Веретено Судьбы. Книга 1

– Не нужно портить реквизит, – Ляля Амировна была непреклонна. – Успокойся и соберись. И вообще, между прочим, это очень хорошая роль. Ты даже себе не представляешь… Это же – ворона Клара!

Причём, сказано это было так воодушевлённо, торжественно и мечтательно… Как будто речь шла не о вороне, а о какой-нибудь фее или о принцессе.

– Клара, Гелечка, это не обычная ворона.

Но Геля её не слушала. Она стояла лицом к декорации и монотонно, как метроном, стукала клювом по имитации дерева из папье маше.

– Ты слышишь меня? Перестань, пожалуйста. Это очень хорошая роль. А ты вместо того, чтобы использовать её, как возможность творческого перевоплощения, колотишься лбом в декорацию, как дятел.

– Ну, почему мне так не везёт? – Геля перестала стучать, развернулась, и тяжело вздохнула. – Вот, у других, роли как роли. И монологи, и диалоги. И костюмы у них интересные. И сценические приёмы. А у меня только, только эта малюсенькая роль. Какая-то говорящая ворона. Спасибо, хоть не предложили сыграть, кукушку из часов.

– Не нужно паясничать, – Ляля Амировна сложила в стопочку листы сценария. – Если не хочешь играть, значит не играй. Между прочим, Константин Сергеевич Станиславский, великий театральный режиссёр и постановщик, своим ученикам часто повторял: «Нет маленьких ролей, есть маленькие актёры».

– И что это значит? – В глазах девочки проснулось любопытство.

– А это значит, Геля, что любая роль, даже очень маленькая, может быть сыграна с такой отдачей и мастерством, что иным примам с главными ролями, даже и не снилось.

– Это правда?

– Правда, деточка, – Ляля поняла, что на самом деле нужно этой девочке.

Не роль ей нужна. Не костюмы и не красивые слова в сценарии. Это всё – пузыри и пена. Ей нужна настоящая победа. А что к ней ведёт? Решение трудной и непреодолимой задачи. Да не просто непреодолимой, а такой, что за неё никто и никогда не захочет взяться. НИКТО, разумеется – кроме неё.

– Настоящие мастера, – доверительно сказала Ляля. – Умеют так преподнести себя в маленькой, второстепенной роли, что люди может быть уже забыли, о чём был фильм или спектакль, который они смотрели, – а их гениальную игру не забыли. Искромётные, яркие реплики этих актёров разобрали на цитаты. Их давно уже нет, а их роли, до сих пор живут.

Эти слова произвели на Гелю сильное впечатление. И костюм с тряпичными крыльями, уже не казался таким унылым и невзрачным. Она посмотрела на него с другой стороны. Со стороны, новой, открывшейся перед ней перспективы. Да, между прочим, – подумала она – этот костюм по стилю и по фасону, ничем не уступит костюму Бэтмэна.

– А сколько великих и замечательных актёров, запомнились именно своими маленькими ролями. Владимир Басов, Рина Зелёная, Фаина Ранеская, Сергей Филиппов, и многие другие… Настоящие короли и королевы эпизода.

Дальше, Гелю можно было не убеждать. Ляля Амировна уже знала, что роль вороны Клары, будет «гвоздём программы этого спектакля». Окрылённая и воспрявшая духом, Геля ни за что не расстанется с ней, ни за какие коврижки. Отобрать эту роль у неё теперь можно будет только силой.

По дороге домой, она продолжала обдумывать роль. Теперь образ вороны Клары настолько глубоко засел в её голове, что даже и не думал оттуда улетучиваться. Стать самой лучшей актрисой – это конечно хорошо. Но, Геле этого было недостаточно. Она захотела стать ещё и самой лучшей вороной… Вы, не ошиблись, читая эти строки. Да. Да… Именно – вороной. Девочка вознамерилась, настолько правдоподобно вжиться в образ, чтобы не только люди, но даже вороны, приняли её за свою товарку. Если у неё это получится, и она этого добьётся – вот где будет настоящая победа.

