От печали до радости

Подоспевший к брату, Алексей навел винтовку на Корнева.

– Только попробуй – застрелю. Я с немцем дрался, а ты мне не Указ и не для того я здесь, чтоб от руки твоей поганой погибнуть.

Василий встал за спиной Алексея и братья еле вырвались из толпы.

Весь день шел самосуд над братьями Спиридоновыми. Чем их только не били и как не издевались. Только к вечеру толпа, устав от изуверства, стала расходиться. А Корнев со своими помощниками, скинули на землю из телеги полуживых братьев и стали в упор перекрестным огнем их добивать.

Глава 2

А Семка бежал и бежал, подальше от села. Мать впопыхах сунула ему пару картофелин да луковицу, которые болтались за пазухой. Вместо того, чтобы бежать к реке, перебраться на тот берег к тетке, которая должна его спрятать, Семен повернул к озеру. Он хотел передохнуть. Прошлым летом они рыбачили там с братьями, вот он и приметил большущий дуб, который стоял на берегу обрыва прямо над озером. Но самое главное, там было большое дупло, которое видно было только со стороны озера. Оно еще тогда заинтересовало Семена, но как в него забраться он не знал. Вечера в апреле были еще прохладными, а ночью бывали порой заморозки.. Но от пережитого страха и быстрого бега, Семке было жарко. Так он и не заметил, как добрался до озера.

– Ну где же этот дуб?, – с маниакальным желанием, он хотел найти тот дуб, залезть в дупло и спрятаться там ото всех. Ему казалось, что завтра, он проснется и весь этот ужас уйдет, он хотел просто переждать здесь, недалеко от села. А завтра, завтра все будет уже по-другому.

В голове все перемешалось и мысли, зачем увязался за Спириными, зачем смотрел, как обижали монашек, а клюквенное варенье взятое из сторожки, надоело дома. Прошлой осенью клюквы было так много, что они ведрами носили ее из леса и заготовили на зиму сполна.

Ему хотелось вернуться домой, к братьям, залезть на печку и слушать их рассказы про войну, про то, как они бились с немцами, как приехали в отпуск в Москву, как ели там калачи. Ему представлялось все это так ярко, как будто он сам там побывал.

– Ну вот же тот дуб – обрадовался он.

Красавец, столетний дуб, стоял над самым обрывом, Семка подошел к краю обрыва и увидел, как его большие длинные корни обнажила красная глина, осыпаясь к подножию озера. Ему даже пришла мысль, что хватаясь за эти корни можно спуститься к озеру. Но сейчас, ему нужно было укрыться в дупле и устроиться там на ночлег.

Уже темнело и вряд ли он, по совету матери, успеет до ночи добраться до реки, а там и до тетки.. Он насобирал сухой прошлогодней полыни, связал ее в охапку и влез на дерево. Теперь надо было спуститься со стороны оврага по веткам в дупло, что было довольно трудно. Сначала он закинул в дупло траву. Потом ему пришлось слезть, чтобы найти большой шест от старого дерева и нашедши его, он забрался опять на дерево.

Могучие ветви огромного дуба раскинулись так широко, что на них можно было улечься спать. Закинув березовый шест в дупло, он с силой стал утрамбовывать полынь, проверяя тем Самым, насколько там глубоко, но шест, ушедший наполовину вниз, наткнулся на твердую основу и дальше не опускался. Теперь надо было подумать, как выбираться из дупла. Он вспомнил о лодке, в которой они рыбачили осенью, а там должна быть веревка, которую можно привязать к веткам и опустить в дупло.

Ему пришлось снова слезть с дерева и побежать на берег. Он вытащил из укрытия лодку, нашел там веревку, затащил лодку обратно и побежал к дубу. Быстро темнело. Привязав веревку к толстым сучьям дуба, опустив один ее конец в дупло, он ловко спустился по ней в дупло и провалился вниз. Там было довольно просторно, сухо и пахло старым деревом. Он накрылся старым башлыком и быстро заснул.

Алексей с Василием вернулись домой. Мать встретила их громким плачем

– Да по што это? Чай, живыми с войны пришли, а здесь смерть свою хотите встретить? Куды же это Бог то смотрит, как же допустил такое убивство? А как же с Семкой —то. Успел ли добежать до Нюрки, аль нет?

