Осенний полонез. Сборник рассказов. Лирика, драма, ирония, юмор

Женщина с решительным видом вдавливала в европлитку высокие каблуки и скрипучие подошвы добротных сапожек. Гордо, с подчёркнутой независимостью несла свою гриву и неумолимо приближалась к нему, вызывая всё больший интерес!

Была в её облике, движениях, какая-то притягательная магия. Она словно говорила всем: вот такая я! Гордая и неприступная, попробуй кто со мной потягаться или прикоснуться! Растопчу и уничтожу!

И эта неприступность почему-то влекла?…

И Мартын Егорович, когда “ведьма” уже прошествовала мимо, не удостоив взглядом одиноко сидящего мужчину, бодро вскочил и смело направился за ней. Успел вблизи разглядеть, что она совсем и не Яга, а очень даже привлекательная дама среднего возраста. То, что ведьма, уже не сомневался. Иначе чего бы это так потянуло к ней?… И мысли всякие вдруг улетучились, как первый снежок поздней осенью.

Поравнявшись, он заговорил без смущения, где-то в глубине даже поражаясь своей наглости:

– Такое впечатление – простите за бестактность – что вы эти цветы несёте не к месту приятного торжества, например, свадьбы, а скажем… на кладбище. Причём, на могилу своего недруга! Я не прав? Ещё раз извините…

Она сразу же остановилась и – улыбнулась! Грустно… Повергнув Мартына Егоровича в лёгкий транс – на него смотрели ласковые большие глаза, отдающие синевой. В них переливалась доброта, завёрнутая в прозрачную кисею грусти, даже лёгкой тоски.

– Странно… Но вы угадали – я действительно иду на кладбище.

– !!!

У мужчины пересохло в горле, а голова и верхняя часть тела вспыхнули, и обдались жаром, как в парилке. Таких контрастных метаморфоз он не припоминал даже средь бурных эпизодов своей противоречивой жизни, даже в общественных банях и спонтанных бордельеро… Она же, играя глазами и губами, продолжила:

– А насчёт недруга не угадали.

– Ну… хоть так… – стал возвращаться Егорович.

Они уже шли рядом, и женщина очень благожелательно рассказывала странные вещи:

– Каждый год зимой, первого февраля… Это мой день рождения…

– О! Поздравляю! – решился перебить мужчина, склонив галантно голову и даже спонтанно пожав ручку (она была в лёгкой чёрной шерстяной перчатке).

– Спасибо. Я иду на кладбище…

“Наверное, там похоронен очень любимый человек! Раз в такой день…” – хотел высказаться Мартын Егорович, но только подумал.

– … чтобы положить букет тюльпанов на могилку очередного мужчины, родившегося в моём году и тоже в феврале. Кстати, таких мужчин на этом кладбище не так уж и много. Но – это были мои потенциальные мужья, и я обязана их отметить, хотя бы таким образом. А ведь мы должны были встретиться в этой жизни. Просто обязаны были…

Её глаза повлажнели!

Мартын Егорович вообще-то был готов услышать нечто оригинальное, но не до такой же степени! У него даже закрались сомнения насчёт психического здоровья “ведьмы”. Шизики, говорят, выглядят внешне пристойно и рассуждают вполне нормально – не сразу распознаешь их заморочки. Мужчина остро ощутил тоску разочарования и уже собрался оборвать знакомство, но женщина продолжила, глянув искоса и горько улыбнувшись:

– Вам это кажется странным?

Егорович мимикой и плечами попытался изобразить нейтральный ответ.

Они уже подошли к центральной автобусной станции, откуда, очевидно, “ведьма” и собиралась отправиться к далеко не весёлому местечку. Задержались у тыльной стороны киоска. Она полюбовалась своим букетом, даже уткнулась в него носом, мягко втянув воздух, и продолжила:

– Странного ничего нет – я оседлая цыганка. Кстати – Роза, – представилась она, слегка склонив голову.

– Мартын… – продолжая поражаться, выдавил из себя мужчина, подумав: “Вот с цыганками ещё не сталкивался вблизи… Теперь что-то проясняется…”

– Но это всё условно: цыганка я, как десятая вода на киселе. Моя мама была русской, а отец – полукровка цыганская. Тем не менее, в нашем роду сохранился пришедший из табора жёсткий закон-обычай, нагаданный цыганской колдуньей: выходить замуж только за мужчин своего возраста. Разница допускалась в дни, не более. В противном случае, ожидали несчастья. Такое требование было на самом деле не безобидным. Все, кто пытался поступать иначе – кончали плохо…

– Что-то вроде родового проклятия? – наконец оживился Мартын Егорович.

– Не совсем проклятие, но…

Роза озабоченно повернулась к остановке: там подруливал шустрый ПАЗик и к нему уже выстроилась приличная толпа.

– Похоже… Мне пора, – с виноватой улыбкой обернулась она.

– Минутку! – заторопился он, ощущая подзабытый подъём, который всегда испытывал прежде, знакомясь с понравившимися женщинами. – Во-первых, у Вас день рождения. И тут без мужского внимания не обойтись. Во-вторых, Вы мне… В общем, минутку!

Он скоро обогнул киоск, мельком осмотрел батарею разнокалиберных бутылок, среди которых выделялось и шампанское. Чуть дальше от киоска приметил боковым зрением бабушку с корзиной цветов…

Она всё же направилась к автобусу, но Егорович успел. Вручая Розе букет белых кал, придерживая подмышкой шампанское, а в руке разовые стаканчики, решительно высказался:

– Примите цветы, как скромный подарок, и возьмите меня с собой. Всё же вдвоём будет однозначно веселее!

– Как будет угодно… – тепло улыбнулась она.

Когда подъехали к кладбищу, опустились сумерки. Небо очистилось. На звёздной подстилке, на удивление прямо посредине, умостилась полная яркая луна! Как и положено ночной спутнице, она сравнительно неплохо справлялась со своими обязанностями небесного светильника. Мартын шёл с Розой, придерживая её под локоток, и почему-то не удивлялся всей этой странности – вечернему посещению скорбного и достаточно мрачного места…

Женщина уверенно шла по расчищенной центральной аллее: чувствовалось, что она здесь не впервые. А Мартын Егорович возбуждённо говорил, совершенно не тушуясь ситуацией, полностью доверяясь своей оригинальной спутнице.

– А я ведь тоже зимний, правда, январский. И, навскидку, мы где-то одного возраста. Вот увидел вас, и куда-то потянуло, как на верёвочке пуделька. Знать, есть у нас нечто общее, – расплываясь лицом, вдохновённо сыпал словами взволнованный мужчина.

– И сколько вам лет? – иронично взглянула она и уверенно свернула в неглубокий сугроб, за которым выглядывала запорошенная инеем мраморная плита со слабо различимым портретом. Рядом, усыпанные слоем снега, угадывались лавочка и столик.

– Да вот…

– А мне семьдесят… – с особенным достоинством ответила она, сметая снег с надгробья и укладывая бережно букет.

Жёлто-розовые лепестки на чёрно-белом мраморном фоне, создаваемом тенями, вдруг вспыхнули в лунном свете и, вместе с последними словами Розы, ослепили Мартына Егоровича и отдались в затылке клиновым жаром. Во рту вдруг пересохло и остро захотелось обыкновенной воды, хотя бы глоток. Пока он осмысливал, машинально облизывая губы, Роза невозмутимо продолжала:

– Выгляжу молодо, потому что ещё не венчана, и продолжаю искать своего… Вот и этот – не дождался встречи. А жаль…

Она выпрямилась, сверкнула влажной поволокой и обернулась к Егоровичу:

– Готовьте, кавалер, стол, раз уж вызвались меня поздравлять и сопровождать.

А мужчина пристально смотрел в её лицо, мимолётом переводил взгляд вниз, на её коленки и модные сапожки, выглядывающие в разрезе плаща; поднимался вверх и натужно соображал: “Это ж надо так сохраниться? Или хорошо намакияжилась? Но тело-то ощущается…”

Приходя в себя, по ходу, очистил стол и скамейки; расставил стаканчики, достал плитку шоколада и, сдерживая дрожь, не торопясь, открыл бутылку. Она пыхнула и украсилась серым дымком. Все действия совершал медленно, поскольку чувствовал себя ошеломлённым. Романтизм знакомства несколько улетучился. Где-то заскребла мысль о напрасно потраченном времени – хотелось чего-то такого, а тут – старушка… Сразу же вспомнилась Зина, и потянуло домой. Однако… Разлив бурлящий напиток, вскинул на женщину глаза и опять стушевался – то ли лунный свет по-особенному сегодня переливался, то ли настроение сказывалось, но она выглядела привлекательной. Семьюдесятью годами здесь никак не веяло! Он глубоко вздохнул и провозгласил:

– За Вас, за вашу неповторимость и как женщины, и как человека! Будьте здоровы!

И не дожидаясь, лихо, как стакан с водкой, выпил. Даже привычно потянулся рукавом к носу. Она же задержалась: сделалась очень серьёзной, внимательно посмотрела на своего случайного “кавалера” и прошептала, именно прошептала, потому что Мартын Егорович еле расслышал:

– В этом году я встречу его…