Дятлов Посох. Книга первая

– Судя по всему, какой-то «шишкин лес», – с другой стороны сунула свою мордашку Милица. – Зато смотри, как тут все утончённо и реалистично…

– Ну да, деревья, трава, пенек и все такое – это все хорошо. – Едва слышно озабоченно промурлыкал кот. – Но почему никого не видать вокруг. Может быть, ты от волнения настроилась не на тот образ. Ты же знаешь, без живых объектов твое задание не засчитают.

– А может, пока никто не заметил, ты кого-нибудь быстренько подрисуешь? – прошептала лиса, косясь украдкой на экзаменаторов. – А мы с Венечкой, малость подшаманим и выйдет все тип-топ. Авось никто ничего и не заметит.

– Нет, не стоит, – отказалась я. – Пусть все будет, как есть. На экзамене все должно быть по-честному. Если провалю – значит провалю. Пересдам потом в другой раз.

– Правильно, Аня, одобряю, – похвалил меня кот. – Нужно верить в себя и не бояться ответственных решений. А ты, Милица, своей хитростью, когда-нибудь точно подведёшь нас под монастырь. И вообще, сколько раз я просил тебя не называть меня Венечкой. Я не веник – я Вениамин. Вот я же тебя, не называю милицией. А хотя, мог бы.

– Да, ладно тебе, я же это из самых лучших побуждений, – сказала лиса в свое оправдание. – Ну не хотите, так и не надо. Мое ведь дело, предложить, а уж Аня там пусть сама решает. А Венечкой, между прочим, я называю тебя из чувства дружеской симпатии. Это же я так, любя. У меня и в мыслях не было, что это так могло тебя задеть.

До конца, отведенного времени на задание оставалось еще пять минут. Ждать, когда они истекут уже не имело никакого смысла. Я еще раз критическим взглядом оценила свое творенье, чтобы окончательно убедиться, что картина полностью закончена. После тщательного анализа я пришла к заключению, что больше в ней мне дополнить нечего. Все было выполнено идеально – ничего не убавить и ни прибавить.

Чтобы не утомлять присутствующих ожиданием, я объявила, что все готово и поместила рисунок на планшет, установленный на треноге посреди комнаты.

Ляля нажала на кнопку таймера, чтобы зафиксировать время, чтобы отделить те минуты, которые еще у меня остались, на тот случай, если вдруг мне понадобиться еще кое-что доработать. Дело в том, что в мире магии время – это ценный ресурс и его берегут, и накапливают, как истинное сокровище, и не растрачивают по мелочам.

Остальные экзаменаторы последовали ее примеру, поднялись со своих мест, и тоже направились к планшету. Встали перед ним полукругом и принялись молча изучать мою картину.

Прошло несколько долгих минут, и никто из них до сих пор так и не произнес ни единого слова. Тишина, которая объяла комнату начала действовать мне на нервы. Точнее, это было не она, а монотонный стук капель по жестяному карнизу за окном.

Я затаила дыхание и пыталась разобраться, в чем же кроется причина такого долгого подозрительного молчания.

Чуть позже я это поняла. Приглядевшись еще раз внимательно к рисунку, я обнаружила, что он начал медленно и постепенно оживать.

От дуновения ветра всколыхнулось несколько травинок. Вслед за ними качнулся куст с красными бусинками спелой земляники. Затем, где-то сбоку послышался шорох и прерывистое натужное кряхтение. В этот миг я подумала, что вероятно это у кого-нибудь из наших пересохло в горле или запершило.

Через пару секунд мои догадки развеялись, когда из пня, что стоял посреди поляны раздался гулкий стук. Потом из него со скрипом распахнулась створка, и в образовавшемся проёме показался (прошу прощения за мой французский) чей-то тощий зад в полосатых замызганных штанишках, расшитых разноцветными пестрыми заплатками. Внизу ноги маленького человечка были замотаны в выцветшие и полинявшие онучи, которые были перетянуты на голенях лыковыми тесёмками. Обувью коротышке служили стоптанные до безобразия лапти – драные до такой степени, что возможно проще было бы обойтись без них.

