Дятлов Посох. Книга первая

В этот день нам – в частности мне, Геле и Нине предстояло сдать первый экзамен по визуализации своих магических способностей. При этом каждой из нас нужно было использовать именно ту технику, которой ее обучила её наставница.

В моем случае это было изобразительное искусство.

Для демонстрации чуда, вместо волшебной палочки в моём распоряжении оказалась пара карандашей, коробка цветной пастели, несколько поролоновых спонжей и листок бумаги. Вот, собственно, и всё – скажу я вам, не густо.

– Очень хочется верить, что на этот раз у меня всё получится, – волнуясь сказала я, усаживаясь за стол.

– Конечно, получится. Можешь не сомневаться, – пообещал мне Вениамин, будто речь шла о плевом деле. – А если что, ты не переживай. Мы тайком с Милицей тебя подстрахуем.

Услышав это, Анна моя наставница предупредительно громко постучала карандашом по фруктовой вазе. Но Вениамина это ни капельки не смутило.

– Пардон мадам, разве я сказал что-то не тек, – произнес он беспечным тоном. – Как я полагаю в испытаниях подобного рода помощь проводников не возбраняется.

– Если только в допустимых пределах, то не возбраняется, – ответила ему Надежда, делая какие-то пометки в своём блокноте. – Но хочу всех предупредить, если кто-то из проводников будет жульничать и применит свои магические способности или будет замечен и в подтасовке конечных результатов, то экзамен данной участнице будет не засчитан, а ее помощник будет дисквалифицирован, и впредь ему будет не позволено присутствовать на повторной переэкзаменовке.

Надежда – это наставница и куратор Нины. Она работает в детской библиотеке. Там они с ней и познакомились. А тот обруч, что блестит и отливает чешуйками в области её декольте – это не бижутерия и не какое-то там ювелирное украшение. Это её спутница Серпантина. Она змея. Но для своих друзей не опасная, а очень даже дружелюбная и милая.

– А почему сразу, если будет замечен и дисквалифицирован, то именно ОН, а не ОНА. Или не ОНИ?! – Возмутился обиженно Вениамин. – Обращаю ваше внимание, что в данном случае речь идёт только о мужском роде. А я среди всех присутствующих здесь такой один. И как же это понимать, сударыня? По-моему, здесь попахивает форменной дискриминацией.

– Уф… Ну чего скажи тут непонятного, – раздулась от важности и выпучила на него глаза сова Анфиса. – Кто больше всех заинтересован в том, чтобы Аня сдала экзамен?.. Милица, хоть и плутовка, но на это не пойдёт. А вот, ты…

– А вот, я… Я тем более не пойду на это, – возразил ей кот. – Потому, как нисколечко не сомневаюсь, что Аня и без нашей помощи сама прекрасно справится с испытанием. Могу с кем угодно побиться об заклад на то, что у неё всё получится. Этот экзамен ей сдать, как раз плюнуть. Верно я говорю, Милица?

– Ну, да, – хитро сощурила глаза лиса. – Все верно – вернее некуда. Для Ани этот экзамен так… как семечки полузгать – сущие пустяки. И кстати, Анфиса, спасибо тебе, что назвала меня плутовкой. Мне это, как расценивать: как скрытый намек или как комплимент?

– Посмотрите-ка на неё. Можно подумать, что тебя это, когда-нибудь задевало, – взъерошилась на своем насесте ворона Марго. Они с Анфисой сдружились с первых дней своего знакомства и стали подругами не разлей вода – хотя по характерам были настолько разными, как жгучий соус чили и приторная вареная сгущенка. – И нечего на нее катить бочку. Как по мне, так лучше быть плутовкой, чем непроходимой тупицей или простофилей.

– Но-но, полегче на поворотах, дорогуша, – елейным голоском ответила ей лиса. – А ты не боишься, что там за окном, под карнизом, тебя ненароком могут подслушать голуби. Вот соберутся они всем скопом, подкараулят тебя и отомстят, за то, что ты о них так нелестно отзываешься.

– А при чём тут голуби? – Марго защёлкала клювом и едва не поперхнулась от возмущения. – Ведь я совсем не это имела ввиду. Это ж надо, как все наизнанку вывернула. Ну, вот кто ты после этого. Не плутовка, а?..

