Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей

– Мужчины у Вас есть? По неотложному благотворительному делу меня интересует Бедич Вакула Ардалионович, – кланялась и крестилась монашка.

– Как же – есть, – в ответ поклонилась Степанида. – Извиняйте только, но они принимают утренние процедуры и в исподнем виде…

– Ничего, я подожду, – проворковала божья послушница.

Степанида обернулась во двор и громко, как всё глуховатые, прокричала:

– Вакула, это к Вам матушка с благими намерениями! Вы облачитесь, а они подождут!

– Да-да, – замямлил Гена, – я быстро!

Взобравшись на ступеньки, крикнул смелее:

– Пусть проходит в зал, а Вы, Степанида Онуфриевна, побудьте у калитки: может, ещё кто нарисуется!

– Добро, милок, добро… – прошамкала бабушка, пропуская монашку во двор: – Идите за ним, милая, в горницу, а я задержусь…

Когда бледный Вакула Ардалионович зашёл в зал, молодая монашка сосредоточенно выкладывала на стол из чёрной сумки медицинские принадлежности: вату, ампулы, шприц…

Ошарашенное лицо Вакулы- Хлыста приняло выражение вопросительного знака. Предваряя вопросы, мило улыбаясь, женщина проговорила приятным голосом:

– Пусть Вас не смущает мой визит. Я всё коротко объясню… Зовут меня матушкой Устиньей. Наша обитель сотрудничает с “Красным крестом” – знаете такую благотворительную организацию. Там хронически не хватает персонала, поэтому мы помогаем в их подвижничестве, например, делать прививки…

– Ага, – сглотнул слюну авторитет успокаиваясь, однако в задней части тела противно заныло.

– К сожалению, летом у нас часто случается дизентерия! Людей молящихся, верующих, Бог хранит от такой напасти. Остальным же положен мирской уход и профилактическое лечение, – неспешно продолжала вступительную речь монашка.

В паузах, она широко крестилась и проникновенно восклицала: “Спаси мя Господи!”

– Вы, Вакула Ардалионович, числитесь в списках, как не прививавшийся уже несколько лет. А это опасно в нынешней неблагополучной санитарной обстановке города. Так что будьте добры – разоблачайтесь, пожалуйста.

Наивные, кристально честные женские очи и трогательная убедительная речь подействовали на бывалого вора гипнотически. Он проворно расстегнул брюки и спросил с дрожью в голосе:

– Колоть будете… куда?

– Желательно в правую ягодицу: не так больно и эффект выше, истинный Бог! – И добавила успокаивающе: – Да Вы не бойтесь – не первый год колю…

Пока шёл разговор, матушка Устинья приготовила ватку, отломила конец ампулы и профессионально быстро наполнила шприц приятно пахнущим лекарством. Обстановка напомнила давно забытые эпизоды детства. Хмыкнув, Хлыст развернулся спиной и торопливо спустил штаны. Прикосновение женских рук и приятное жжение спирта даже расслабили. Про себя подумал: “А она ничего, симпатичная… Давно с бабами не общался, совсем скис, мать твою…”

– Что это у Вас за пятно огромное, и не одно? – вывел из задумчивости приятный голосок.

– Э-э-э, – засуетился Хлыст, – синяк, чтоб ему пусто было! – и чуть не ругнулся: – Ночью оступился в ямку и на брёвна упал. Дороги тут… знаете какие.

– Великоват он, бордовый и побаливает, наверное, – участливо говорила женщина, не спеша растирая ягодицу ватой.

– Есть немного… – кривился Хлыст.

– Э, да тут надо мазями лечить, – забеспокоилась Устинья, явно не торопясь делать прививку.

– Леший с ним, с синяком, колите! – опять было не ругнулся мужик.

Но по мере того, как монашка знакомилась с синюшной задницей престарелого вора, её энтузиазм и участливость падали. С лица исчезла милая улыбка, и резкий укол заставил мужика громко вскрикнуть:

– Ого! Говорили не больно!

