Фантазии во сне и наяву. Повести и рассказы

– Валерия, – подсказала она.

– Ксения, – представилась мама Игоря, и тут же скомандовала сыну, – помоги девочке снять куртку.

– Имей в виду, я обещал Валерии чай с пирогом, – охотно принялся он исполнять приказ.

– Тогда мойте руки, и в гостиную…

– Заодно репетиционную, костюмерную, гримёрную, разговорную, – продолжил перечислять Игорь функциональные нагрузки, видимо, главной в квартире комнаты.

– В двух словах, в нашу творческую мастерскую, – поставила точку Ксения.

– Имей в виду, Лера хотела бы услышать рассказ отца о слепом небописце, – пропуская гостью в ванную, будто невзначай назвал её уменьшительным именем Игорь.

– Ты и об этом успел рассказать? – удивлённо взглянула на сына Ксения.

– Так был повод: отец Леры тоже был небописцем, – не замедлил с оправданием он.

– Когда-то у нас с Вадимом был друг, замечательный человек и художник, который нам, нищим начинающим экспериментаторам, согласился бесплатно оформить спектакль. Декорации были простыми: небо, яблоня и камень. Идея – сотворите свой рай сами.

– Спектакль назывался «Перепутье», его афиша, вместо иконы, висит в красном углу, – скороговоркой сообщил Игорь, принуждая мать сменить тему.

Но Ксении не хотелось расставаться с прошлым.

– Мы с твоим отцом осовременили Адама и Еву, не играли, размышляли вслух…

– Куда податься, кому продаться, – нетерпеливо подсказал Игорь.

– Сын?! – удивлённо посмотрела на него мать.

– По-моему, ты начала рассказывать об отце Леры, – с упрёком напомнил он.

– Никита… Ветров… твой… – оторопело уставилась на девушку Ксения.

– Вообще-то, я… и Никитична, и Ветрова, – ещё более растерянно призналась Лера.

– Что и требовалось доказать! Наша встреча запланирована свыше! А твой пирог улучшит нашу карму, – ткнулся носом в щёку матери Игорь.

– Сначала вымой руки, – привычно напомнила она.

– И!..

– Что, и?

– Я требую продолжения урока! – перевёл взгляд на гостью Игорь, пояснил, – мама с пелёнок ставила мне в пример не кого-нибудь, а… – далее продолжил голосом Ксении, – Леонардо да Винчи всегда мыл руки перед тем, как браться за Джоконду! И ты, сынок, перед любым делом…

– Из всего сделаешь спектакль, – с укоризной прервала сына Ксения.

– Леонардо да Винчи изобрёл метод сфумато, в переводе с итальянского языка: исчезающий как дым. Чтобы наполнить воздушным светом картины, он иногда писал их, в том числе портрет Моны Лизы, пальцами. От этого света она и кажется живой: розовеет, когда ею любуются, бледнеет, когда прячут от зрителей, – за многословием спрятала Валерия своё волнение от осознания того, что её отец дружил с семьёй Изгоевых.

– В нашем полку прибыло, – учтиво поклонившись ей, нехотя отправился в ванную Игорь.

Ксения жестом пригласила гостью пройти на кухню…

– Когда-то прочитала, что Бог, позволив рыбам размножаться несметно и без боли, принёс их в жертву людям, а рыбы этому даже рады, их карма улучшается, а карма людей не ухудшается. С тех пор часто балую своих мужчин… – снимая с отдохнувшего пирога льняную салфетку, призналась Ксения. – Не знаю даже, что сказать. Однажды Никита привёл тебя в театр. Мы растягивали, а вы с Игорем тихо шкодили. Ты нарисовала на камне солнце в веснушках, на что твой отец заметил: так больше на правду похоже…

– А я что там?.. – вытянув вперёд мокрые, хоть выжми, ладони, влетел на кухню Игорь.

– А ты яблоко с ветки сорвал, и оно у тебя в руках покраснело! – с удовольствием доложила Ксения.

– А мой отец?..

– Сказал: настоящему Адаму следовало бы взять с тебя пример!

– Так было бы честнее! – одобрил реакцию отца на свой проступок Игорь, и от себя добавил, – а то… валить всё на Еву… как-то не по-мужски.

– Не иметь в раю детства вообще не по-человечески! – на полном серьёзе заключила Валерия.

– А не есть в раю пирогов не по-райски! – подхватив блюдо, направил стопы во всеядную комнату Игорь. – Поторопитесь, барышни, отец вот-вот выйдет на связь…

Выждав, когда разольют по чашкам чай и разложат по блюдцам пирог, ноутбук ожил и заговорил…

– Привет, дорогие! С именинами, жёнка! – появился на экране клон Игоря в возрасте. – У нас с утра льёт дождь. Дорога виляет меж гор из пемзы. Так что пейзаж краснокожий, почти марсианский. Катим, катим – ни одного поселения. И вдруг дом с верандой! И старый индеец играет на флейте. Остановились. Разговорились. Оказалось, навахи всегда играют на флейте, когда идёт дождь. Мы выучили английский язык, но не забыли мелодию своей души, сказал он. Я спел ему о преданном Орфее, сообщил: у моей жены сегодня именины. Он предложил в подарок тебе купить флейту из кедра. Флейты его бизнес. Я купил. И тебе, и себе, и сыну. Пусть и наши души поют! А ещё индеец с болью признался: свободолюбивые навахи пристрастились проводить свои пикники в торговых центрах. Родилась идея…

– Разместить на сцене супермаркет? – высказала догадку Ксения.

– Умница!

– Ну, хватит вам! – оборвал воркование родителей Игорь. – Ты обещал рассказать о художнике, он, правда, слепой?

– Слепой! со зрячими пальцами. История странная. Кстати, он из нашего города…

– Всё сходится! – перебила мужа Ксения. – У нас в гостях, не поверишь, дочка Никиты Ветрова. Помнишь его?

– Час назад о нём вспоминали. Отец Марка учился вместе с Никитой.

– Он, случайно, не знает, как мой папа погиб? – на одном вдохе спросила Валерия.

– Есть версия, что Никиту убили, – обосновала её вопрос Ксения.

– Марк думает, его отец причастен к смерти Никиты…

– То есть, ты нашёл убийцу? – нетерпеливо уточнил Игорь.

– Не совсем, – отступил под напором сына Данила.

– Что значит, не совсем? – разволновалась Ксения.

– Он невменяем. Называет себя то палачом, то садовником. Развёл кустарник с ягодами сок которых голографирует краски. Сейчас покажу, тут по всему дому кадки…