Время подонков: хроника луганской перестройки

– Что нужно, Владимир Николаевич? – Недовольно спросил Семерчук.

Попов был старше его лет на пятнадцать. Старый партийный волк, прошедший хорошую комсомольскую школу выживания. Жизнь в ней заключалась в том, что слабых, то есть ниже себя по должности и по положению, надо или не замечать, или беспощадно давить, размазывая, что называется по стенке, а перед высшими начальством лебезить. Все это делалось под прикрытием добродушной, дружеской улыбки. Только опытный человек мог определить его подлую сущность. Может быть, из-за этих внутренних качеств он не вырос по служебной лестнице. Руководству очень нужны такие исполнители – кого-то раздавить, а кого-то облизать. Попов понимал, что ему по возрасту повышение не светит, и писал диссертацию на экономическую тему, хотя не проработал на производстве ни одного дня.

– Я вчера не успел вам сказать, что секретарь дал мне задание по проверке Литвякова. – Осторожно произнес Попов, пытливо вглядываясь в своего молодого начальника.

Руки Семерчука, клавшие бумаги в портфель замерли – сработало его сообщение первому о Литвякове. Началась раскрутка по выживанию его из обкома. Что ж, пусть будет так! Независимые суждения, иногда проскальзывающие в речах Литвякова, ему не нравились. Но не он инициатор удаления из партийных структур Литвякова, а более высшее начальство. Это хорошо. Он остается в стороне от этого дела.

– В чем заключается задание, Владимир Николаевич?

– Он предоставил справку о политической работе одного города в искаженном виде. А в обком поступила другая справка из милиции, где отмечается падение дисциплины, усиление преступности. Наверное, он по-дружески не захотел подводить знакомых. Секретарь сказал, что первый рассвирепел от полярного заключения справок. Приказал немедленно перепроверить и все представить лично ему…

Сердце Семерчука учащенно забилось. Вот как, выходит, можно убирать тех, кто много треплется языком, в рамках его же работы найти недостатки и подставить подножку.

– Что ж. – Как можно спокойнее произнес Семерчук. – Раз секретарь дает вам такое задание, то езжайте. Немедленно в понедельник оформите командировку. Только вы, в отличие от Литвякова, подойдите к проверке объективно. Речь идет о судьбе нашего товарища. Смягчите негативное отношение к нему со стороны первого. Может выговором обойдется.

Семерчук внимательно посмотрел в бегающие глазки Попова – понимает ли он, почему назначена перепроверка? Но тот отвел взгляд в сторону и коротко ответил:

– Я буду объективен.

Он все правильно понял – Литвякова надо убрать.

А Семерчук понял, что задание секретаря будет выполнено безукоризненно и Литвяков не найдет серьезных аргументов для своего оправдания. Для Попова, он из товарища по работе, превратился в отработанный материал.

– Я тороплюсь. – Сказал Семерчук. – Поэтому, если что, звоните. Да и вообще держите меня в курсе, относительно Литвякова. Постараемся выправить положение с ним. Всем нам свойственно ошибаться.

Он снова посмотрел в лисьи глаза Попова и тот ответил:

– Буду вас информировать регулярно по телефону и согласовывать сложные вопросы.

– Хорошо. А сейчас я побежал. Опаздываю еще на одно мероприятие. – Он не уточнил на какое. Пусть Попов думает, что у него еще где-то заседание, на котором присутствие его обязательно.

Тот в ответ понимающе улыбнулся.

4

Семерчук выскочил из входных дверей обкома и увидел знакомых ребят, стоящих в сквере. Да, старые друзья были для него всегда ребятами. С одними он когда-то учился в институте, с другими был знаком много лет. Они ему сейчас были нужны. Он хотел развернуть широкую агитацию в области по разъяснению народу причин и сущности перестройки, а также антиалкогольную пропаганду. Надо себя на новой должности показать с лучшей стороны. Пусть видят его партийную хватку. Лекторов обкома, для воплощения его идеи не хватит, надо было привлечь друзей, работающих в институтах. Все они внештатные лекторы общества «Знание». Так они подрабатывают к заработной плате и им все равно, что читать, лишь бы платили. Могут пропагандировать и идеи трезвости. По этому поводу стоило выпить с ними, заручиться их поддержкой.

– Заждались меня? – Весело спросил Семерчук.