– С таким синяком не так запоёшь, – неожиданно строгим голосом выдала Устинья и принялась торопливо собирать свои принадлежности.

– Можно одеваться? – ошалело проговорил Хлыст.

– Можно… – безразлично казённо ответила женщина, направляясь к двери.

Пока Хлыст приводил в порядок своё одеяние, монашка уже прощалась со Степанидой. Выйдя на крыльцо, он озадаченно смотрел на калитку и не мог понять, почему так изменилась милая женщина после знакомства с его ягодицей, вернее, с синюшным пятном!

Не успел Хлыст очухаться – точнее, его заднее место – от посещения божьей послушницы, как нагрянули новые желающие взглянуть на седалище авторитета.

В этот раз бандиту снился хороший сон…

Сеня Боров, привязанный к вербе, что росла во дворе Степаниды, сидел на земле с тряпкой-кляпом во рту, а Гена Хлыст блаженно лежал на лавочке возле колодца и наслаждался массажем, в исполнении Устиньи! Ласковые руки молодой монашки доставляли авторитету райское наслаждение. Даже туповатая боль в ягодице не ощущалась. Гена жмурился, как мартовский кот на солнце, и со злорадством поглядывал на мычащего кореша. “Счас, закончу с девкой-монашкой – а ты, гад, полюбуйся – и займусь тобой…” – с вожделением думал Хлыст.

– Не желаете проснуться? – проворковала Устинья и вдруг начала его теребить. – Завтрак стынет, родимый!

От такой неожиданной грубости Гена раскрыл глаза – над ним склонилось благочестивое лицо Степаниды. Он раскачивала сродственника, пытаясь его разбудить.

– Вставай, милок. Ноне заспался, не приболел?

– Не должон, – протёр глаза Гена. – После таких уколов, никакая зараза не возьмёт! – недовольно пробурчал он и вылез из-под одеяла.

На улице играли солнечные зайчики, квохтали куры и горланили петухи. Осеннее утро предвещало хороший день. Гена привычно подошёл к колодцу, намереваясь принять водную процедуру. Он всё ещё ощущал на себе тёплые ручки монашки и был под впечатлением благостного сна. От того не сразу сообразил, что в калитку стучат…

В этот раз авторитет разглядел не только голову, но и солидную часть туловища довольно плотного, высокого парня, одетого почему-то в белый халат. Молодец по-простецки улыбнулся и громко спросил:

– Нам бы хозяев, дяденька!

Через неплотные доски забора Хлыст разглядел, что парень не один: рядом моргал косыми глазами ещё один “дикобраз” (как мысленно окрестил его Гена). “Хорошо хоть калитка запирается! Но где же баба, мать твою…” – ругнулся про себя авторитет, напряжённо соображая, что за визитёры и как на них реагировать. В голову настойчиво полезли нехорошие мысли: “Неужели нашли, сволочи! Прикинуться надо психом и сматываться…”

Промычав что-то нечленораздельное, он замахал руками, указывая на дом, и направился быстрым шагом к ступенькам.

Навстречу уже спешила Степанида: услышав разговор, она, как и положено хозяйке, вышла из дома и заторопилась к ранним гостям.

– Иду, милые, иду!

Хлыст ретировался в дом и умостился у окна понаблюдать за происходящим. По телу электрическими разрядами пробегала противная дрожь. Внизу опять потеплело…

План возможного бегства продумал давно. Вещи – самые необходимые – стояли в углу спальни в спортивной сумке. Из подполья вёл в сад тайный выход через дверцу в фундаменте. А там дыра в заборе и… Всё это он проиграл в голове, выглядывая одним глазом из-за занавески и со страхом прислушиваясь к разговору.

– Санитары мы, бабушка, – строго представился высокий парень. – В городе назревает эпидемия…

– Нешто мор? – в ужасе вскинула глаза старушка. – Знать не помогла божья профилактика?