Праведник

* * *

К Праге у Лота было двойственное отношение – город ему нравился, а вот население – не очень. В школе Яша узнал пикантные подробности времен Второй мировой, когда гитлеровские войска оккупировали Чехословакию. Немцы маршировали по улицам Праги, и сотни тысяч чехов приветствовали их, встречали цветами.

Вот с тех самых пор народ этой «маленькой, но не слишком гордой страны», полурастворившейся в Средней Европе, вызывал у Лота недоверие с легким налетом презрения.

Может, это было и неправильно – записывать в иудушки целую нацию, не все ж кричали «хайль!» оккупантам, но перебороть себя у Якова не получалось. Да и не хотелось особо, если честно.

Разве не было примеров, когда между народом и отдельными его представителями наблюдалось удивительное сходство, и в общественном сознании свойства индивидуума переносились на весь социум? Лот усмехнулся: приведи он те примеры всуе, и ему обеспечен изолятор в уютной европейской тюрьме…

…С Целетной Яков проехал на Темплову, а оттуда выбрался к Якубской. Неширокая, мощеная камнем, улица была застроена старинными зданиями. «Руссо-балт», урча мотором, продвигался не спеша. Искомый дом – серая пятиэтажка – стоял буквой «Г», а квартира Земана находилась на третьем этаже.

– Ага… – протянул Лот.

Весь квартал был оцеплен. Служебные атомокары не бросались в глаза, стояли у бровки, как все прочие, но перевозчик засекал их влет. Но это не безопасники…

– Полиция нравов! – покривился Яков, наблюдая за парочкой служак, миловавшихся в патрульной машине.

Не повышая скорости, он проехал кругом, тискаясь в переулках, и загнал джип под арку, где уже жалась к стене крошечная легковушка. Дальше придется пешочком.

Порывшись в багажнике, Лот выудил кой-какие приспособы, рассовал их по карманам куртки, и не спеша двинулся к пятиэтажке.

В небольшом зеленом дворе галдели дети – те, что помладше, носились по горкам из пластконструкций, а старшие гоняли мяч на площадке, огороженной решетками.

Яков присел на лавочку, поглядывая на двери подъезда, возле которых слонялся полицейский, и вынул радиофон. Набрав номер, и дождавшись нервного ответа, он спокойно сказал:

– Пан Земан? – выждав секундочку, пока коммуникатор переведет его вопрос на чешский, Лот продолжил: – Это ваш перевозчик. Вы оба дома?

– Да, да! – радостно отозвался Лукаш. – Руженка тут, со мной!

– Спокойнее, спокойнее… Входящий сигнал с моего радиофона не перехватывается, но… Ваша квартира не прослушивается?

– Нет, нет! – поспешно ответил Зееман. – Я специально проверял – «жучков» нет! А вот в подъезде…

– И я о том же. Ключ от двери на чердак у вас имеется?

– Да, да!

– Не просветите меня, с чего вдруг полиция нравов так возбудилась?

– Боюсь, это я виноват, – сокрушенно вздохнул Земан. – Сорвался, знаете ли, устроил в Соцслужбе маленький дебош.

Меня задержали на сутки, потом выпустили, а я им всем пообещал… Господи, ну, что все в моем положении говорят – я вам всем покажу, и все такое… Вот они меня и обложили.

Рекомендовали воздержаться от антиобщественного поведения.

А если не воздержусь, меня приговорят к году позитивной реморализации, и тогда уж точно останусь бездетным – «пози» делаются импотентами и асексуалами…

– Ясненько.

– А… когда начнется… э-э… операция? – осторожно поинтересовался Лукаш.

– Она уже идет, пан Земан. Сейчас я вам передам «картинку», а вы посмотрите… – наведя камеру на юных футболистов, Яков спросил: – Видите мальчишек? Есть тут кто из вашего подъезда?

– Так… Этот… Нет, не он… А, вон Мартин из нашего! Он в красной кепке. И еще Вацлав – у него голова обрита, и тампопластырь на темечке.

– Кому из них можно доверять?

– Мартину, – сразу сказал Земан. – Его однажды поймали педофилы и чуть не изнасиловали. Сказали, что приняли за «киндерпартнера», с которым можно… С тех пор Мартин считает своим долгом мстить извращенцам всех мастей.

– Отлично. Тогда ждите и будьте готовы покинуть квартиру. Собрались хоть?

– В полном боевом! – бодро отозвался Лукаш.

– Ждите тогда.

Убрав радиофон, Лот поднялся и прошагал к спортивной площадке. Игра как раз прервалась – футболисты громко спорили, кто кому забил мяч.

Яков позвал негромко:

– Мартин!

Белобрысая личность лет десяти вздрогнула, услышав свое имя из уст чужого дяди. Поколебавшись, мальчик подошел-таки, остановился по ту сторону решетки, глянул пытливо на Лота.

– Ты говоришь по-русски? По-французски?

– Мы… проходим русский… в школе, – с запинкой выговорил Мартин.

– Ты слышал, что случилось с твоими соседями? С паном Земаном?

Мальчик вскинул голову.

– Вы из полиции? – спросил он враждебно.

– Я – перевозчик, – честно сказал Яков, ибо сохранение конспирации в данном случае было равно провалу.

– Ух, ты… – неуверенно сказал Мартин.

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя?! – поразился мальчик.

– Твоя, твоя, – заверил его Лот. – Ты на каком этаже живешь?

– На пятом.

– Ну, совсем хорошо! Так ты согласен помочь?

– Да, конечно! – с энтузиазмом ответил Мартин.