то армянин с другом замутили во Францииэту смесь, и она, как композиция соблазнительная, нежная и насыщенная, завоевала своё место почти во всех уголках земного шара. Фрэнсис и Кристофер, что намесили сие зелье, напихали в верхние ноты жасмин и персиковый нектар, в сердце этого аромата поселили розу, смешанную с аккордами персика и ванили для сладостного влияния на пользователя и на обнюхивателей, а в базовые ноты добавили пачули и амбру. Всё это Маринка наскоро прочитала в автобусе, который вёз её из Плазы до дома. «Это не очень дорогие духи!» – тешила себя мыслью Маринка, – тем более я получила зарплату и имею право!..»

Примчавшись домой, она молниеносно приготовила жаркое из индейки, сварила картошечку и настрогала салатик. Как только заворочался ключ в замке, прыснула капельку My Burberry Black(а) в область нежной шейки с колечками курчавых волос и вышла встречать мужа, желая поразить его чудесным новым ароматом. Ведь написано, что этот парфюмер воссоздал любимые духи Марии Антуанетты для Версальского дворца, возвращаясь во времени к началу XVII века и истокам парфюмерии. Он, муж, сейчас будет очарован и покорён!

– Привет, рыбка! – прошептал муж, целуя жену в шейку, – ты что, тараканов морила? Проветривай сразу комнату, а то дышать нечем! – он сморщил нос, чмокнул жену в щёку и отправился мыть руки.

Бал в усадьбе Вульфов

Маленькая, плюгавенькая, длинноносая блондинка в модной куртке и огромных замшевых берцах два раза подрезала меня во время экскурсии по Твери. Поверьте, подрезают не только на шоссе, но и в быту. Её прямо тянуло в мою сторону! Пускаясь в безлюдное пространство, чтобы сделать памятный снимок Тверского Императорского дворца, я снова сталкиваюсь с Плюгавенькой, неведомо откуда вынырнувшей из-под моей правой руки. Осмотрев пустынное пространство берега речки Старицы, нацелившись объективом на монастырь, я обнаруживаю Плюгавенькую в центре снимка, затмевающую весь Свято-Успенский мужской монастырь, включая берёзу на первом плане. Наше с дочерью трёхдневное путешествие по Тверской земле только началось, а мне этот персонаж уже сильно надоел.

– Мамочка, – смеялась дочь, – ты просто нравишься ей, и она без тебя не может жить!

Наш первый обед после картинной галереи только начался, но моя, видимо, судьбоносная попутчица, заседая за соседним столиком в обществе водителя нашего автобуса и парочки из Петербурга, заказала графинчик водки, граммов так на 150, быстро осушила его и заказала повтор. Дочь заволновалась.

– Смотри, как водку трескает! Такая эфемерная, дунь – улетит! – а приняла на грудь в одиночестве уже грамм 350! Слава богу, наш водитель не поддержал её компанию, – и дочь опять покатилась со смеху, уверяя меня сквозь смех, что в путешествиях всегда присутствует какая-нибудь чучундра в женском или мужском варианте, которая почудить немного просто обязана! Для того, чтобы жизнь мёдом не казалась! Чтобы карась не дремал, – и ещё чего-то в этом роде добавила.

Не полностью отдавшись на владение моим умом чудесного и очаровательного экскурсовода, я немного включила внимание и стала отслеживать эту особь и обходить её десятой дорогой, тем более что после водочки её назойливым участием стали пользоваться другие товарищи из нашей дружной группы. То там, то сям слышались возгласы: «О, господи! Зачем? Сидела бы дома!». И так далее. Но всё обошлось, ничего страшного не произошло.

На следующий день мы посетили село Берново, музей Александра Сергеевича Пушкина, расположенный на территории старой дворянской усадьбы помещиков Вульфов, которые владели этими чудесными местами с конца XVIII – начала XIX веков. В этой усадьбе в 1828–1833 годах бывал А.С. Пушкин, там же он неоднократно пересекался с Анной Керн, как нам проникновенно вещал экскурсовод.

Всегда приятно прикоснуться к святым местам, где бывал наш знаменитый поэт. Мы с благоговением побродили вокруг усадьбы, а после – торжественно передвигались из зала в зал. Каждый из нас, знакомясь с дворянским бытом и основами этикета, сильно подозревал, что это представление далековато от истины, но было весело и приятно коснуться этих фантазий. Мы знали, что впереди нас ждёт самый настоящий БАЛ, но не подозревали, что талантливый массовик-затейник мягко и настойчиво принудит нас плясать полонез, вальс, польку, фарандолу и так называемый ручеёк. Этот вариант развлечения, видимо, был рассчитан на господ от детских садов, начальной школы и до глубокой пенсии, и это прекрасно, тем более что, как поётся в песне Юрия Кукина, «… Пятьдесят – это также, как двадцать (имеется ввиду лет), ну, а семьдесят – так же, как десять…».