Дятлов Посох. Книга первая

Как только Егор ни старался, как не пыжился, он так и не смог оторвать ее – ни на сантиметр. Как будто стопы Ай Ли были из железа и их притягивал к себе гигантский магнит.

Егор аж вспотел и едва не выбился из сил.

Тут он почувствовал, как в его объятьях ее тело начало меняться. Точнее, не само тело, а его восприятие. У Егора возникло впечатление, что от ног Ай Ли по её туловищу пробежала волна мощной силы и мощной пружиной закрутилось в тугую спираль…

… Он услышал отрывистый громкий возглас. И тут ее руки лавиной обрушились вниз и без труда разорвали его объятья. Ай Ли сделала бёдрами едва уловимое движение и оттолкнула Егора от себя.

Толчок получился настолько сильным, что он не смог удержаться на ногах и опрокинулся навзничь. Благо, в последний момент он успел сгруппироваться и тем самым смягчил падение.

– Ну, как? – спросил его мастер Ли, помогая ему подняться. – Теперь ты понял, в чём твоя слабость и в чём проявляется истинная сила?

– Ещё не совсем, – признался Егор, отряхивая шевелюру от сухих сосновых иголок. – Но кажется начинаю догадываться. Чтобы противостоять силе не нужно напрягаться. Ай Ли ведь не напрягалась, а всё равно не дала себя победить.

– Молодец, Егор, – похвалил его учитель. – Ты быстро учишься. Противостоять силе силой – это еще не мастерство. Кто так поступает, тот не понимает, что он идёт на поводу у своей слабости. Потому что в данном случае его сила – это его слабость. А тот, кто расслаблен во время боя – тот, напротив, оказывается сильней противника в десятки раз. Если ты сильно ударишь по палке, то возможно сможешь ее сломать, а может, наоборот, сломаешь об нее руку. Но если ты будешь, хоть сотни раз бить по податливой травинке, как ни старайся, она не переломится. Улавливаешь, в чем суть?

– Ага, улавливаю, – Егор с напряжением стиснул кулаки, посмотрел на них, а после перевёл взгляд на застывшую неподвижно Ай Ли. – Тогда выходит, что сила – это слабость. А слабость тогда – это, что получается сила?..

– Нет, Егор, – покачал головой мастер Ли и сложил руки за спиной. – Слабость – это слабость. Это Инь – податливость и вялость. Если будешь слабым, ты проиграешь схватку. Так же, как и Ян – это противоположность Инь. Ян без Инь ты уже использовал и у тебя тоже ничего не получилось. То, к чему тебе нужно стремиться, это Дао – Великая Пустота. Она постигается через концентрацию, чувствование энергетических потоков и погружение в себя. Эта Великая Пустота и есть источник неисчерпаемой силы. Ты должен обрести гармонию между Инь и Ян. В этом и заключается суть данного упражнения.

Учитель велел Егору повторять все действия за ним, а сам принялся объяснять:

– Это упражнение пришло к нам от даосов и его практикуют с незапамятных времён. Если делать его регулярно, то всегда будешь сильным и здоровым. Оно называется Джангуан или Дерево Безмятежности. Монахи стоят в такой позе по нескольку часов, и поэтому его еще называют столбовым стоянием. Главное, что ты должен усвоить – это то, что при выполнении данного упражнения не нужно напрягаться. Поставь ноги на ширину плеч, согни их слегка в коленях, и представь себе, что ты присел на высокий табурет. Только не сутулься и держи спину ровно. Плавно подними перед собой руки и поверни их ладонями к себе, как будто ты обнимаешь ствол могучего дерева. А теперь представь, что от земли через твой позвоночник проходит нить и через макушку устремляется к небесам. Представь, что кто-то неведомый её слегка растягивает. Только не забывай о том, что ненужно напрягаться. Нить растягивается не сильно, только до состояния упругости. Стопы плотно соприкасаются с землёй. Почувствуй, как от макушки через спину в ноги спускается небесная энергия. Она протекает по ним и уходит в землю – всё глубже и глубже. Ты должен почувствовать, что как будто из ног прорастают корни. Чувствуешь?..

– Да, – ответил Егор, ощущая, как вниз по телу спускается поток приятного тепла.

– А теперь, будь внимателен, – предупредил его мастер Ли, наблюдая за его реакцией. – Если ты сделал все правильно, то сейчас ты должен почувствовать, как Земля через тебя начнёт общаться с Небом. Обрати внимание во внутрь себя и скажи мне, что ты при этом чувствуешь?

Егор прислушался к ощущениям, и чтобы их не спугнуть, словно охотник, поджидающий дичь, сконцентрировался на впечатлениях и затаил дыхание.