– Ех-ех-ех… ну же давай, давай, еще чуть-чуть…, – прозвучал из глубин пня скрипучий голос. – Фух, это ж надо. Ох я и уморился. Прямо взмок, пока тащил этот мешок. Фууух… аж семь потов сошло. Так ведь и грыжу можно заработать. Вот на кой ляд ей понадобилось столько желудей? Нет уж, хватит, в следующий раз не потащу. Коль ей надо, то пущай вот сама и тащит.

Мешок, который он с натугой волок из закромов был едва ли не вдвое и больше его самого. Старичок кряхтел, ворчал, но не сдавался.

– Ни фига себе, Анька – не удержалась Геля. – Ты тут кого нам изобразила?

– Ань, а это кто вообще такой? – глядя поверх очков на человечка, хлопая ресницами спросила Нина.

Я не знала, что ей ответить, а потому пожала плечами и просто промолчала. Ведь еще несколько минут назад, в процессе работы над пейзажем, я и сама не подозревала о его существовании.

Услышав голоса девчонок, старичок нервно вздрогнул и аж присел от неожиданности. Хотя и без того стоял на полусогнутых, и находился к нам не лицом. С необычайной прытью он бросил мешок с желудями и юркнул обратно в пень. На ходу ухватил изнутри створку дверцы и тут же ее захлопнул.

Тишина продлилась несколько мгновений. А затем дверца в пне чуть-чуть приоткрылась и из щели на нас воззрилось бегающее око.

– Хто здесь? – спросил старичок, не то испуганным, не то недовольным голосом.

Оттого, что он находился в тесном пространстве, его голос звучал приглушенно, как из погреба.

– Кто, кто… Это мы, – пока мы думали, что сказать, ответил за всех Вениамин.

– Хто это, мы? – подозрительно поинтересовалось существо.

– А вот тут я уже затрудняюсь, как лучше ответить? – промурлыкал кот и почесал себя за ухом. – Тебе, как удобней, чтобы я назвал всех по именам или пусь каждый сам представится персонально?

– Э нет, милок, так дело не пойдет. Никаких представлениев мне тут не нать! – произнес дедок из своего укрытия. – Чай не в боярских хоромах и не на ярмарке. Ты лучше поведай мне, много вас там, али нет?

– Дюжина, – тут же выпалил Вениамин без запинки. – А скажи-ка мне дедушка, дюжина – это для тебя много или мало?

– А вот это уже с какого боку посмотреть, – решил схитрить, увиливая от прямого ответа дедуля. – А ты, с какою целью антиресуешься? Вы там робяты, часом не разбойники?

– Да, не разбойники мы, не разбойники… – принялась убеждать его Анна, лучась позитивом и дружелюбием. – Не пугайтесь, мы вас не тронем, можете не прятаться. Выходите, мы на вас хоть посмотрим. Давайте, давайте смелей. Ничего мы вам не сделаем.

– О!.. И впрямь, не разбойники. Чую бабий голос. – Похоже, что после заверений Анны дедуля оттаял и подобрел.

– Ну, за бабу, к примеру, можно и по мордасам схлопотать, – уверенно, но снисходительно предупредила его Анна. – Бабы – это у вас там в деревне. Или, где вы там обретаетесь? А у нас тут все по-другому. Другой уклад, другой строй. В общем – цивилизованное общество. У нас женщин уважают, и бабами их не называют. Так, что советую это учесть. И вообще, мы так и будем общаться через дверь. Может вы наконец-то нам покажетесь или так и будете от нас прятаться?

– А чего мне прятаться, – он уже осмелел, приоткрыл пошире край створки, так что теперь кроме рыскающего глаза мы смогли увидеть часть его всклокоченной бороды и курносый конопатый нос. – Мне тут в лесу бояться некого. Я-то в отличие от вас у себя дома. Так что – это вы меня должны бояться. Пришли, понимаш сюда не прошены, ни званы и еще будут мне тут заливать про какое-то там цилили… цилили… цилилизованное обсчество. Тфу ты… чуть язык в косичку не заплелся. Фу-ты, ну-ты, посмотрите на них, какие они там все важные. И бабы у них не бабы. Ишь ты, уважение им подавай. А я вот возьму сейчас и…

Он распахнул створку двери еще пошире, и из прорехи в пне высунулась косматая голова с всклокоченной и нечесаной бородой и с торчащими из нее хвойными иголками. По сдвинутым к переносице бровям, мы поняли, что настроен дедуля отнюдь не дружелюбно. Если не сказать – воинственно. Эдакий мелкий деспот, в образе злобного старикашки. Он гневно топал ногами и потрясал над головой кулаками. Но, когда он нас увидел, то вмиг оробел и разинул рот.

