Спящий ангел

– Ну что, погибшие товарищи! – воскликнула синеглазая задорно. – Позвольте пригласить на бал мертвецов!

– Софья? – удивился Егор.

– Не могла же я пропустить столь грандиозную битву! – отозвалась девушка, подошла ближе к Егору и обвила его шею.

Ева смотрела на Софью и испытывала странное чувство, как будто бы Софья двоилась, оставляя шлейф размытых масок позади. Ева стала крутить большим пальцем по ребру узкого отверстия, по металлическому срезу трубки в кармане. Ева испытала к девушке странную неприязнь, как от обмана, а затем сосредоточилась на образе Софьи внутри себя. Большой палец ускорился и теперь нагревался сильнее и сильнее на ускоряющихся кругах. Вот он, Егор – и он ждёт ласки, признания. Серый кардинал внутри Софьи откликается и подаёт желаемое на блюде, сплетает из ветров и туманов. Она не девушка – она туман, готовый принять любой облик. Девушка без своего лица. А позади стоит Максим. Нужно будет проявить строгость? Тогда к нему обратится другое лицо. Толпа верующих спросит, веришь ли ты в Христа, и с Софьиных губ сорвётся: «Христос – это моя жизнь». Толпу верующих сменит собрание атеистов. И вот Софья уже говорит, что смешно поддаваться на провокации мракобесов в эру научного прогресса. Софья задаётся вопросом: «Как можно покупать обереги, когда Илон Маск запускает космические шаттлы?» Софья-вода, заполняющая щели чужих ожиданий.

Софья-вода развернулась и накрыла волной всех присутствующих. Оказалось, она успела подготовить нечто вроде пикника у подвального здания Армады – пара костерков в мангалах, шашлыки и напитки.

Ева смотрела на всплески рук в медной, испещрённой чёрной вышивкой ткани и видела плеск волн. Софья говорила. А Ева слышала только журчание ручьёв. Успокаивающее, убаюкивающее. Софья отходила от одних и подходила к другим, а Ева видела движение пластов океана во время вечернего бриза. Эмоции на лице Софьи только блики на воде. Смех – пена. Под волнами, пеной и бликами угадывался камень на песчаном дне.

После боя Еву ноги не держали, она доплелась до лавочки на детской площадке, примыкавшей к месту празднования. Тайра бежала на пару шагов впереди, кокетливо подёргивая хвостом и то и дело оборачиваясь, как бы ожидая подтверждения от хозяйки. У лавочки Тайра в очередной раз обернулась, и, когда Ева кивнула, кошка запрыгнула на лавочку.

– За проигравших! – не уставала поднимать стаканчики с соком Софья. – За тех, кто выбирает путь обречённых!

Софья притягивала, но Ева словно проваливалась сквозь неё, как сквозь порыв ветра. Вот он дует тебе в лицо и надвигается стеной, ты налегаешь вперёд всем телом, раз – поток прекращается, и ты проваливаешься, падаешь вперёд.

Ева отпустила трубочку и вытащила руку из кармана.

Около входа в «Армаду» остановились неприметные «жигули». Из них вышел высокий мужчина в лёгком пальто.

– Нарушаем, – весело пожурил он собравшихся и покосился на костёр, затем на Егора.

Егор подошёл к гостю, пожали руки.

– Есть разговор, – сказал тот.

Егор кивнул. Отошли на угол дома. Порывы ветра доносили до Евы обрывки фраз:

– Как там ваш вопрос с оплатой электричества, решился? – спросил незнакомец.

– Нет ещё, долг висит, – ответил Егор.

– Смотри, долги растут. Вам вот-вот электричество вырубят, будете при свечах упражняться и вправду вернётесь на пару веков назад.

– Это всё? – резко спросил Егор.

– Я ж не позлорадствовать приехал, а помощь предложить. Нашёл лазейку. Закроют вам этот долг на уровне города, спишут.

Незнакомец смотрел на Егора, ожидая реакции. Егор молчал.

– Так сказать, дружеская поддержка. Ребятам тоже нужны друзья. Они разберутся с электричеством. А вы помогите им с роликом, – продолжил незнакомец лениво. – Всё по-честному. Просто рассказать на камеру о поддержке от города и от Чуева, помнишь, продуктовые наборы, игрушки. В общем, поручиться за него…

– Аркадий, снова вы меня пытаетесь в свою политическую игру вписать, – ответил Егор. – Я не по этой части.

– Егор, хватит ломать комедию. Ты уже по уши в игре, со всеми твоими социальными программами, молодёжью, алкашами и персональным городом.

Глаза Егора блеснули.

– С городом? – переспросил он.

– Ну что ты как маленький. Конечно, про все твои деревенские игры знают. Никто не против. Расти, наращивай жирок, укрепляй позиции. Только дай людям понять, что ты играешь с ними на одной стороне, чтобы они не нервничали. И все будем в выигрыше. Ну! Хорошее же дело делаешь! Не дай ему завалиться на подростковом максимализме!

– Я вне политики, – отрезал Егор.

Ева почувствовала пристальный взгляд. Метрах в ста, у мангала, со стаканчиком в руках замерла Софья. Она внимательно смотрела на Егора и Аркадия, практически слившихся с темнотой сумерек.

Теперь она напоминала настороженного суриката у норки. Черты заострились, превращая лицо в мышиное. Только носик не дёргался.

– Хватит, – Егор жестом прервал незваного гостя и вернулся к ребятам у костра.

– Мы вне политик! Мы сами по себе, – поднял пластиковый стаканчик он.

И ребята поддержали его дружным гвалтом голосов.

Только Софья, Гриша, Максим и ещё пара человек не влились в общий радушный отклик.

Ева почувствовала, как в Софье словно щёлкнул тумблер, сменяющий маску: щёлк – и лицо куклы с сосредоточенного меняется на весёлое.

– За победу мертвецов! – вслед за Егором подняла стаканчик Софья. – За тех, кто не боится умирать! За тех, кто не боится проиграть! За тех, кто не боится быть с брошенными, отверженными и преданными! За нас, ребята!

Егор расслабился, развеселился. Бой, опротивевший Аркадий со своей политикой – всё осталось там, за периметром их праздника.

Все веселились, и он позволил легкомысленной волне подхватить себя.

Ева впилась взглядом в продуктовый магазин на углу дома. Запах костра и шашлыка раздражал. Сладости вызывали отвращение. А сок – кислую мину. Ева хотела только одного – холодной колы. Вместо ключа пробить банку железной трубочкой и ухватить поднявшуюся пену. Сделать несколько ледяных глотков. И отпустить напряжение.

Но… для этого нужно подняться. Пройти несколько десятков шагов. Открыть дверцу холодильника. Расплатиться на кассе. Пытка из череды мелких движений. Тело ныло, требуя замереть без движения и немедленно получить колу.

Ева прикрыла глаза. И её отбросило на несколько часов назад.

Вот они с Тайрой в зрительном зале. Тревожный Егор. Её человек-солнце. Его затянула хворь тревог. Брошенная на полу броня. Кого-то не хватало. Стёпы. Конечно, доктор Степан. Он должен был прийти. Раз Стёпа должен прийти, то он придёт – иначе никак.

– Ты должна быть там, – услышала Ева чёткий приказ. Приказ поднимался от сердца вверх. Эхом по грудной клетке. И громогласно в голове. Что-то внутри неё, что-то недавно появившееся, что-то спасённое рвалось туда. Ева как будто подслушала чужой сон.

Тайра подняла на хозяйку заспанные довольные глаза и громко урлыкнула.

Броня. Меч. Ни единой тренировки. Ни единого боя. Абсурд. Инстинкт самосохранения и здравый смысл включили в голове сирену. И теперь Еве нужно было не попасть под её влияние. Чутьё подсказывало: каким бы абсурдным не казалось это решение, она, Ева, на верном пути!

Ева запретила мыслям течь в сторону сирены логики и здравого смысла. Обрубила одним махом путь к сомнениям. Просто стёрла островок сомнений с карты собственных мыслей. Отрезала все мосты. И теперь вся внутренняя энергия потекла по одному руслу, набирая мощь.

Карта района развернулась внутри Евы чувственным полем. И в руках как будто красная нить. Единственный способ приблизиться к цели. Девушка крепко ухватилась за неё и пошла навстречу самоубийственному решению сквозь потоки нарастающей паники:

– Я на верном пути. Закрою глаза – и ринусь в бой… – приказала себе Ева.

Броня. Бой. Страх. Мысли отступили. Только инстинктивные порывы. Тонкая красная нить на поле боя, настолько реальная, что Ева почти видела её.

Ева побежала вперёд. Доспех стал продавливать кожу и тереть с первых шагов. При беге бил, подскакивая на плечах. Нельзя останавливаться! Ева отрешилась от собственного тела. Сосредоточилась на нащупанной где-то внутри красной нити.