– Дыши спокойно и ровно, – посоветовал ему учитель. – Опусти дыхание вниз живота. Не спеши. Дыши ровнее. Все хорошо. У тебя всё получится. Ты сам сейчас это поймёшь. Главное, освободи голову от посторонних мыслей и ничего не выдумывай. Твоё сознание должно быть чистым и ясным, как это утро.

Послушав учителя, Егор прогнал из головы мысли о том, что у него может не получиться, успокоился и сосредоточился на дыхании. Состояние, которое пришло вслед за этим, можно было сравнить с рыбалкой. Для кого-то рыбалка – это когда клюёт и большой улов. Но настоящий рыбак получает истинное удовольствие не от количества пойманной рыбы, а от самого процесса.

Так и Егору начало доставлять удовольствие столбовое стояние в обнимку с невидимым деревом. Ему уже было не важно, начнет ли через него общаться Земля с Небом или нет. Егору стало хорошо и без этого, до него дошло, почему это упражнение так часто практиковали даосские и буддийские монахи.

С каждым вдохом и выдохом он ощущал, как наполняется чистой энергией и становился вновь самим собой. Не тем мальчиком, сложенным из мозаики представлений и воспоминаний, а собой настоящим – частичкой безмерно огромной Великой Пустоты.

Рассуждая об этом, он не заметил, как из земли через стопы по ногам начала подниматься волна тела. А когда почувствовал то обнаружил, что стоит на пересечении двух потоков. Сверху с Неба через макушку по позвоночнику в землю стекали струйки ясного и прохладного света. А снизу из недр Земли к Небесам по ногам спиралью змеилась пульсирующая теплая энергия.

От осознания происходящего с ним чуда Егор испытал прилив благодатной радости. Но самым удивительным для него стало то, что вскоре последовало за этим.

Потоки прохладной и теплой энергии переплелись и смешались между собой, а затем от точки между лопатками, и из центра в солнечном сплетении, перетекли на его руки. Справа и слева они обогнули ствол невидимого дерева и устремились друг к другу. Вышли из кончиков пальцев сияющими лучами. Соединились друг с другом. И круг замкнулся.

То, что до этого Егор представлял себе стволом невидимого дерева теперь превратилось в упругий и осязаемый столб энергии. Этот пульсирующий и вибрирующий столб таил в себе такую мощь и силу, какую Егор ещё никогда не испытывал. Ему даже трудно было себе представить, как и для чего эту силищу можно использовать.

На какое-то время он отрешился от всего и стоял столбом, как завороженный. Чудеса… Кольцо внутри его рук оставалось пустым, он не видели никакой энергии. Но на самом деле она была. И пусть вокруг ее никто не видит, но зато он ее чувствует. Вот она здесь, тут ее столько…

– Полчаса, – откуда-то издалека услышал Егор голос учителя.

– Что, полчаса? – переспросил он, не желая отвлекаться от упражнения.

– Ты уже полчаса стоишь и обнимаешься с Деревом Безмятежности, – опережая отца, пояснила ему Ай Ли.

Он даже не заметил, что она уже давно закончила упражнение и теперь стоит рядом с отцом и они вместе за ним наблюдают.

– Для первого раза очень хорошо, – похвалил Егора мастер Ли. – Ты умудрился превзойти даже тех, кто практикует это упражнение годами.

– А я тебе говорила, что он способный, а ты ещё не хотел его брать, – Ай Ли показала язык и скорчила отцу смешную рожицу. – Иногда стоит прислушиваться к советам женщины.

– Ну ладно, ладно. Признаю, ты была права, – ответил он ей и приобнял дочь за плечи. – Но ты Егор не зазнавайся. Хочу напомнить, что способности без упорного труда ничего не значат. Дисциплина и трудолюбие – вот залог хорошего результата.

Он приложил правый кулак к ладони и едва заметно поклонился.

Ай Ли и Егор ответили ему тем же. Это означало, что на сегодня занятия закончены. Пора было отправляться домой, завтракать и собираться в школу.

Частичное помешательство, еще не значит сумасшествие

Юноше надоело слоняться по просторному кабинету пустующей орденской канцелярии, куда их с братом временно определил барон. Он сказал, что отлучится по делам ненадолго, но со времени его ухода прошло уже более двух часов, и еще не известно, как скоро он вернётся.

Хорошо, что они успели пообедать перед тем, как сюда попасть, а то было бы совсем невесело слоняться по пропитавшемуся книжной пылью кабинету в томительном ожидании под аккомпанементы голодного бурчания в животе.

Перебирая пальцами Жак пробежался по стопке увесистых томов, оставленных архивариусом на старом письменном столе из выбеленного французского дуба, взял самый верхний фолиант в обложке из тисненой кожи с чеканным декором дубовых листьев из окислившейся позеленевшей меди, плюхнулся в старое кожаное кресло, закинул ногу на подлокотник, и чтобы хоть как-то отвлечь себя от невыносимой скуки стал перелистывать пожелтевшие пергаментные страницы.