– Батюшки мои, да это что ж такое деется? – старичок застыл перед нами с вытаращенными глазами. – Вы что натворили, уважаемые … не бабы? Зачем прорезали в моем лесу дыру?

– Вы пожалуйста успокойтесь и не паникуйте, – принялась увещевать его Ляля, – Лучше послушайте, уважаемый… Как вас там?..

– Дорофейка. Из леших мы, – ответил неугомонный старичок. – Всяк и мал, и велик, кличут в ентом лесу меня Дорофейкой.

Он хотел было на что-то присесть, чтобы прийти в себя от неожиданного потрясения – огляделся вокруг, да видно так ничего подходящего и не нашел, махнул от отчаяния рукой и передумал.

– Вы, уважаемый Дорофейка, не переживайте, – продолжила успокаивать его Ляля. – Ничего такого с вашим лесом не случилось. Мы ничего не резали. Просто так вышло, что одна из наших учениц сегодня сдает экзамен по прикладному волшебству, и, по всей вероятности, ей по какой-то причине открылось это место. Вот она его и нарисовала. А поскольку Анечка у нас умница и искусница, через ее рисунок из нашего мира в ваш лес открылось окно. Вот через это окно мы с вами и смотрим сейчас друг на друга.

– Ни чего себе скусница, эвон каку дырищу сварганила, – продолжил ворчать, не находя себе места дед. – И чего вам там не хватает, в ентом вашем цилилизованном обсчестве. Это ж надо, окно… понимаш ей проделать захотелось. И чего теперь с ентим окном прикажете делать? Как нам жить теперь с ентой дырой? Вы мне ей всех зверей и птиц перепугаете.

– Да, никого мы вам тут не перепугаем, – сказала Надежда, ослепив Дорофейку солнечными зайчиками от своих очков. – Ну вот, что вы в самом деле. Зачем преувеличивать.

– Послушайте, милые, уважаемые не бабы, а может мы с вами, как-нибудь договоримся, – принялся умолять Дорофейка елейным голосом. – А хотите медку. Могу дать целый бочонок. Даже два. Знаете, какой он у нас ароматный. А сладкий… Такого медку вы нигде больше не отведаете. И моченой брусники в придачу дам, ажно цельную кадушку. И орехов лесных мешок…

– Да, не нужно нам ничего, угомонитесь, – рассмеялась Анна, дивясь безмерной щедрости Дорофейки. – Мы же вам объясняем, а вам невдомек. Это просто такой экзамен…

– Что еще за экзамен? – от досады Дорофейка хлопнул себя по ляжкам. – Ни бельмеса не разберу в этой вашей тарабарской речи. Объясните мне простым языком, что за напасть такая – этот ваш экзамен, от которой образуются дыры между мирами.

– Экзамен – это такое испытание, – пояснила ему Надежда. – Оно проводится для того, чтобы проверить усвоенные навыки.

– Хорошо, допустим, – проворчал Дорофейка, теребя замшелую бороду, – Ну научилась девица прорезать в пространстве дыры. А дальше то, что?..

– А дальше…, – встряла в общий разговор Милица. – Раз научилась прорезать, значит будет учиться и закрывать.

– Вот, те раз, – горько усмехнулся леший. – Да она пока этому научиться, у меня через эту дыру все зверье убежит из леса. И что мне теперь прикажете делать. Караулить у этой дыры и ждать.

– Не переживайте, ничего такого вам делать не придётся. И зверье ваше никуда не денется, – пообещала ему Ляля. – Сейчас мы сами закроем это окно. А она научится этому позже. Так, что будьте здоровы и живите в своем лесу спокойно. Извините нас за вторжение. Больше мы вас не потревожим.