Фантазии во сне и наяву. Повести и рассказы

– Мне кажется, мы и так всё друг про друга поняли…

– Тогда, пить чай!

– С пирогом!

Игорь включил электрический чайник, пока он закипал, умудрился рассказать о своём закулисном детстве.

– Театр – вот настоящая жизнь, думал я. Мама с папой на репетицию, на спектакль, я с ними. В выходные я дома актёр. От лица разных героев беседовал с Богом. Много чего просил у него, а однажды, натянул юбку, повязал платок, и топнул ногой: сам стать Богом хочу! От волненья, наверно, в глазах поплыло, почудилось: Спаситель с иконы показал мне язык. Я испугался. Бог не золотая рыбка, ты не жадная старуха, а реальная жизнь – искусство любви, которое, если овладеет массами, спасёт мир, запомни это, сын! – в макушку поцеловал меня отец. С тех пор, чуть, что не так, почешу голову, и…

– А мне достались: убийство отца, бегство матери, мольберт, – замерла над чашкой золотистого чая Лера.

– И волшебная смола! Я готов! – подложил на её блюдце ещё кусок пирога Игорь.

– К чему готов? – удивилась она.

– К тому, что ты напишешь мой портрет, и он заговорит, – охотно объяснил он.

– Не смешно! – ухватившись за старинные щипцы, стала механически выуживать из прабабушкиной сахарницы и без счёта перекладывать рафинад в свою чашку Лера.

– А ты не сдавайся! – перехватил её руку Игорь.

– Что, прямо сейчас?

– А чего тянуть?

– Предупреждаю: когда рисую, я пою, – тоном, не обещающим ничего хорошего, предупредила Валерия.

– Главное, не забудь руки помыть, – проигнорировал угрозу Игорь.

– Тогда иди в студию, а я сейчас…

Соседняя с кухней комната, которую Валерия окрестила студией, больше походила на тесную келью: стеллаж с красками, полки с альбомами, папками.

На стене в простенькой рамке висел «портрет» волшебного куста.

Игорь сразу узнал в нём увиденного по Скайпу американского собрата.

Подошёл впритык.

Чуть не лизнул налитые соком жемчужно-алые ягоды.

Справиться с импульсивным, детским желанием помогло ощущение, будто отец Валерии откуда-то сверху, из небытия произнёс: ягоды созрели, скоро прольются миром, моя дочь узнает, что такое вдохновение…

– Понял, – отступил Игорь.

Огляделся в поисках чего-то… несомненно! материалистически реального.

В центре комнаты молча, даже как-то покорно стоял мольберт.

– Ты с кем разговариваешь? – демонстрируя чистые пальцы, зашла в мастерскую Валерия.

– Ни с кем, сам с собой, в образ вхожу, – скрестив на груди руки, проиллюстрировал ответ Игорь. – Могу Наполеона изобразить, могу…

– Самого себя, – воспользовавшись паузой, подсказала Валерия.

– Иногда кажусь себе простофилей: верю, вернее, доверяю сказкам…

– Разве верить и доверять не синонимы?

– После долгих раздумий пришёл к выводу, доверие – детское чувство: что папа сказал, мама в книжке прочитала, то и правда. А вера – это по-взрослому. Ве – ведай. Ра – Бог. Ведать Бога, высшую истину, жить в согласии с законами мироздания, разве это не?.. – подыскивая подходящее слово, запнулся Игорь.

– Станиславский бы сказал: не верю! – закрепив ватман, неадекватно улыбнулась Лера.

– Ч-чему? – удивился, расстроился и возмутился Игорь.

– Тому, что ты простофиля. И зафиксируй, пожалуйста, этот взгляд.

– Что в нём такого?

– Честность.

Взяв в руки карандаш, Валерия стала взрослее, строже.

– Сначала общие черты. Лицо почти прямоугольное, тип «баловень судьбы». Форма носа коровы – признак художественного вкуса. Рот дракона обещает славу. Глаза буйвола внушают доверие, – уверенно подсказывала карандашу значение линий Лера.

– Твои песни заставили меня развесить уши, – для убедительности потянул мочки ушей вниз Игорь, и на полном серьёзе спросил, – не уточнит ли ненаглядная певунья, у какого зверя я позаимствовал уши?

Зачёт по физиогномике Валерия сдала на «отлично» в зимнюю сессию, вследствие чего ответила без запинки…

– У органов слуха градация иная, твои без сомнения относятся к деревянным.

– Почему-у-у? – не смог скрыть разочарования Игорь.

– Потому что слегка оттопырены, ушная раковина вверху шире, внешний ободок рельефен. Носители деревянных ушей отличаются артистическими и художественными талантами, как правило, добиваются славы, – утешительно улыбнулась Валерия.

– То-то, я смотрю, ты тоже слегка лопоухая, – неуклюже закодировал комплимент он.

– И трусливая, – призналась она.

– Отец говорил: страх отступает, когда ему предлагают роль стимула, – в один шаг оказался рядом с ней Игорь, оглядел карандашный набросок, одобрительно кивнул, – ну, здравствуй, моё второе «Я»! Наложим грим, и хоть на сцену. Кстати, – деловито уточнил, – ты краски разводишь водой и белым вином?

– Иногда вином, у бабушки в серванте стоит бутылка.

«Дороги назад нет!» – отважно вздохнула Валерия.

Дальше всё было как во сне…

Сухой Рислинг пришёлся краскам по вкусу.