– Конечно! – Ответил за всех Севрюков. – Мы решили – докурим, и если ты не придешь, не ждать тебя. Почему задержался?

– Один хрен задержал меня. Здравствуйте ближе, с кем не успел раньше поздороваться.

Друзей было всего четверо. Кроме Матвеева – большого любителя выпить, Севрюкова – боевитого, но туповатого работника горкома, были Милюк – месяц назад защитивший диссертацию и не выходящий по этому случаю из запоя, и Дропан из пединститута, который лишнего не пил, но остался выпить по тактическим соображениям – авось из этой встречи будет и ему польза.

– Идем в «Галинку»!

Пять минут ходьбы – и они оказались в маленьком кафе, а проще говоря, – забегаловки. Посетителей было немного, и они заняли столик. Севрюков, как постоянный клиент этого заведения, – горком расположен через дорогу, подозвал продавщицу, барменшей назвать ее нельзя, а официантов здесь не было – самообслуживание, и приказал ей:

– Галя, две бутылки водки на стол. Только не той, что всем наливаешь, а знаешь какой? Закуски немного сообрази, недорогой. Каждому по порции.

Галя все понимала, только уточнила:

– Насчет водки не беспокойтесь, а закуски разной или всем одинаково?

– Разной. Мы по кругу попробуем все.

Галя упорхнула внутрь кафе. Таких клиентов она обслуживала за столиком лично и через минуту поставила на стол две, запотевшие в холодильнике бутылки водки, а перед каждым тарелку с закуской – капуста, огурцы, помидоры. Кому попалось все это отдельно на тарелке, кому в ассорти.

– Одиннадцать пятьдесят. – Словно невзначай предупредила их она. – Приятного аппетита. – И пошла за стойку.

– По два тридцать с каждого. – Быстро подсчитал Севрюков.

– Не надо. Я угощаю. – Остановил его Семерчук. – Вы сегодня испортили свой выходной по моей инициативе. Хоть чем-то вам компенсирую этот день.

Да, за инициативу надо было платить. Он вытащил деньги и махнул рукой Гале. Та подбежала к их столику.

– Возьмите. Лучше сразу уплатить, чем потом расплачиваться. – Пояснил он.

Галя молча отчитала ему сдачу, и положила на стол, прежде чем Семерчук успел сказать, – не надо. Но Галя ушла, – с таких клиентов она не брала чаевые.

– Открываем. За что выпьем? – Чувствуя себя старшим по положению в компании, распорядился Семерчук.

– Давай, Роман, за тебя. Ты получил повышение.

– Еще рано. – Завозражал довольный предложенным тостом Семерчук. – Я пока временно исполняю обязанности…

Но водку уже разлили в стаканы и Милюк сказал:

– Выпьем за тебя, Рома. Чтобы в следующий раз мы обмывали твою должность не здесь, а в солидном заведении. Чтобы ты рос дальше, и нам пришлось записываться на прием к тебе, но чтобы ты нас обязательно принимал. За тебя!

Милюк сказал коротко потому, что чувствовал жажду в горле после вчерашнего, а опохмелиться перед приходом в обком он не решился, – опасно, могут заметить.

Все остались довольны тостом. Семерчук с чувством, тронутый вниманием друзей, произнес:

– Спасибо, Витя. Давайте первый тост за меня. С чего-то же надо начинать выпивон. – Пошутил он.

Но Виктор уже опрокинул водку в рот и сейчас глубоко дышал, загоняя ее дальше внутрь. Все выпили и стали закусывать. Наступила небольшая пауза. Проглотив помидор, Семерчук спросил всех, никому конкретно не обращаясь:

– Ну, ребята расскажите, как у вас идут дела? А то за этой текучкой, мы так редко встречаемся. Забывать начинаем друг друга. У тебя, Витя, успешно прошла защита?

– Нормально. Только, видишь, поседел.

– Так было сложно?

– Нет. Сначала я писал диссертацию под Брежнева, потом переделывал под Андропова, потом бегом под Черненко. Только повставлял в текст его руководящие фразы в диссертацию и меня приняли к защите, как он умер. Думал, вернут на доработку, придется выискивать умные мысли у Горбачева, а он пока мало что наговорил. Но, слава богу, все обошлось. Видишь, поседел на этом.

Все засмеялись. Они знали, как двигается общественная наука вперед. Без указующей ссылки на здравствующего лидера, диссертации не проходили. Семерчук, отсмеявшись, пояснил: