Дым на фоне звёзд. Сборник избранных произведений

Бригадир огляделся вокруг и кивнул головой. Эти аргументы помощника показались ему разумными. Подъезд к дому всё равно перегораживал провал, а страховочную верёвку закрепить и правда, было не к чему.

6—30 утра, суббота, всё тоже место.

– Что там? – спросил бригадир у рабочего на дне провала.

– Бетонная труба большого диаметра, обмазанная битумом. Никаких маркировок нет.

– Насколько большого?

– Пока непонятно. Уходит за кромки провала с одной стороны и, похоже, под грунтом в провале тоже она. Чтобы понять нужно её откопать.

– Копай, но аккуратно. Почувствуешь подвижки грунта – сразу наверх.

– Понял.

А я вот ни черта не понял, подумал бригадир. – Если верить в то, что он говорит, то выходит, что труба под провалом имеет диаметр минимум три метра. Откуда тут такая труба, а главное, зачем? – Объяснить невозможно.

Ещё через пятнадцать минут стало понятно, что рабочий был прав.

Он очистил половину основания ямы, в которой стоял, и на всей её ширине открылась бетонная поверхность, покрытая битумом. Поверхность имела небольшое закругление, что позволяло предположить, что это всё-таки труба.

– Ни хрена себе, – сказал Фёдор Семёныч. – Если бы я ничего не соображал, то подумал бы, что мы откопали шахту Метро.

– Может быть, бомбоубежище? – спросил помощник.

– Под подъездной дорогой и ни на одной схеме нет? – скептически спросил бригадир.

– А что тогда?

– Чёрт его знает. Придётся, видимо, спуститься посмотреть самому.

– Что дальше Семёныч? – спросил рабочий из ямы.

– Ничего. Вылезай оттуда, – ответил ему бригадир.

– И непонятно почему просел грунт, – задумчиво добавил Фёдор Семёнович своему помощнику.

– Точно, – ответил тот, – если под грунтом сплошная бетонная поверхность – просаживаться некуда.

– Погоди вылезать, – передумал Семёныч, обращаясь к рабочему. – Возьми ломик и попробуй пошевелить грунт с левого края…. – Там может быть дыра в бетоне, – добавил он, – расклинило грунтом, и мы его пока не видим. – Только помаленьку и….

Продолжить он не успел. Он хотел дать команду рабочему проверить свою страховку – ему показалось, что тот отстегнул от верёвки свой монтажный пояс, но не успел.

Всё произошло слишком быстро.

Пока Фёдор Семёнович говорил, рабочий уже взял свой лом и успел ударить им в грунт с левого края ямы.

Раз, два…

Третьего раза не потребовалось. После второго удара, грунт в месте удара резко провалился вниз, а ещё через мгновение провалилась и бетонная поверхность, на которой стоял рабочий.

Фёдор Семёнович ошибался – рабочий был пристёгнут, но это его не спасло. За доли секунды провал расширился до 20 метров и под землю ушёл аварийный фургон со страховкой, Фёдор Семёнович с помощником и все остальные рабочие их бригады, выставляющие вокруг провала ограждение. Также под землю провалились шесть припаркованных у тротуара автомобилей и куст сирени у окна Прасковьи Ивановны вместе с приличным куском тротуара, газона и отмостки вдоль дома.

Сам дом №13 устоял, оголился только его фундамент.

Прасковья Ивановна всё видела. Она, как ответственный часовой всегда находилась на своём посту. Она за свою долгую жизнь навидалась всякого, но даже для неё это было слишком.

– Натворил Васька бед, – прошептала она, глядя в образовавшийся провал, подступивший прямо к стене её дома. Там, в его глубине кроме черноты ничего не было видно.

Наверное, нужно позвонить, решила она. – Куда нужно звонить она толком не представляла – это была её подсознательная реакция.

Как в бреду она встала со своего стула, отвернулась от окна и шаркающей походкой поплелась в прихожую к телефону.

Машинально заглянула в ванную комнату и открыла кран с горячей водой. Вода, как ни странно пошла и напор, к её удивлению, был нормальным.

7—40. Аварийная служба.

Что-то Фёдор Семёнович задерживается, думал Николай Кузьмич. – Смена скоро заканчивается, а их нет, и не перезванивают. – Может что-то случилось?

Он достал сотовый телефон, собираясь позвонить, но его опередил стационарный…

– Степанов, дежурный по смене, слушаю, – ответил он.

– Здравствуйте, это опять я, Прасковья Ивановна, – неуверенно и каким-то заискивающим голосом пропела трубка и замолчала.

– Да…, слушаю вас, Прасковья Ивановна, что у вас случилось.

– Не знаю, как и сказать…, вода бежит нормально и теплотрасса не при чём…, но в остальном….

Трубка опять замолчала.

– Что, Прасковья Ивановна? Что в остальном? – Говорите!

– Чернота… Яма… Всё провалилось… Сиреневый куст и тот…. Я давно хотела его срубить – мешал смотреть, а он сам…. Аварийная машина и другие…, все провалились и люди – шесть человек …. Ставили ограждение, а теперь их нет… и дороги нет – чернота, яма…. Приезжайте.

Гудки отбоя.

Прасковья Ивановна, повесила трубку.

– Бред какой-то, – выругался Николай Кузьмич и тоже повесил трубку. Из путаного сообщения невменяемой старушки ему было трудно сделать заключение о случившемся.

Он снова достал сотовый телефон и набрал номер Фёдора Степановича.

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – ответил автомат.

Позвонил его помощнику – тот же результат.

Порылся в своём блокноте, нашёл ещё два номера рабочих из бригады Фёдора Семёновича, позвонил и им. – Ничего не изменилось. Всё тот же ответ. – Все вне зоны действия сети.