Книга желаний

– Зря ты не интересуешься архитектурой. В Москве есть, что посмотреть. А сталинские высотки совершенно изменили город. Ты можешь представить Москву без сталинских высоток? Я – нет! – он проглотил конфету.

– Андрей, не брюзжи! Ребенок задал тебе вопрос, – вмешалась Света. Она взяла чашку обеими руками. Саша поёрзал, недовольный, что его называют ребенком.

– Вячеслав Константинович Олтаржевский – твой двоюродный прапрадед. Иначе говоря, ты его внучатый праправнук, – ответил дед. – Почему он тебя вдруг заинтересовал?

– Парень в группе спросил, имею ли я отношение к архитектору Олтаржевскому. Я сказал, что не знаю. Спрошу.

– Как же не знаешь? Я тебе в детстве рассказывал! И отец рассказывал! – проворчал Андрей Петрович. Его седины на висках, казалось, зашевелились от возмущения.

Саша сосредоточенно подул в чашку. Отец заступился за сына:

– Откуда он помнит? Он маленький был! А приятель твой, откуда узнал?

– Он мне не приятель. В одной группе учимся. Его отец в ФСБ служит. Он ему сказал.

Старшие переглянулись.

– Эх вы, Иваны, не помнящие родства! До третьего колена родни не знаете и не хотите знать. Историей своей страны не интересуетесь! – заворчал Андрей Петрович.

– Андрей! – укоризненно одёрнула Света.

Саша надулся. Взглянул на ручные часы:

– Мне пора. Скоро автобус в город.

– Не петушись, – примирительно сказал отец. – Я тебя отвезу. Я о наших предках тоже поздно узнал. В двадцать. Раньше не до того было. Отец рассказал.

Все посмотрели на Андрея Петровича. Тот, все еще обиженный на внука, закапризничал:

– Что? Ничего особенного я не помню!

– Помнишь! Рассказывай! – улыбнулся сын. Он знал, что у старого журналиста великолепная память (в шестьдесят с хвостом он не пользовался записной книжкой и держал в голове десятки телефонных номеров друзей и знакомых): отец слыл в их с матерью бывшей компании блестящим рассказчиком.

Андрей Петрович поерзал на стуле.

– Нечего рассказывать! До реабилитации Бухарина и тех, кто шёл с ним по делу, о Вячеславе Константиновиче почти не говорили. Знаешь, кто такой Бухарин и Ленин? – спросил он внука.

– Ну, так! Проходили по истории.

Андрей Петрович снова поёрзал, но проглотил заготовленную колкость.

– Бухарин крупный государственный деятель СССР двадцатых—тридцатых годов. Его расстреляли в тридцать восьмом. Твоему прадеду дали пятнадцать лет лагерей по тому же делу и отправили в Воркуту, где назначили главным архитектором города. Там до сих пор на одном из зданий угольной шахты стоит памятник оленю, его работы. И дом начальника разреза, спроектированный прапрадедом. Из лагеря Вячеслав Константинович написал Сталину. Всего одно предложение. О том, что после войны стране понадобятся архитекторы, чтобы восстанавливать разрушенные здания и города. На той же странице он набросал эскизы будущих советских небоскребов. Написал он вождю в сорок втором, когда немцы стояли под Сталинградом. А в сорок третьем его освободили и отправили в Москву. Более того – как ни в чем не бывало, разрешили работать, словно он был в командировке. В семье досрочное освобождение Вячеслава Константиновича всегда считали чудом. Ведь столько людей сгинуло за менее значительные прегрешения.

– Вождю понравилась его прагматичная уверенность в победе, – сказал сын.

– Возможно. Считается, что Олтаржевского посадили по делу Бухарина. Но отец мне рассказывал, что в этой истории замешана женщина. Иначе Вячеслава Константиновича расстреляли бы, как расстреляли по тому же делу многих, в том числе его прямого начальника, наркома земледелия Михал Александрыча Чернова.

– Какая женщина? – В глазах внука появился интерес.

– Американка. Кажется, жена голливудской знаменитости Джоэла Маккри. Или её подруга. Боюсь переврать. Маккри снимался в вестернах и был популярен не менее, чем Гэри Купер. При обыске у прапрадеда нашли то ли дневник, где рассказывалось об их отношениях, когда он жил в Америке, то ли письма от неё.

– Мой прапрадед жил в Америке? – удивился Саша.

