Дом окнами в полночь. Исповедальный роман

– Меня дядя Олег. Ты куклу укладывай, потом поговорим, хорошо? Не через порог.

За вагонными стёклами уплывают назад в Москву купола храмов, прямоугольники многоэтажек, переходные мосты и промышленные зоны с дымящимися трубами. Мозаика моего настроения на данный момент складывается из одних негативных блоков.

Не пришла проводить Лена – это раз. Ехать чёрт-те сколько, а едва тронулись – это два. Чуть ни неделю существовать в ограниченном пространстве с малым ребёнком – это, практически, шесть! Ну и… «мимолётное видение» в привокзальной толчее. Это слегка тревожит, а поддается анализу с трудом.

– Пожалуйста, заходите, – прижав ладонь к груди, приглашает с поклоном попутчица, – меня зовут Дилором. Это сынок, Максум. Ну и дочка. Сама успела уже представиться.

– Олег Николаевич, а лучше просто Олег.

– Мы все побудем здесь, в коридоре, располагайтесь, пожалуйста.

Странно, все очень чисто говорят по-русски. И, по догадкам, не менее чисто на своём языке. Место мне принадлежит нижнее, но я, конечно же, уступлю его черноглазой непоседе. Если по дороге не подселят кого-нибудь ещё.

Втиснув кофр между вещами моих соседей под сиденье и переодевшись в Серегин спортивный костюм, молодецки вспрыгиваю наверх. Эта ночь, даже не ночь, а какие-то часы, что я коротал до рассвета за столом, дневные хлопоты и вокзальная нервотрёпка утомили меня до крайности. Я восклицаю семейству «Заходите!», достаю из кармана пиджака иконку Спасителя, крестясь, пристраиваю её на откидной сеточке и в томлении вытягиваюсь всем телом. Окружающая действительность разом обрушивается в бездну беспамятства и мертвецкого сна. Когда же очнулся, не враз и сообразил, где нахожусь. Свесив кудлатую голову вниз, осмотрелся. Соседка говорила с заботливой укоризной:

– Олег, вы лежали без движения так долго, что я начала волноваться и собиралась уже разбудить. У вас всё в порядке?

– Нет-нет, всё хорошо, просто ночью мало спал. А где мы сейчас, Дилором?

– Мы, правда, не следим, но вот Рязань уже проехали.

– Лялька, а ты знаешь, что в Рязани пироги с глазами? – Говорю я в ответ на любопытный и хитрющий взгляд огромных чёрных детских глаз. – Не веришь? Правда -правда! Их едят, а они глядят!

Мне становится тепло и хорошо от того, что все смеются и девочка тоже, хотя вряд ли она поняла смысл моей присказки.

Достал кофр, взял пенал с туалетными принадлежностями и выглянул из купе. Коридор был пуст. Тоненько подрагивали шторки на окнах, отзываясь на перестук колёс под ковровой дорожкой. В левом тамбуре ожидала своей очереди спиной ко мне молодая девушка или женщина с ядовито-жёлтым полотенцем на плече. Правый туалет был, похоже, свободен и я двинулся в ту сторону.

Закрывшись изнутри, всмотрелся в своё отражение. Из рамы глазел заспанный и небритый дяхан в мешковатом спортивном костюме. Зеркало брезговало моим изображением. Ну и ладно! Вот ведь ещё… Подогнув воротник и засучив рукава, принялся приводить себя в порядок. Но по известному закону подлости, едва успев выбрить одну щёку, чуть не взвился от резкого стука в дверь и командного окрика:

– Санитарная зона! Освобождаем туалет!

Не подчиняясь настойчивому стуку, и не спеша добрился, сполоснул мятое лицо, а открыв дверь, сходу нарвался на «любезность» от пожилой проводницы:

– Ты на глухого-то не похож, чего же наглеешь тогда?

– Ладно, мать, извини. Есть процессы жизнедеятельности, прерывать которые вредно для здоровья.

– Вот из-за таких хулиганов нас и ругают. Все путя перед станциями загажены по вашей милости! Шагай отсюда, спортсмен.

– Ну, извини ещё раз. Чайку занесёшь в седьмое купе, хорошо?

– Сейчас тебе, разбежалась, – уже примирительно соглашалась она.

– А как обращаться-то к тебе, мать командирша?

– С хулиганами не знакомлюсь. Проваливай, у меня станция, – и чуть не оглушила, – Мичуринск! Стоянка пять минут!

Состав, бряцая сцепками, тормознул так резко, что я проскочил своё купе, едва не выронив коробку. Оттянув дверь, я остолбенел! В проходе, спиной к окну, стояла белая лицом Дилором, плакала, уцепившись за мамин подол, Лялька. Забившись в угол на верхней полке, трясся от страха мальчишка. Нижние сиденья подняты, а вещи выброшены в проход.