Геля шла и бросала цепкие взгляды по сторонам. Подобно, легавой собаке на охоте, она иногда останавливалась на короткий миг и на что-то внимательно смотрела. Собака на её месте, выискивала бы добычу, – а Геля высматривала ворон. Она замечала ворон везде, где только было можно. На крышах, на ветках деревьев, на мусорных баках, на проводах, на детских площадках и на подстриженных газонах. Геля изучала их, тщательнее чем профессиональный натуралист или орнитолог. Ей было интересно всё – как они ходят, важно переставляя лапы, как деловито общаются между собою, как ругаются, как летают., как смешно рассматривают своё отражение в лужах или как недовольно ворчат, осуждая вспугнувшего их кота. В общем всё, чем они занимались…

Сегодня Геля открывала для себя новый мир. Мир ворон. И он оказался таким чудесным. Она призналась себе – и как я раньше этого не замечала? Если внимательно понаблюдать за этими птицами, то можно заметить, что они очень похожи на людей.

Поглощённая мыслями и беседуя сама с собой, Геля даже не заметила, как оказалась перед дверью в свою квартиру. Она позвонила в звонок. Дверь открыла бабушка.

– Ты что-то сегодня задержалась, внученька. Я уже было, начала переживать.

– Всё в порядке, бабуля, – улыбка Гели, для бабушки была лучше любого успокоительного. – У нас была генеральная репетиция. Ты же помнишь, через два дня премьера.

Она повесила курточку на крючок, присела на пуфик в прихожей и принялась расшнуровывать ботинки. Кстати, эти ботинки с рифленой тракторной подошвой, были самыми любимыми, из всей её обуви в её гардеробе.

– Генеральная репетиция, – повторила бабушка, копируя интонацию внучки, то, как важно это было сказано.

Она верила в Гелин талант и ей не терпелось увидеть её на сцене. Но, чуткое сердце улавливало, что во всём этом таился какой-то подвох. Девочка просто лучилась от счастья и бабушке стало интересно узнать причину её восторга.

– Генеральная репетиция, это очень важная и уважительная причина. Хотя не настолько важная, чтобы опаздывать и заставлять бабушку переживать. Так чем же ты всё-таки занималась?

– Ворон считала, – невозмутимо ответила Геля, чем окончательно обескуражила бабушку.

– Ворон считала? – бабушка решила, что это шутка. Но девочка не шутила. Она говорила правду.

– Ага, ворон, – Геля опять использовала улыбку, своё секретное и самое верное оружие. – Бабуля, ты такая смешная, когда так смотришь. Да, не бери в голову. Ну, ты же помнишь, я тебе рассказывала. По сценарию, мне дали роль. Я играю ворону Клару.

– Помню-помню… – сказала бабушка и пошла накрывать на стол. Ох, темнит что-то внучка. Что-то она, опять придумала, проказница и не договаривает.

Она даже не представляла, какие перемены принёс это день в жизнь внучки. И на что способна тяга к актёрскому мастерству и волшебная сила театра.

Навий Мир и проводники

Последний мазок получился особенно удачным. Лиловая тень, лёгкой дымки, мягко легла под свинцовой тучей. Контраст между недружелюбным осенним небом и яркой багряно-золотой листвой, на эскизе вышел естественно и реалистично. Результат превзошел все мои ожидания. Это был мой первый опыт написания картины с натуры. Довольная тем, что получилось, я замечталась и даже не заметила, как погрузилась в воспоминания об этом парке.

Давным-давно, когда я ещё училась в первом классе, родители брали меня по выходным на прогулки в этот парк. Мы гуляли по аллеям или по набережной вдоль пруда. Там нам не редко встречался один и тот же старичок. Художник в большом берете, с длинным вязанным шарфом. Мне тогда казалось, что он был похож на седобородого сказочника. Старичок стоял, у видавшего виды, деревянного этюдника, и мурлыкал под нос, какую-то весёлую песенку. Помню, как меня забавляли его мятые и скрученные в рулончики тюбики с красками. Они лежали в творческом беспорядке, внутри переносного деревянного ящика. Ящик был перепачкан яркими мазками красок, точно так де, как и палитра в его руке. Я могла подолгу стоять возле него и наблюдать за тем, как он писал. Как прищуриваясь, он вытягивал руку с кистью, глядел на предметы, фиксировал большим пальцем отрезки, и отмерял пропорции. А затем, со снайперской точностью, сравнивал, всё ли соответствует действительности на его холсте. Меня восхищало, его умение отображать в картинах то, на что другие никогда не обратили бы внимания. Его работы были потрясающи, они жили отдельной жизнью и завораживали. Ах, как давно это было, но в моей памяти остался отчётливый отпечаток об этом старичке. Может быть из-за этого мне захотелось стать художницей?