– Сколько нам ещё здесь торчать? – изнывая от скуки возмутился Жак.

– Будем торчать, сколько нужно, – ответил ему Жан, наблюдая в окно, как начальник стражи, раздаёт новые пароли и производит смену караула у ворот часовой башни. – От нас не убудет. Или ты предпочёл бы сейчас вместе с братьями на кухне чистить картошку и скоблить пригоревшие и заляпанные жиром жаровни. А еще, мы могли бы вместо того, чтобы здесь околачиваться, подметать монастырский двор или возить в тачках навоз со скотного двора. Если ты заскучал по тяжелой работе, давай выйдем отсюда, найдём кастеляна Хайнца и попросим его. Он быстро нам это устроит. Только не жалуйся потом на кровавые мозоли и на то, что твоя одежда встала колом от засохших разводов соленого пота.

– Да ладно тебе, Жан, не перегибай, – он и не думал, что его нытье так заденет брата. – Ты прекрасно знаешь, что я не боюсь работы. Я вовсе не это имел в виду. Я о том, что прошел уже месяц, с тех пор как мы должны были снова выехать в Россию, но вместо этого даже нос не высовываем из орденского замка. Хотя барон уже три недели, как сидит на чемоданах. Не пойму, в чём причина. Что-то он нам не договаривает.

– А может это потому, что это не нашего ума дело, – невозмутимо высказался Жан, изучая сцену охоты на кабанов на выгоревшем старинном гобелене. – С какой стати он должен посвящать нас во все дела? Мы здесь всего без году неделя, а тебя уже тянет, с головой окунуться в хитросплетение орденской политики. Не торопись. Лучше бери пример с барона. Не лезь на рожон и цени то, что имеешь. Или тебе больше по душе монсеньор Жозеф? Тот уж точно всегда держит нос по ветру и всегда раньше остальных в курсе всех событий.

«А он изменился, – отметил про себя Жак. – После допросов в тайной канцелярии Тридесятого Царства его как будто подменили. Жан больше не был тем застенчивым юнцом, похожим на желторотого неоперившегося птенца. Он стал более хладнокровным, рассудительным и самоуверенным. Да и в тренировочных поединках уже почти мне ни в чем не уступает. Это хорошо, что он мой брат и ничего против меня не замышляет. Да, не хотел бы я такого иметь в противниках. Уж слишком сообразительный и проницательный – не по возрасту. Если б он не был моим братом, то я, грешным делом, подумал бы, что он сын барона. Наверняка, тот тоже в отрочестве был таким же».

– Не скрою, мне, между прочим, отчасти нравится монсеньор Жозеф, – сказал Жак со скучным видом разглядывая мрачные иллюстрации, и болтая закинутой на подлокотник ногой. – Весь такой важный, как гусь с золотой цепью. И все лебезят перед ним, будто он ровня самому Магистру. Конечно, он несколько строг к нашему барону и ведёт себя с ним чересчур высокомерно. Но если бы я был членом Верховного Совета, то я, наверное, тоже так себя вёл.

– Он себя так ведёт с бароном не поэтому, – сквозь дрему, не открывая глаз сказал один из волков, лежавших рядом с креслом на полу. – Это все из-за Гертруды. Жозеф считает, что то, что случилось с ней в Долине Призраков, произошло по вине барона.

– Надо же, – удивился и задумался о чём-то Жан. – А какое отношение к монсеньору Жозефу имеет фрау Гертруда?

– Самое непосредственное, – ответил волк, которого звали Ральф. – Она его протеже. Так сказать, его глаза и уши.

– Не может быть, – услышав такую новость Жак даже захлопнул книгу. – Ты хочешь сказать, что всё то время, что она была с нами, она шпионила и обо всём докладывала монсеньору?

– Она, один из лучших его агентов. И держать его в курсе всех дел, входит в её прямые обязанности, – сообщил ему волк, открыл глаза, поднялся на передние лапы и потянулся, прогибая спину, окончательно прогоняя дрему. – Лично я не вижу в этом ничего предосудительного. Да и барон, полагаю об этом знал. Ведь всем агентам приходится отчитываться перед своим руководством.

– Даже барон не является исключением, – открыв один глаз, пробурчал второй волк, которого звали Рольф. – Людвиг ведь тоже, находится на службе у Ордена. Только у него другой куратор. А значит, он тоже обязан перед ним отчитываться.

– Ну, это ведь совсем другое дело, – выступил Жак на стороне барона. – Наверняка, он отчитывается своему руководителю о ходе той или иной операции и ставит его в известность в отношении своих планов. Но, навряд ли он стал бы шпионить за своими товарищами.