– Что? Что такое? А? Отвечайте, ну!

– Они с ножом, Олег! Двое… Не велели выходить. Утащили вашу сумку. Сказали нам молчать и не двигаться…

– Кто такие, обрисуй быстро!

– Они молодые… девушка и парень… высокий такой… с ножом.

Я бросился к проводнице:

– Кондуктор, ограбление в вагоне, вызывай бригадира срочно! В эту сторону кто-нибудь пробегал? Парень и девушка?

– Да нет. «Служебка» открыта, всех вижу. У тебя, что ли, чего украли, спортсмен?

– Государственные деньги! – Ляпнул я сдуру, совсем забыв, что в портфеле их давно нет. – Дуй, говорю, срочно к бригадиру, пусть радирует ментам на следующую станцию.

«Значит в „голову“ состава бросились», мелькнуло. Пытаясь догнать негодяев, я лихо перескакивал вагоны и прокуренные тамбуры, пока не споткнулся в одном из них о свой выпотрошенный кофр.

На затоптанном железном полу валялись рассыпавшиеся котлеты и варёные яйца, пакет с курицей, раздавленная в спешке упаковка молока и чужое, жёлто-горячей расцветки, полотенце. Именно оно, это полотенце явилось последним пазлом, составившим цельную картину произошедшего. Филёрша из левого тамбура выпасла меня. И отправила «маяк» подельнику. Пока я в туалете бранился с зеркалом, времени на операцию им хватило с лихвой.

Я подобрал пустой кофр, набросил на плечо и побрёл обратно, молча разминувшись с догнавшей меня проводницей. Бесполезность дальнейшей погони была очевидна. Эта пара, гусь да гагара, или затаились по разным купе, или, что верней, давно смешались в Мичуринске с вокзальной публикой. Такие вот пироги с глазами…

Сергей оказался прав. За мной следили. Цель ясна, как белый день – завладеть деньгами. Я не ошибся, «Гундосый» на вокзале был. Именно он показал меня этой парочке. Хотя, как? Ведь мы с ним незнакомы! Приметный кофр? Или моей персоной заранее интересовались прицельно? Замешан ли тут Иннокентий? Н-не думаю. Его, как и меня, похоже, хотят выставить «терпилой» и слупить с фабрики долг, включив «счётчик». Или, допустим, используя невозможность возврата денег, осуществить рейдерский захват предприятия.

Однако, пацаны, лично я думаю несколько иначе! Немудрёная уловка моей дорогой сестры уже скорректировала в минуса замыслы организаторов операции. Это раз.

Доморощенные Бонни и Клайд с чувством глубокого разочарования уже «обрыбились» на предмет моего портфельчика. Это два.

И третье – я улыбаюсь во все имеющиеся, представляя морды моих филёров после того, как хозяева зададут им простой вопрос: «Где деньги,Зин?». Они ответят, конечно, что их там не было и им, конечно же, безоговорочно поверят!!!

Инстинктивно ощупав себя через «треники», вздохнул немного свободней и присел на Лялькину скамью. Семейство сверлило меня испуганными чёрными глазищами. Осторожно вошла проводница:

– Убрала там всё. А вот курица-то в пакете, не запачкалась нисколько. Может, возьмёшь? – В голосе её сквозила какая-то виноватость.

– Как зовут-то тебя, хозяйка?

– Зина.

«… резиновую Зину в корзине принесли», – лезла в голову всякая чепуха. Я сдёрнул с вешалки костюм и взял ботинки:

– Мать, найди мне свободное место где-нибудь. Пусть они закроются и отойдут. Напуганы, посмотри, до полусмерти. А всё из-за меня. Диляра, Лялька, простите Христа ради. Разве мог я подумать. Простите…

* * *

«Никогда я не был на Босфоре…», но проезжая по Душанбе в такси, ловил себя на чувстве неловкости странника в рубище, случаем приглашённого во владения лучезарного и солнцеликого эмира, мир ему и благоденствие! Слишком уж разительно контрастировал этот таджикский султанат с устремлёнными в небо мечетями, минаретами и дворцовыми сводами с вросшей в моё сознание Капотней.

Понимая, что в режиме порученной миссии вряд ли удастся побродить по городу, я попросил таксиста крутануться по центру и наиболее примечательным местам столицы. Тот, привыкший к восторгам туристов, проявил недюжинное радушие, и улыбка не сходила с его смуглого лица. Звали водителя Сухроб. Простецкий радушный мужик и патриот своего города.

Глаза мои не успевали отхлопать ресницами от удивления, умиляясь одному шедевру архитектуры, как тут же наплывали ещё более грандиозные сооружения. Я без остановки крутил головой и спрашивал таксиста: