Время подонков: хроника луганской перестройки

– Что ты в эти выходные не приезжал на дачу? Тебя Лена очень ждала, дети хотят тебя увидеть.

– Времени не было. – Заикаясь, ответил Роман. Не мог же он признаться отцу своей жены, что провел остатки субботнего дня и ночь с Галкой. – В воскресенье писал перспективный план мероприятий по антиалгогольной пропаганде… Срочно требуют… В эту субботу поеду.

– Мог бы приехать. Работа бы не убежала. А то все на тебя обижаются. – Тесть больше не стал заострять вопроса о его непосещении семьи на даче и предложил. – Давай вначале перекусим, а потом о делах.

Он налил в рюмки коньяка, и они выпили. Закусив, тесть коротко обратился к Семерчуку.

– Рассказывай, что случилось? Серьезное?

– Серьезное, Леонид Михайлович. – Тестя он так и не мог называть словом «отец». Но тот не обижался.

И Роман рассказал о разговоре с Кревским, горестно закончив:

– Уплывет от меня это место.

– А что ж ты мне сразу же не сообщил, а ждал до вечера? – Сурово спросил тесть.

– Я звонил вам. Но вас не было на месте.

– Да. Не было. Жара стоит. Посевы горят. Пришлось присутствовать на совещании сельскохозяйственных работников. Ну, хорошо, что сегодня сообщил. Что ж предпринять? – Размышлял Фотин. – Поговорить со Столяренко? Этот негодяй… – Так выразился о хозяине области его близкий соратник, что удивило Романа. Тесть так характеризовал, обычно, подчиненных ему руководителей. А сейчас – первого. – Он откажется меня принять, раз сверху его просят. Найдет причину для отказа. Ты отцу звонил?

– Еще нет.

– Позвони. Сейчас же.

– А что ему сказать?

– У Столяренко была к нему личная просьба – отправить стройматериалы в Киев. Там он строит дом сыну, а может и себе, на всякий случай. Киев – не Ворошиловград. Там приятнее жить на пенсии. Твой отец обещал ему все сделать, но когда тебя утвердят.

– Знаю. А он успел туда отправить машины?

– Не знаю. Поэтому позвони.

Роман подошел к телефону и набрал номер другого города. Но никто не взял трубку, видимо, рабочий день закончился и все ушли. Он позвонил домой, и мать подняла трубку. Она была очень обрадована звонком сына и сразу же стала расспрашивать, как они живут, как внуки, как здоровье всех… Материнская болтовня по пустякам раздражала его и коротко ответив, что все хорошо, он спросил, где отец. Но тот оказался на каком-то торжественном совещании. Роман не говорил, что звонит от тестя, а тот не пытался говорить со сватьей – сейчас главное не родня, а дело. Попросив мать, чтобы отец, когда вернется, обязательно позвонил тестю и ему, он попрощался с матерью, пообещав навестить их ближайшее время.

Фотин был явно разочарован, что не состоялось немедленного разговора с отцом Романа, и продолжил расспрашивать зятя.

– А кого хотят поставить на твое место?

Роман назвал фамилию претендента на его должность.

– Твой отец в том городе знает хорошо все руководство. Пусть выяснит, откуда у него такие связи. Видишь, даже в ЦК его курируют.

– Действительно. Из небольшого городка. Какая может быть связь?

– Может. – Жестко произнес Фотин. – Еще, как все может. Наше государство, как паутиной опутано родственными связями. Браки детей, прежде всего, заключаются на столично-провинциальном уровне, конечно же, детей руководителей. Получается так, что директор крупного завода или местный руководитель, кормит столичную родню, а та, в свою очередь, опекает его сверху. А этой сети, без малого, семьдесят лет. Представляешь многослойную паутину – бабушки и дедушки, их дети, потом внуки, а может уже и правнуки. Сложно в этой сети найти себе ячейку. Партийно-государственный аппарат полностью пронизан родственными связями. За примерами далеко не стоит ходить. Самый видимый – Брежнев и его дубовый зять. А ты разве не такой? – Напрямую спросил Фотин, чем смутил зятя.

– Нет. – Удивленно пожал плечами Семерчук, несколько оскорбленный, плоским сравнением тестя. – Я женился на вашей дочери по любви.