Тут Ляля решила, что настала пора вмешаться, и чтобы прервать их распри позвонила в серебряный колокольчик.

– Так, мои дорогие, хватит, – произнесла она мягким, но строгим тоном, – предлагаю закончить на этом обмен любезностями и хочу всем напомнить, что у нас экзамен. Итак Анечка, ты готова?..

И хоть я до конца не была в себе уверена, все же заставила себя повернуться к экзаменаторам и кивнуть.

– Вот и умница, – подбодрила меня Ляля. – Тогда не будем терять драгоценного времени. У тебя на выполнение задания академический час.

Она снова позвонила в колокольчик, призвала всех соблюдать тишину и демонстративно нажала на кнопку таймера.

– Итак время пошло. Можешь приступать.

И я приступила.

На самом деле это оказалось не так уж сложно. И Вениамин был недалек от истины, когда уверял меня, что у меня всё получится.

По части преподавания прикладной магии Анна была специалистом высочайшего уровня, и ее бесценные уроки прошли для меня не зря. Техникой рисования и оживления картин я овладела слету. Отчасти овладению начальными навыками рисования я была обязана старшему брату Стасу – он у меня дизайнер, и до того, как меня отправили учиться изобразительному искусству в студию, у меня накопилось немало работ, выполненных под его чутким руководством. И к моменту обучения как у начинающей художницы, по сравнению с другими ребятами в группе, у меня уже были хорошие задатки. Я уже кое-что понимала и кое в чем разбиралась.

Правда, изобразить на листе бумаги тот или иной образ – это одно. И оживить его я тоже худо-бедно научилась. Но, как позже выяснилось это умение оказалось важным, но еще далеко не самым главным. Самым сложным для меня стало то, как после оживления этот образ научиться контролировать. Вот в чём заключалась основная проблема. А в особенности меня беспокоила ответственность. Да-да. Вы даже представить себе не можете то, к каким последствиям могут привести ваши действия, если вдруг пойдет что-то не так и вы не сможете контролировать свое творение.

Кто-то может сказать: «Вот бы и мне так уметь. С таким умением я смогу сотворить такое…». Но вы себе даже представить себе не можете, к чему это может привести. Если бы вы только знали, какие курьёзные случаи с нами происходили, и в какие мы попадали переплёты. Чего только стоила история с нарисованной мною оживленной мышью.

Поначалу вроде все было весело и безобидно. Серый пушистый комочек с хвостиком и глазами бусинками. Он оказался милым и даже позволил себя погладить. Пока мышь смотрела, как я для нее рисую кусочек сыра, она потирала лапки, подергивала носиком и восторженно попискивала. А потом вдруг открылась дверь в класс, в котором на тот момент мы с ней были одни, и тут входят они… – неразлучная и вездесущая парочка.

Как вы думаете, кто это были?..

Правильно – Милица с Вениамином.

Представьте себе ее состояние. Понимаете, какой шок пережило это бедное создание. Ведь ей не объяснишь, что нарисованная и оживленная мышь не входит в рацион их пищевой цепочки.

Жалобно пискнув, мышь позабыла про сыр и в мгновение ока исчезла со стола. А эта парочка рыжих бестий вместо того, чтобы выйти из класса вон и позволить мне подозвать ее успокоить, не нашла ничего лучшего, как броситься за ней вдогонку. Вениамин и Милица принялись ее ловить.

Что тут началось – вы бы только видели. По классу летали обрывки бумаги, стены заляпались краской. А в довершении этой вакханалии, словно костяшки домино повалились один за другим мольберты.

В конечном итоге мышь мы все-таки поймали и посадили ее в нарисованную мною клетку. В прореху меж прутиков просунули ей кусочек сыра, чтобы хоть как-то ее успокоить. Но мышь его есть отказалась. Прикрыла лапками голову забилась в угол.

– Судя по всему, бедняжка набегалась и устала, – объяснил Вениамин отсутствие у нее интереса к сыру.

– Ага, и поэтому у неё пропал аппетит, – выдвинула неубиваемый довод Милица.

А потом в класс вернулась Анна и застала эту картину. Ох, нам тогда и досталось. С того момента я поняла, что такое ответственность за тайное мастерство, каким владеешь.

Скажу по секрету, что эта история с мышью была еще не самая из ряда вон выходящая. Были еще и другие. Как-нибудь при случае расскажу.

Так что захотеть сотворить чего-нибудь эдакого – это еще пол дела. Самое главное – это суметь правильно этим распорядиться. Если заранее все не продумать, то иной раз можно натворить такого, что потом потребуется много стирального порошка, чтобы как следует отстирать штанишки.

Я достала из папки чистый лист бумаги и вытащила из коробки карандаш. Закрыла глаза, освободилась от посторонних мыслей, расслабилась и начала настраиваться.

Если вдруг вам когда-нибудь захочется попрактиковаться в изобразительной магии, то запомните первое правило – не напрягайте понапрасну голову и не пытайтесь вымучить образ из своего сознания. Так это не работает. Все должно случиться само собой – легко, спокойно и непринужденно. Отпустите свое воображение в свободный полёт, и оно само принесёт вам идею для воплощения вашей фантазии. А тем, у кого ее нет… – ну этой самой фантазии, не расстраивайтесь, это дело поправимое. Начните для начала с малого. А когда получите первый результат, не останавливайтесь на достигнутом – совершенствуйте дальше технику рисования и развивайтесь. Если будете стараться и регулярно трудиться, то со временем вы заметите, как вокруг вас начнет формироваться новый мир. Только помните, о чем я вам говорила выше и будьте внимательны к своим желаниям – смотрите, безмерно не увлекайтесь, а то, как бы не пришлось потом со всех ног улепетывать от своего творения.

Я почувствовала, что все же немножечко нервничаю и из-за этого не могу расслабиться. Чтобы отвлечься от этого состояния, я покатала между ладонями карандаш и сосредоточилась на размеренном дыхании. Вдооох…, выыдох. Вдооох…, выыдох.

Это меня вскоре успокоило, но ни одна творческая идея так до сих пор и не проявилась. Разве что так, мимолетом, промелькнули какие-то неразборчивые фрагменты. А между тем время тикало – об этом мне напомнили старинные часы над каминной полкой, когда огласили гостиную сочным, мелодичным, медным боем.

Как только в воздухе растаяло эхо последнего удара, в моем сознании сквозь пелену тумана стали проявляться образы. Вверху возникло светлое голубое небо. Пушистые облака обрели золотой оттенок в лучах рассвета. Под облаками дремучий лес ощетинился гребенкой мохнатых елей. И старый пень, сплошь обросший мухоморами. Только вот шляпки на них почему-то не красные, а фиолетовые. В высокой траве на полянке пестрят россыпи земляники.

Я делаю медленный осторожный вдох, чтобы не спугнуть раскрывающийся образ, и ощущаю тонкий ягодный аромат вперемешку с нежным благоуханием лесных цветов. Постепенно включаю в работу внутреннее зрение и начинаю внимательно изучать место, в котором я очутилась. Что это? Вероятно, какой-то волшебный лес. На первый взгляд выглядит вроде миролюбивым и спокойным.

Только что мне со всем этим делать, когда вокруг ни одной живой души. Кого же я буду воплощать? Хоть бы птичка какая-нибудь пролетела или мышка мимо пробежала. Хотя, нет – не надо мышки. Отчего-то с мышками у меня не ладится. Лучше, пусть это будет зайчик. Ну хоть кто-нибудь, эй покажись!.. А то время идёт, а изображать на пейзаже и некого. Ладно, придется начинать рисовать набросок с того, что есть, а там посмотрим…, глядишь, может быть, кто-нибудь да появится.

И я начала. Набросала карандашом фрагменты экспозиции. После чего принялась детализировать. Когда основные контуры дремучего леса Навьего Мира были отображены на моем листе, настала пора поработать над пейзажем в цвете.

Я открыла коробку с пастельными мелками и с головой погрузилась в процесс. Шаг за шагом на белом поле бумаги лесная поляна начала оживать, и стала стремительно обретать объем, разворачивая пространство в глубину и в ширь.

Дело спорилось, пейзаж получался, что надо. Один в один, как тот образ, что я удерживала в сознании.

– Ну-ка, что там у нас, – Вениамин из-за моего плеча оценивающе посмотрел на мое творение.