– Да. Он работал в США десять лет. Окончил экстерном Нью-Йоркский университет. Был членом американского института архитектуры, что считалось высшим признанием профессионализма. Был профессором Колумбийского университета по курсу архитектурного проектирования. У него была даже своя проектная фирма, которая специализировалась на гостиницах. В штате Нью-Джерси он построил фешенебельный курорт под названием «Королевские сосны». Спроектировал не только общий план курорта, но здания отеля, ресторан, клуб, роскошные интерьеры. Элитный, как сейчас принято говорить, курорт был очень популярен среди бизнесменов и творческой интеллигенции. Кстати, легендарный Аль Капоне, большой любитель роскоши, отдыхал исключительно в «Королевских соснах». Он, между делом, отлично играл на бильярде и выиграл все соревнования в Нью-Йорке, пока не стал головорезом.

– Ни фига себе! – воскликнул Саша. – Мой прапрадед был мафиози?

– Видал! Про Капоне слышал, а про прадеда нет! – сказал Андрей Петрович сыну. – Я не говорил, что он был мафиози! На его курорте отдыхал мафиози!

– Не отвлекайся. Доскажи про женщину, – попросил Вячеслав Андреевич.

– А что досказывать? Об этой истории никто ничего не знает. Все архивы Вячеслава Константиновича до сих пор засекречены ФСБ. Знаю лишь то, что перед самым возвращением в СССР в 1935 году он подписал чете Маккри свою книгу по архитектуре. Называется книга «Современный Вавилон». Предисловие к ней написал Харви Корбетт. Тот самый Корбетт, который построил тридцатиэтажный небоскрёб «Буш-Тауэр» на Манхэттене возле Тайм-сквер, и «Буш-хаус» в Лондоне, за что стал членом Королевского института британских архитекторов. Корбетт, кстати, давал вашему прапрадеду рекомендации в институт архитектуры и был его коллегой по Колумбийскому университету. Вторую рекомендацию дал Уолесс Харрисон. Тот самый, кто проектировал Рокфеллер-центр в Нью-Йорке, комплекс зданий ООН и Метрополитен-оперу. Между прочим, все трое участвовали в конкурсе на проектирование мемориала Христофору Колумбу в Санто-Доминго, и наш родственник победил. Но из-за того, что прадед был из СССР, решили поставить памятник работы шотландца Джозефа Ли Глива. Построили его лишь восемь лет назад. Говорят, памятник неудачный. Но самое любопытное, что ни Корбетт, ни Харрисон никогда, нигде не упоминали о Вячеславе Константиновиче! Еще в шестидесятые, сразу после его смерти, я просил кое-кого из коллег, работавших за границей, узнать, нет ли чего о нём в американских или европейских библиотеках. Работы его там хорошо известны. Но никаких упоминаний о нём, как о частном лице, нет.

– Это просто объяснить, – сказал Вячеслав Андреевич. – Люди неглупые, они, очевидно, знали или, во всяком случае, слышали о репрессиях в СССР. Может, даже знали, что их коллегу посадили, и молчали, чтобы не угробить его.

– Всякое может быть, – согласился Андрей Петрович.

– А как прапрадед попал в Америку? – спросил Саша.

– Андрей, расскажи по порядку! У тебя привычка перескакивать! – сказала Света.

– Да что рассказывать! Я знаю со слов отца, то есть вашего прадеда и прапрадеда. Могу переврать – времени-то сколько прошло! – Андрей Петрович отхлебнул из чашки, вспоминая. Несмотря на ворчливый тон, было видно, что ему приятен интерес внука. – Вячеславу Константиновичу было пять лет, когда его отец, Константин Степанович, умер – он служил на железной дороге. У Вячеслава Константиновича было четыре брата. Старший Георгий тоже стал знаменитым архитектором. Он в основном строил доходные дома. В Москве сохранилось с дюжину спроектированных им зданий. Если захочешь, – сказал дед внуку, – я тебе покажу их. Или сам посмотришь: адреса я дам. В одном из этих домов, кстати, жил великий русский композитор и пианист Скрябин. Гений. Именно он впервые использовал светомузыку.

– Не отвлекайся, – сказал Вячеслав Андреевич.

