Тьма

Бросив быстрый взгляд через плечо, я вижу тени армии, тянущиеся вверх по фасадам зданий и ползущие по земле.

Я еще раз пытаюсь дотянуться до Алены, но без тщетно. Она слишком далеко впереди меня, и я не могу оставаться на открытом пространстве.

Я не могу рисковать.

Я сворачиваю направо, направляясь в темноту переулка.

Алена не бежит за мной. И, через некоторое время, я больше не слышу ее. Она просто продолжает бежать вперед дальше.

Я надеюсь, что ей удастся убежать.

Но я сомневаюсь, что она это сделает. И то же самое касается меня. Нам всем конец.

Сейчас в переулке темно, но как только армия ворвется в поселок, и осветит все вокруг своими факелами, мне будет уже не спрятаться от темных морков. Я стану мишенью.

Здесь, я не в безопасности. Но переулок заканчивается кирпичной стеной, слишком высокой, чтобы подняться. Я отшатываюсь от нее, вытянув руки. Я ничего не вижу без своего фонарика, который я уронила, когда спешила надеть одежду. У меня есть только кухонный нож и перекрытый переулок. Я в ловушке.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я прислоняюсь спиной к ближайшей стене и раскидываю руки.

Затаив дыхание, я ощупываю стену и медленно возвращаюсь на улицу. Где-то здесь должна быть дверь или окно.

Мои руки начинают дрожать. Ладони уже болят от царапающей их текстуры кирпича. Но я протягиваю руки и ощупываю все вокруг в поисках чего угодно. Мне просто нужно выбраться из этого переулка.

Может быть, Алена и была права, побежав вперед. Оставив меня позади.

Как я и сказала, здесь каждый сам за себя. Но это не значит, что мне не будет обидно, если меня бросят, особенно когда я знаю, что темные морки найдут меня первой.

Их крики теперь такие громкие, как будто их зов прямо рядом со мной. Улица действительно освещается. Оранжевый сменился пылающим красным светом. Они уже начали сжигать здания. Огонь разгорается.

И я сгорю.

Если они не найдут меня первыми.

У меня перехватывает дыхание, когда кирпич под моей ладонью уступает место стеклу. Я поворачиваюсь лицом к стене и поднимаю руки, проводя ими вдоль окна.

Достаточно близко к земле, чтобы можно было подняться. Но разбить стекло я не могу. Это мгновенно меня выдаст. Мне приходится тянуться на носочках вверх и попытаться достать форточку. Потянувшись, я хватаюсь за край форточки и поднимаюсь на внешний выступ подоконника. Протяну руку сквозь форточку вниз, я нащупываю внутреннюю ручку окна и толкаю ее внизу. Окно открывается внутрь.

Свет начинает просачиваться в переулок. Тьма у моих ног рассеивается, и теперь я слышу тяжелые шаги армии, спускающейся по улице.

Не дав себе ни минуты на передышку, я просто бросаюсь в открытое окно.

Я приземляюсь на пол с грохотом и чувствую, как каждый удар распространяется по моей спине, как горячая лава. У меня все болит, все сразу.

Мое дыхание выходит короткими хрипящими хрипами. Я переворачиваюсь на бок за секунду до того, как свет внезапно вспыхивает в комнате, и я вижу, что нахожусь в маленькой закусочной.

Не успела я покинуть переулок, как свет факелов начал приближаться.

Но мне нельзя терять ни минуты. Сейчас они начнут охотиться за нами, прочесывать улицы и дома в поисках людей, и они сожгут нас всех дотла.

Моя единственная надежда найти где-нибудь задний выход и выскочить в темноту, никогда не оглядываясь назад.

Я переворачиваюсь на живот и приподнимаюсь на четвереньках. Я спешу за прилавок. Я не могу рисковать и встать. Окно расположено недостаточно высоко от земли, чтобы скрыть меня. Любой морк, который заглянет в него, легко меня заметит.

Облокотившись на стойку, я даю себе момент, чтобы перевести дух, и осматриваю закусочную. Все столы и стулья сложены у стены, параллельной главной улице, а по другую сторону стойки находится небольшая кухня, дверь которой открыта. Я ползу к ней, быстро.

Я колеблюсь у двери, когда внезапный пронзительный крик раскалывает темный воздух надвое. Я съежилась, слыша каждую нотку крика. Он сотрясает мои кости, вызывает тошноту и вцепляется в барабанные перепонки.

Это не как в кино, где женщины и мужчины кричат совершенно по-разному, нет, в этом мире я узнала, что мы все кричим одинаково. Из-за этого невозможно определить, кто кричит там, где находятся темные морки.

Я на мгновение хочу, чтобы это была не Алена, затем отталкиваюсь от пола и бегу в темную кухню. Нет времени медлить.

Я пробежала по кухне, как слон в посудной лавке. Кастрюли и столовые приборы сбиваются со столешниц. Мне все равно, я держу руки вытянутыми, пока пробираюсь к другой двери.

Снаружи раздаются крики. Морки поймали еще больше моих людей из группы. Может, они начали поджигать поселок, а может, они вытаскивают нас по одному, чтобы пытать.

И все же крики маскируют шум, который я издаю. Но этого недостаточно. Я слышу путаницу слов, странно звучащую речь, которую я никогда не слышала, доносящуюся снаружи.

Чужой язык приближается к окну закусочной. Я знаю это, потому что, через несколько секунд, болтовня прекращается и сменяется звоном стекла. Темные морки разбивают окно.

Я слышу, как они запрыгивают внутрь, слышу, как их ботинки тяжело стучат по полу.

Я двигаюсь быстро, нащупывая стену в поисках выхода отсюда – дверь, окно, чертов портал, мне все равно. Если я его не найду, я заперта здесь с чудовищами. Если я не найду выхода из этой закусочной, мне конец.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда мои руки находят прохладное прикосновение дверной ручки. Странный язык снова зазвучал в закусочной позади меня, грубый искаженный звук, который произносится тихим бормотанием. Они идут.

Я поворачиваю дверную ручку и медленно открываю дверь. Мое сердце колотится как барабанная дробь, грозя вырваться из груди в любой момент.

Я проскальзываю в дверной проем и осторожно закрываю за собой дверь. Чем меньше шума я сейчас издам, тем сложнее им будет меня выследить.

Без света я не вижу, где я. Даже окна не пропускают оранжевый свет факелов снаружи. Я замурована стенами.

Я прислоняюсь спиной к стене, затем шагаю вдоль нее. Мои ладони нащупывают другой выход. По ту сторону двери темные морки говорят громче.

Я слышу их иностранный язык, и он напоминает мне битое стекло, прорезающее плоть. Это резко, остро и жестоко. Этот яростный звук пробирает мой позвоночник до дрожи чистым, холодным страхом, словно кончики сосулек волочатся по моим костям.

Что-то твердое ударяет меня по краю ботинка, и я шатаюсь, пытаясь удержать равновесие. Я чуть не упала на бок. Как только я обретаю устойчивость, я приседаю и протягиваю руку, чтобы нащупать твердый предмет.

В полной темноте мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что это ступенька. Первая на восходящей лестнице.

На мгновение я колеблюсь.

Голоса приближаются, и я начинаю слышать потрескивание огня. У них есть факелы. Достаточно света, чтобы осветить меня в тот момент, когда они войдут в эту дверь.

Мой конец уже близок. Если я хочу жить, я не могу подняться по лестнице. Подняться вверх означает не спуститься обратно вниз, когда морки подожгут это здание. А это они сделают.

Но я не могу оставаться здесь, внизу, на открытом пространстве.