Надо отметить нижегородский говор, теперешнее поколение почти не окает, в отличие от старшего, не употребляют в разговоре тех слов, которыми богата речь старожилов. Отец Никифор, служивший старостой в сельской церкви, только рукой махнул-

– Щас, Бог не заступник, вона и на церкви опала пошла. Скоро бают, все церкви закроют, кабы и нас, грешных, не прихватило, да в разные стороны не раскидало.

Мать заголосила сильнее :

– Это кто ж дасть церкви тронуть.

– Да щас, в каждой деревне свои порядки, дай волю с ноготок, а возьмуть по весь локоток, – Крестясь, ответил отец.

Василий посмотрел на Алексея и сказал :

– Ну вот что, надо думать, как дальше жить, здесь добра не будет, давай Леха, во Владимир подадимся, а там и в Москву можно, надо и Семку определять, нечего тут ему делать, нечего тут и ждать, а там вроде коммуны хотят организовать для ребят, учить их будут, а как власть повернет неизвестно, вона еще с белыми воюють. А ты Тятя, в церковь пока не ходь, от старосты откажись, На церкви накинутся, там и за тобой придут, так что затаись.

– Ой горе, горюшко нам – А как это Бога забыть, это грех какой – голосила мать,

– Да и дома как?. Алешку ведь Наталья 3 года ждала с войны, ни с кем не гуляла, сколько охотников к ней набивались, а они с детства женихались, вона как обрадовалась на празднике, когда его увидала.

– Какая Натаха, мать?, То детство закончилось давно, и кто ее отдаст за нас, они как были «графские», так и остались. И тятя у нее стал первый прихвостень у Корня, вона как себя проявил.

Алексей тяжело молчал.

– Чего молчишь, братка? Аль не согласен,?

– Мы родились здесь, Васятка, здесь на погосте и упокоится должны, благо земля наша не чужая нам, чего по свету шастать, думаш там лучше найдешь? Никуды я не пойду отсель. А графские и гудовские примириться должны, хватить ужо воевать. Господь даст – будет и у нас праздник.

– Где ж твой праздник, когда за Корнеем все «графские « стали, потому и расправились со Спириным, а назавтра может и до нас дойдут, видел, как они на тебя свои зенки выпятили. что изменилось то?, кто верховодил раньше, тот и сейчас наверху сидит, на кого батрачили и на тех же батрачить будут. Не унимался Василий. И обращаясь к отцу спросил :

– Тять, ты в лес завтра не поедешь, лошадь нужна тее?

А ты куды собрался Вась?

– Да в район поеду в Совдеп,. Там бают Михайло заправляет. Братка, ты со мной?

– Это какой же Михайло? – спросил отец.

– Да Мишка, Якова Царева, сын. Он же в прошлом годе Настасью в жены взял, сеструху Спириных. Авось за нас и заступится после такого. На том и порешили.

Надо сказать, что ночью над округой прошел такой ураган, какой и не видывали никогда старожилы. То ли рассердилось небо от такого зверства, устроенного людьми, то ли Бог прогневался, но валил с ног ветер Вековые деревья, срывал крыши с дворов. Страшный переполох и в селе, и в монастыре вызвала эта буря с ливнем и надолго запомнилась. Глядя на истерзанную этой стихией плотину пруда и поваленную монастырскую стену, взрослые испуганно крестились и с ужасом ожидали новых проявлений гнева Господнего на людей за великие их грехи. Некоторые упрямо думали и спрашивали-

– А может и впрямь был тот внезапно налетевший, невиданный ураган последним предвестником других неисчислимых потрясений, которые разразятся в России всего лишь через полтора года после него и отголоски будут продолжать еще несколько десятилетий

Семка проснулся от страшного гула и грохота. Ему казалось, что дуб сильно кто-то раскачивает изнутри. А маленький кусочек неба, видимый над головой, вспыхивает ярким огнем и становится светло, как днем. От страха он весь задрожал. Уцепившись за толстые стенки дуба, он молился Богу за все свои грехи, которые были и не были в его детской душе. Ему казалось, что ужасный ливень никогда не кончится, а всполохи молний непременно ударят в дуб и разрушат его. И как будто услышав его, вдруг страшный треск раздался прямо над головой, а кто-то очень большой и сильный, словно ножом отрезал часть дерева от основного ствола, так что одной стены дупла не стало. Семка закричал, но в этот момент его ноги провалились вниз, а ураган, сделав свое страшное дело, стал утихать. Теперь его убежище стало еще просторнее и уходило куда-то в сторону. Немного успокоившись, он увидел небольшую пещеру, одна стена у которой только что обсыпалась. Осмотревшись, он увидел, как в обвалившейся стене, в глубине песка и глины что-то торчит. Он руками отбросил еще мягкую землю и, поднатужившись, выдернул из земли необычный предмет.

