Практикующий. Сделка с вороном

– Я почувствовал твою злость, но у меня не было времени как-то среагировать, все внимание уходило на приехавших полицейских и их бюрократию. Пришлось заполнить пару бумажек, – начал Яблонев. – Я позвонил Захаровой, и она сказала…

– Что объявился мой папаша под ручку со своим практикующим, который по совместительству мой дядя, – продолжила я, притягивая колени к груди.

– Насколько все было плохо? – серьезно спросил Влад, перехватив мою руку.

– Не настолько, как могло бы быть. Я была слишком усталой, так что, наверное, всем повезло.

– Ты правильно сделала, что вела разговор как фамильяр.

– Да не знаю я, как тут правильно. Я же хотела найти его, встретиться, понять, как так получилось, но то ли была не готова, то ли не тот момент… Мне не стало интересно. Один сплошной яд и злость. Я увидела его, сразу поняла, кто это, и дальше меня раздражало все, что он делал и говорил. И мама еще…

– Это временно, – Влад не позволил моей раздражительности взять верх. – Ты права – момент был неподходящим, а подготовиться к такому и вовсе невозможно. Не зацикливайся на том, как все прошло.

– Проще сказать, чем сделать. Я вроде как… Наверное, я надеялась на какую-то серьезную причину. Вроде того, что его практикующим оказалась бы какая-нибудь ведьма, и у него не было сил бороться с инстинктами… Сам понимаешь, – щелкнула я пальцами, уверенная, что суть ему ясна. – Что он будет рад меня видеть, и я найду его сама, а не то, что мама, оказывается, все двадцать лет моей жизни знала, как с ним связаться, но сделала это, только когда припекло. Да и не похоже, что он живет где-то далеко, быстро они примчали, согласись. Уж явно не за Уралом.

– Любые ожидания не оправдались бы просто потому, что представляется все всегда и вполовину не так, как происходит на самом деле, – успокаивающе проговорил Яблонев, погладив мое запястье, одним этим жестом погружая в привычный уют своего общества.

– Вот поэтому я и сказала, что в следующую встречу твое присутствие обязательно, – улыбнулась я. – Арсений, практикующий отца, предложил встретиться и поговорить в выходные на девятое мая.

Влад скривился, едва прозвучала дата.

– Что такое?

– Не самое лучшее время для практикующих, проживающих на территории России, – пробормотал Яблонев. – Обычно, в этот день мы или уезжаем куда-то в безлюдные места, или безвылазно сидим дома. Скорбь и память о погибших в Великой Отечественной буквально висят в воздухе, растревоженные воспоминаниями фантомы бродят по улицам… Информационные потоки настолько мощны, что приходится использовать все имеющиеся под рукой средства защиты. Сложное время для любого, кто способен видеть и чувствовать больше обычных смертных, так что ни о каком применении дара и речи быть не может.

Это была одна из тех тонкостей, о которых я, новичок, понятия не имела. Хотя за три месяца фамильярства я успела столкнуться с сущностью, лешим, кознями враждебного Владу тандема и ведьмаком-психопатом, миру практикующих еще точно было чем меня удивить.

– Думаешь, они не случайно назначили такое время? Чтобы, в случае чего, дело не дошло до ментальной драки?

Ну, или настоящей. Понятно, что при плохом самочувствии Яблонева меня больше будет заботить его состояние, чем желание проредить шерсть Вячеслава и Арсения. Несмотря на сытость, продолжительный сон и близость Влада, мысль о них все еще вызывала больше возмущения, чем любопытства или каких-либо теплых семейных чувств.

– Уверен, только вряд ли это из-за меня, – прищурился Яблонев. – Не хочу нагнетать, но история с одиноким потомственным фамильяром, ничего не знающим о своих возможностях, изначально виделась чем-то непростым. Для нашего мира это нонсенс. Каждый род трясется над своими потомками, тщательно передает все знания, обучает и поддерживает, а тебя намеренно вычеркнули, пусть и не обрезали связь с предками.

– Может, у меня есть брат или сестра-близнец, и нас разделили при рождении? – припомнился мне клишированный сюжетный ход из второсортного кино.

– Нет, – уверенно качнул головой Влад. – Я бы это видел. Заговоренный браслет твоей матери лишь подтвердил мои подозрения, как и ее слова. Думаю, тебя от кого-то или чего-то прятали.

– Чего-то?

– Поверь, вариантов слишком много, особенно, когда дело касается темных, – красноречиво глянул ведьмак исподлобья.

– Зато какая-никакая, но все-таки причина, – пробурчала я.

– Она так тебе нужна? А что, если ее нет, и это просто жизнь, в которой двое молодых людей напортачили и разбежались, чтобы не отравлять существование друг друга взаимными обвинениями?

Интересный вариант. Распространенный сценарий, в который очень легко поверить. И именно эта легкость ложилась на язык прогорклой ложью.

– Причина есть у всего, и я хочу ее знать, какой бы страшной, нелепой или идиотской она ни была, – твердо проговорила я. – Между прочим, ты в эту версию веришь не больше моего.

– Я предпочитаю не мучить себя напрасными догадками, – поймал меня Яблонев. – Трата эмоций и энергии вхолостую. Мы все узнаем, когда придет время, а пока нужно сосредоточиться на настоящем.

Знать бы еще самой границы этого настоящего. Тяжело вздохнув, я обвела глазами комнату. Отчего-то было странно сидеть сейчас в своей квартире и вспоминать сражение на крыше. Что-то из этого отказывалось укладываться в коробку с надписью «настоящее».

– Как ты это делаешь? Ведешь себя так спокойно и нормально, словно ничего не произошло, на наших глазах никто не умирал, и никакой угрозы для нас тоже не было, – в конце концов не выдержала я.

Яблонев тяжело вздохнул. Длинные пальцы утонули в черноте волос плавным жестом, и Князь откинулся на руки, демонстрируя полную расслабленность. Покосившись на потолок, ведьмак устало улыбнулся.

– Что-то всегда происходит. Иногда я забываю, что ты совсем недавно во всем этом. Ты часто действуешь как опытный и все понимающий фамильяр, но при этом можешь в упор не улавливать каких-то совершенно очевидных вещей. Спокойствие и нормальность настолько относительны, что эти слова не следует воспринимать всерьез. Первое слишком часто бывает обманчивым и коварным, а второе – сущая глупость. Я не нормален, а в глазах подавляющего большинства и вовсе безумен. Я не спокоен, в этом состоянии невозможно жить. Спокойствие для трупов.

– Тогда как ты справляешься? – вытаращилась я, хотя очередного обрушения сводов привычного кувалдой харизмы и мудрости Яблонева следовало бы ожидать.

– Как ты справляешься с жизнью? – лукаво поинтересовался практикующий. – Правильно, ты не справляешься, ты живешь. Ситуация с Ильей была опасна, но она позади, здесь не о чем переживать и задумываться в том ключе, какой тревожит тебя.

– Хорошо, а какой тогда ключ тревожит тебя?

– Последствия. Всегда нужно думать о последствиях, – серьезно ответил Влад. – Меня волнует то, чем он был, прежде я никогда не слышал о подобном и, тем более, не встречал. Что должно было произойти, чтобы сущность, метафизическое ядро практикующего, начала распадаться? Да, он охотился за другими, чтобы выжить, найдя способ паразитировать, но я не могу представить, в результате чего вообще возникла эта проблема.

– А у бабушки с мамой не спрашивал?

– Мать не знает, это вообще не ее поле деятельности, а Ба напустила тумана. Сказала, что должна сначала кое-что проверить, прежде чем мы вернемся к этому разговору, – недовольно дернул плечами Яблонев. – Кроме того, еще остается Игнат. Настя отправила ему «подарочек», и он точно дошел до адресата, но утром она позвонила и сказала, что ее виденье этой нити закрылось.

– И это значит… – Я повертела кистью, напоминая, что все еще плаваю в этом океане мистического и непонятного и без спасательного круга его объяснений точно утону.

– Что он или отбил посыл, или нашел того, кто смог это сделать. Учитывая, что Игнат – проводник, наиболее вероятен второй вариант. Он потерял старшего брата, и если у него есть знакомый практикующий…

– Он может вернуться, чтобы отомстить, – протянула я, поежившись. – Что будем делать?

– Пока ничего. В любом случае, вряд ли сейчас он способен действовать, может быть, так и не рискнет, нас слишком много, и мы этого ожидаем.

Закусив губу, я уставилась на узоры ковра на полу. Чтобы отомстить, необязательно иметь какие-либо сверхъестественные способности. Достаточно всего одного пистолета или даже кирпича, сброшенного на голову. Он знает, где я живу и учусь, знает, где работает мама, знает, где дом Яблонева и вообще, как проводник, может найти все, что ему потребуется.

– Агата, – Влад разомкнул мои руки, успевшие сплестись в крепкий замок. – Все будет хорошо, не волнуйся. У него нет ничего, с чем мы бы не справились. С чем не справился бы круг.

– Как остальные ребята? – переключилась я, не спеша соглашаться с ведьмаком. Верить, что все будет хорошо, конечно, удобно, но спокойствия эта вера не прибавляет. То ли дело, скажем, тюремное заключение Игната.

– Варвара и Саша вернутся завтра в Тулу. По словам Леши, ей стало лучше, как только они въехали в ворота семейного особняка Праховых.

– Особняка?

– Если верить Ругаловой, то это целое поместье, а ее отец похож на Деда Мороза в готической версии, – хмыкнул темный, и я захихикала, живо представив себе бородатого дедулю в черной шубе, с подводкой вокруг глаз и посохом с набалдашником в виде черепушки. Может, зря я выбрала пиар и связи с общественностью? С моей живой фантазией нужно было думать о чем-то более творческом…

– Они все знают про Илью?

Боюсь, даже мое бурное воображение не способно представить масштабы допроса, паники и переживаний Ирки при будущей встрече.

– Нет, я решил, что мы все должны присутствовать на обсуждении. Знаешь, что будет в эту субботу?

– Тридцатое апреля?