Рядом щёлкнула ветка и зашуршала сухая листва. Я очнулась от воспоминаний и пришла в себя. Что это хрустнуло? Я внимательно осмотрелась по сторонам. Но, вблизи никого не было. Только ребята из группы стояли неподалёку. Они продолжали работать, и каждый был сосредоточен на своем этюде.

Может быть это ветер – подумала я. Нет, не ветер. Я бы почувствовала дуновение и заметила бы, как зашевелились листья. А тут, на ветках, ни один листик не шелохнулся.

Внезапно шорох повторился вновь. Я повернулась на звук, и тут увидела…

Неподалёку, всего в нескольких шагах от меня, в ворохе красных и жёлтых листьев, лежала свернувшаяся в клубок лиса. Не может быть. Я едва сдержалась чтобы не вскрикнуть от восторга. Неужели и в правду, настоящая лиса? И откуда ей здесь взяться? Ведь это же парк, а не дикий лес.

Кому рассказать, никто же не поверит. Стопэ… Кстати, а это хорошая идея! Вот будет, классная тема, для моего блога. Я нашарила в кармане своего пальто смартфон. Достала… Осторожно, чтобы не спугнуть лисичку, навела на нее объектив. Выждала паузу. Затаила дыхание, пока изображение в фокусе на стало чётким. И, щелк… Прозвучал звук имитирующий затвор фотоаппарата. Лисичка вздрогнула. Подняла мордочку, насторожилась и навострила уши. Я мысленно отругала себя за то, что не перевела устройство в беззвучный режим.

Наши взгляды встретились. Но, к счастью, лиса не убежала. Видимо не почуяла во мне угрозы. Она поднялась, отряхнулась от мусора, растянулась словно пружина, и глубоко прогнулась. Как ни в чём не бывало зевнула и опять уселась. Невзирая на то, что в парке полно людей, она чувствовала себя вполне комфортно. Можно подумать, что для лисы, словно для собаки – находиться здесь, вполне уместно. Она краем глаза взглянула на меня и спокойно стала приводить себя в порядок. Нет. Она, определённо, надо мной смеётся.

Я открыла в смартфоне папку с фотографиями. Меня так и подмывало, поскорее запостить в блоге это фото. Пальцы бегло, автоматически отправили снимок привычными движениями. Я перешла на свою страничку и опешила…

– Этого не может быть.

На страничке была обычная фотка с парковым пейзажем. Причём, пейзаж, между прочим – так себе… Никакой лисы здесь и в помине не было! Ну, как же так? Ведь я её точно сфотографировала. Я вернулась в меню и снова открыла папку. Так и есть. Тот же самый пейзаж – и никакой лисы.

Я уставилась на плутовку. Та была на прежнем месте. Чистюля, не обращала на меня внимания и вылизывала пушистый мех у себя на груди.

– Ах та, – я поймала её в объектив смартфона, и щёлк… щёлк… щёлк… сделала еще несколько новых снимков.

Я смотрела на снимки и не верила своим глазам. История с лисой-невидимкой повторилась снова. На фотографиях было всё – деревья с багряными и золотыми кронами, литые чугунные чёрные скамейки, сырая блестящая брусчатка, густо усыпанная листвой. Всё что попало в кадр, было запечатлено. Только опять никакой лисы здесь не было.

– Не расстраивайся, – голос за моей спиной раздался так неожиданно, что я от испуга чуть не выронила смартфон. – Как ни старайся, всё равно ничего не получится.

Анна смахнула листья со скамьи, проверила, что на ней не сыро, поправила полы плаща и устроилась поудобнее, закинув ногу на ногу.

– Почему? – в присутствии Анны мне сразу стало куда спокойнее. – Это какой-то фокус? Как, и с тем знаком на стене.

– Да, Анечка, – подтвердила Анна, и как ни в чём ни бывало посмотрела на облака.