Это был тяжелый турецкий кинжал с загнутым клинком. Клинок был украшен золотой или серебряной насечкой с рисунками и надписями. Рукоятка украшена каменьями – кораллами и мелкой бирюзой, расположенными в определенном порядке, образуя геометрический орнамент. Ножны представляли собой металлический футляр с вложенными в него двумя деревянными дощечками, которые были также украшены каменьями и заканчивались небольшим металлическим шариком. Семен никогда не видел ничего подобного и не знал что это за оружие, но задыхаясь от привалившего счастья понял, что это большое богатство. Он тотчас вспомнил легенду о пугачевских разбойниках

Может это часть того клада, или награбленное богатство Суюля?

Фантазии тотчас нарисовали ему, сколько денег можно отхватить за это оружие, и как они заживут богато и счастливо с мамкой, тятей и братьями. Захлебываясь от неописуемого восторга, он даже забыл, что почти два дня ничего не ел. Картошку, которую дала ему мать, он съел еще вчера вечером, когда сбежал из дома. Но сейчас голодный желудок давал знать о себе нестерпимыми болями. Он огляделся вокруг, в надежде найти какой-нибудь корешок или старый желудь, чтобы засунуть его в рот и вдруг увидел под ногами небольшой бархатный мешочек, похожий на кисет, скорее это и был кисет, внутри осталась мелкая пыль толи от табака, толи еще чего-то, но рука вдруг нащупала внутри что-то острое. Вытащив из мешка руку, он увидел брошку, небольшую, но очень красивую, каждый листик которой, был украшен зелеными камешками. От неожиданности, он даже сел. В его голове роем проносились мысли, одна за другой, никак не давая сосредоточиться, как ему теперь быть. Он очистил кисет от земли и стал думать :

– Как же теперь попасть домой, чтобы рассказать все братьям, как незаметно пронести кинжал, чтобы, не дай бог, кто увидел – думал он.

Поразмыслив, он решил, что закопает кинжал, а брошь заберет с собой для матери, а потом, дождавшись темноты, огородами проберется домой.

Не знал он тогда, что мать никогда бы не посмела не то что надеть, а показать кому-то эту вещь, а его находка вместо счастья принесет много бед и несчастий многим людям на протяжении долгих десятилетий. Ураган, пронесшийся над селом, принес много разрушений. Но больше всего пострадала дорога, соединяющая село с районом. Вся она была завалена деревьями, вырванными из земли

с корнем, большие толстые сучья и ветки, раскорячились в хаотическом порядке на дороге. Не то что проехать на телеге, пройти не везде можно было. Деревья стояли, как большие спички искромсанные и жалкие, грустно глядя на людей, как будто бы стыдясь своей наготы.

В районе было принято решение расчистить дорогу, а начать с двух сторон, идя навстречу друг другу. Все свободные мужики вышли на расчистку дороги от завалов.

Алексей и Василий были в их числе. Хотя мысль быстрее добраться до района не оставляла Василия. Тем более, что в селе росло число недовольных зверской расправой над братьями Спириными. Женщины более жалостливо отнеслись к родителям братьев и кто как мог выражал им свое сочувствие, разделяя их горе. Все 12 километров пути до райцентра расчистили за неделю.

Глава 3

Андрей Иванович Корнев, богатый лесопромышленник, известен не только в селе, но и в области. Потомственный столбовой дворянин. А как же? Приезжают к нему с документами, на выделенный строевой лес, а где его рубить, знает только он, Корнев. Поедет на делянку, укажет помощникам где и сколько рубить, и довольный уезжает, знает, что машины с груженным лесом не пройдут мимо его дома, не отблагодарив его. Следует отметить, что изобилие прекрасного строевого и другого леса, накладывало отпечаток на быт и внешний облик села., а изначальное умение жителей собственными руками делать все необходимое для жизни определяло род занятий земляков. Так, что уже в середине ХУШ века у всех были не топящиеся по черному избушки на курьих ножках, а настоящие деревянные дома.

Вот и дом Андрея Ивановича Корнева был знатный, высокий пятистенный сруб из самых лучших, толстых, сухих бревен. Окошки украшены резными наличниками. Местный умелец, резчик по дереву, сделал красивую дубовую мебель в доме..