Большая книга пиратских приключений (сборник)

Собрались почти все, кроме, конечно, вахтенной смены. Теснота за столом была страшная. Но всем было весело, и первый тост капитан предложил за здоровье веселого матроса. Ну а дальше – за попутный ветер и прочее.

Потом начальник экспедиции играл на пианино, затем радист включил музыку, а после капитан таинственно сказал, что всех нас ждет еще один сюрприз.

– Опять кто-нибудь за борт вывалится? – спросил веселый матрос.

А наш Алешка не веселился вместе со всеми, он работал.

Он шлялся по кают-компании с диктофоном и каждому говорил одну и ту же фразу:

– Я хочу сохранить на память весь наш дружный экипаж. Скажите, пожалуйста, несколько теплых слов. – И совал под нос диктофон.

И чаще всего слышал в ответ:

– А чего сказать-то?

– Ну, например: «Посмотрите на море! Там какое-то чудище!» Лучше шепотом, чтобы никого не напугать.

Так он обошел всех, кто находился в кают-компании, а потом пошел обходить вахтенных и мотористов. А я при этом как его ассистент должен был кое-что записывать в блокнот и наблюдать за выражением каждого лица: вдруг кто-то себя выдаст от неожиданности.

Когда вся эта процедура закончилась, мы вернулись в свою каюту.

– Ты всех записал? – спросил Алешка. – Главное – чтобы по порядку. Тащи сюда Рыбкина.

Рыбкин пришел без возражений – идея ему понравилась, уж очень ему хотелось разыскать своего жестокого врага. И спросить у него: «Зачем ты это сделал? Чем тебе помешал скромный ихтиолог? Или ты позавидовал, что он поймал такую рыбу, а ты – нет?»

Мы усадили Рыбкина на диван, положили перед ним диктофон, я раскрыл блокнот.

– Начали! – скомандовал Алешка. И включил диктофон.

Рыбкин слушал и все время отрицательно мотал головой. Или бормотал: «Нет. Нет. Не похоже. Не он».

Диктофон щелкнул – запись кончилась. Рыбкин вздрогнул.

– Постойте! – неуверенно сказал он. – Последнюю запись повторите, пожалуйста.

Мы повторили. Рыбкин подпрыгнул и злорадно заорал:

– Он! Этот голос! Кто у вас там по списку последний?

– Я, – сказал я.

Рыбкин машинально отодвинулся от меня. Алешка расхохотался. И «объяснил»:

– Димка таким способом хотел научить вас плавать.

– Дурацкая затея, – сказал я. – И по-дурацки сделана.

– Почему? – обиделся Алешка за свою затею.

– Потому! Не нужно было тебе подсказывать эти слова про море и чудище. Тот, кто это сделал, сразу догадался, что нам нужно. И произнес другим голосом. Понял?

Алешка поморгал, вздохнул:

– Ладно, что-нибудь еще придумаю.

И тут по динамикам разнеслось:

– Всем-всем-всем! Немедленно собраться в кают-компании!

Сюрприз будет, вспомнили мы и выскочили из каюты.

Сюрприз был классный. Радисты по приказу капитана организовали радиосвязь с близкими и родными. Все нетерпеливо сидели в кают-компании и по очереди входили в радиорубку.

Нас связали с нашей родной и близкой мамой.

– Ленечка! – кричала она через весь океан. – Как ты там? Не мерзнешь? Не голодаешь? Как ты себя чувствуешь? Этот океан, он очень тихий? Там большие или маленькие волны? А северный ветер бывает?

Лешка только слушал, он не мог вставить ни слова между торопливыми мамиными вопросами. Потом отбарабанил:

– Океан не мерзнет. Волны не голодают. Северный ветер чувствует себя нормально. Письма плывут в бутылках.

– Да, Ленечка, – вспомнила мама, – тебе привет от Леночки Стрельцовой. Ты еще не забыл ее? Она просила напомнить, что ты обещал ей привезти в подарок красивую океанскую ракушку…

Тут связь закончилась.

А Леночка Стрельцова – это первая Алешкина любовь. Или четвертая, точно не помню. Но Алешке теперь явно не до красивых ракушек. У него задачи посложнее.

Тем не менее он тут же настрочил маме:

«…Наш Рыпкин во время Ниптуна свалился в окиан. Но мы его выловили и всех записали на диктафон. Но он никаво, кроме Димки, не узнал.

А Димка на Ниптуне хотел быть дурачком, но стал лошадью. А я на Ниптуне был чертом в разных пятнах и с веревкой, и меня тоже бросили в воду…»

Бедная мама!

«Афалина» шла курсом на атолл Беринга. Атолл – этой такой кольцевой коралловый остров. Вокруг него рифы и океан, а внутри – спокойная лагуна, где можно ловить рыбу, купаться и не бояться акул.

На этих атоллах живут местные жители – всякие полинезийцы. Они золотисто-смуглые, черноволосые и очень веселые и доброжелательные. И по всякому поводу устраивают пиры, танцы и песни. Говорят, это очень красиво и весело.

Раньше они жили в травяных хижинах, крытых пальмовыми листьями, а сейчас даже разъезжают по своему атоллу на машинах и мотоциклах. Правда, особо там не разбежишься – там всего одна дорога, длиной около километра. Вот они и ездят по ней туда-сюда-обратно.

И вскоре показался этот атолл. Вернее, еще не сам, а его пальмы. Казалось, будто они растут прямо из океана. Водяные пальмы, как сказал Алешка. А потом появился белоснежный песок побережья под зелеными листьями этих водяных кокосовых пальм. Стали видны небольшие домики, а затем и люди, которые высыпали на берег и махали нам руками и шляпами.

«Афалина» сбавила ход и осторожно, обходя рифы, подошла к берегу. Бросила якорь. А мы все бросились в шлюпки и вскоре почувствовали под ногами твердую землю в виде мельчайшего песка.

Нас тут же окружили, сияя белозубыми улыбками, местные жители. Они совсем не походили на диких островитян. Они не носили юбочек из пальмовых листьев, ожерелий из акульих зубов и ракушек в ушах.

Они были одеты в шорты и рубашки, а у женщин в ушах были маленькие беленькие жемчужины.