– По любви! – Ехидно усмехнулся Фотин. – Если бы тебе твой отец не дал установку – жениться на моей дочери, ты бы ее до сих пор толком не знал. А она у меня и красавица, и умница. Ей в столице место.

– Вы, думайте, что говорите?! – Зло огрызнулся Семерчук на тестя. – Не представляйте меня таким … ну, прохвостом. Вы же с моим папой расхвалили мне – еще юнцу, свою Лену. Посоветовали приударить за ней. А она встречалась с другим, а я ее отбил у того парня. Забыли?

– Помню. Поэтому и посоветовали тебе за ней ухаживать, чтобы не досталась безродному выродку. Она ж была такая молоденькая, могла влипнуть на всю жизнь в школьного учителя. – И Фотин добавил примирительно. – Ладно, не злись. В тот момент ты все правильно сделал. Ты заслуживаешь ее любви.

Эти слова еще более обозлили Романа.

– А может быть она заслуживает меня? Вы не можете по другому думать о дочери? Или отцовская любовь к ней все заслоняет?

Фотин понял, что сильно переборщил в разговоре с зятем и решил несколько смягчить тон.

– Вы хорошая пара. Заслуживаете друг друга? Но я заметил, что в последнее время Лена ходит, как не своя. Вы не ссоритесь?

Роман не склонен был рассказывать причины охлаждения между ним и женой. Да и он не знал, почему Лена стала замкнутой с ним. Поэтому он решил сказать тестю, то в чем его упрекала жена – пусть знает, как его дочь относится к работе мужа:

– Немного ссоримся. Она не понимает специфику моей работы. – Он решил сказать явное, о чем хорошо знал тесть. – Говорит, что я мало внимание уделяю детям, прихожу домой только ночевать. В общем, забыл о своих отцовских и семейных обязанностях. Этим она недовольна. Она здесь права. – Благородно добавил он. – У меня нет времени даже съездить на дачу, проведать их. Стараюсь сейчас очень хорошо работать.

Фотин правильно понял его и ответил:

– Да. Она права и ты прав. Надо бы ей все объяснить. Настрою мать, чтобы поговорила с ней, еще раз рассказала, как она со мной жила. У меня ж была такая же ситуация. Пока дети были маленькие.

Он вдруг посмотрел на Романа пронизывающим взглядом из-под тронутых сединой бровей, от которого у него похолодело в груди. Тесть подготовил для него коварный удар – вот что мог выражать его взгляд.

– А может она догадывается, или может быть узнала, что у тебя есть любовницы? И ты ей изменяешь.

Он выжидательно смотрел на зятя, видимо, довольный произведенным эффектом. Теперь у Романа все оборвалось в груди – следит за ним тесть, все знает старый пес! И он заикающимся голосом произнес:

– Какие еще любовницы? У меня времени и сил не хватает для вашей дочери, не то, что куда-то на сторону.

– Для этих дел всегда найдутся силы и время. У кого ты провел последнее воскресенье? Напомнить?

Роман затравленно поглядел на тестя, но попытался сопротивляться.

– Дома. Я же сказал. Готовил план мероприятий по трезвенности…

– Раз сам не сознаешься, так я скажу, с кем ты готовил эти мероприятия. В постели, с Давыденко Галиной!

Фотин с довольной улыбкой смотрел на Семерчука, – пусть знает, этот молодняк, что его, старого волка, на мякине не проведешь.

– А откуда вы знаете? – Уже не сопротивляясь, и этим самым, признавая свое поражение в разговоре, тихо спросил Роман.

– Я все знаю о тебе. И Галина у тебя не одна. Сейчас. – Уточнил он. – И до нее были. Как дети у тебя вырастут, подскажу тебе, как следить за зятьями и невестками. Но я тебя не хочу ругать за это. Житейское дело. Но, если об этом узнает Лена, то смотри. А если дело дойдет до развода… Понял? – Он не договорил своей угрозы, но Роман все понял.

– Понял. – Еще тише произнес Роман.

– Я желаю дочери только счастья. Внуки у меня золотые. Я, кажется, их люблю больше дочери. А она ж у меня любимица. Я ее старался не подпускать с детства ко всей житейской грязи и сейчас оберегаю. Так, что смотри. Будь осторожен.

Это тесть уже советовал, что было слышно по интонации голоса.