– А я не отвлекаюсь! Как можно понять эпоху, разговаривая на узкопрофессиональные темы? Русская культура – это не расставленные по пыльным полочкам статуэтки знаменитостей, каждая по отдельности! Представь, что в ту эпоху творили Блок и Ахматова, Маяковский и Цветаева, Гиппиус и Мережковский, Бунин и Горький – твой отец знает, изучал. Заговорил о Блоке – говори о Менделееве. Заговорил о Менделееве, а значит, о Вернадском, Попове, Павлове, Жуковском, Столетове, Циолковском, Шухове. Заговорил о братьях Столетовых – нате Шипку и русские победы до и после болгар. О Шухове? – получите Шаболовскую телебашню и еще двести башен и пятьсот мостов по всему миру, плюс – производство бензина по его методу, без которого мы бы сейчас ходили пешком. Вспомнили Шухова, а значит – Щусева, Шехтеля, Руднева, Щуко. А с ними Мухину, Коненкова, Нестерова, Серова, Поленова, Васнецова. Опять же – Малевича, Кандинского, Рериха. Я назвал лишь немногих представителей русской культуры и науки мирового масштаба! Вот, в какую эпоху начинал ваш двоюродный прапрадед! Это для идиотов на Западе у России ничего нет, кроме газовой трубы! – Андрей Петрович снова отхлебнул из чашки и заговорил спокойнее. – Вячеслав Константинович окончил Суриковский институт, который, между прочим, в разное время заканчивали Левитан, Коровин, Маковский. Класс живописи здесь вели Саврасов, Перов и Поленов. Приличная компания, а? Так вот, ваш прапрадед во время первой русской революции, когда закрылись все учебные заведения в России, чтобы не терять времени, поехал учиться в Венскую академию художеств к профессору Отто Вагнеру! Венский сецессион! Захочешь, посмотришь в энциклопедии, что это, – сказал дед внуку. – Направление Вячеслав Константинычу в академию дал его учитель Иванов-Шиц, который, кстати, тоже заканчивал её. Среди прочего, он перестроил правительственный санаторий в Барвихе и Большой Кремлевский дворец под зал заседаний Верховного Совета. Правда, зал заседаний после него переделали. В Венскую академию в своё время поступал и не поступил Адольф Гитлер. За это он пообещал отомстить австрийцам. И отомстил. Так что можете представить масштаб личности вашего пращура. М-да, только один вошёл в историю как упырь, а другой всю жизнь создавал, а его знают лишь специалисты, – Андрей Петрович поскреб мизинцем бровь. – Вячеслав Константинович в анкетах ничего не рассказывал о родственниках, потому что, насколько знаю, два его брата, помимо Жоры и вашего прапрадеда Петра, в Гражданскую воевали за белых. Один, кажется, Сергей, уплыл с войсками Врангеля в Турцию – следы его теряются в Сербии. Судьба другого брата, Ивана, неизвестна. Говорили, что он погиб или сошёл с ума. Очевидно из-за братьев в биографии Вячеслава Константиновича так много пробелов. Сам-то он в Первую мировую был призван инженером, а в Гражданскую служил у красных – строил для них. Трагедия семьи – один брат у красных, двое других – у белых.

Проектировать он начал еще студентом. В начале века по распоряжению Николая II начали строить Московскую окружную железную дорогу. Это уникальная транспортная развязка. Тогда таких в мире еще не было. Зачем? В те времена перевозкой грузов с вокзалов занимались ломовые извозчики. Ломовики возили снег, нечистоты – таких называли «золотым обозом». Другие возили воду, продукты в лавки, наподобие нынешних «Газелек». Естественно, все подъезды к вокзалам были забиты телегами. Нужно было разгрузить Москву.

Царь подписал указ о строительстве. Строить поручили Иванову-Шицу. Он в то время был крупнейшим в России специалистом по стилю модерн и мечтал создать что-то наподобие Штадтбана в Вене – это городская железная дорога. Естественно, ему нужны были помощники. Архитекторы, разделяющие его стилевые предпочтения. Он пригласил братьев Олтаржевских, Жору и Славу. В результате они построили пятнадцать вокзалов: Владыкино, Воробьевы горы, Петровско-Разумовская, Братеево, Серебряный Бор, Лихоборы и еще что-то. Я твоему отцу показывал фотографии станций, сделанные его прадедом Петей. Оригиналы фотографий сейчас хранятся в музее архитектуры имени Щусева. Ломовые извозчики перестали перекрывать улицы. А ваши родственники заработали себе профессиональную репутацию. – Андрей Петрович прихлебнул из чашки в очередной раз. – Театр Ленком Марка Захарова на Малой Дмитровке знаешь? Ну так вот, строили его как здание Московского купеческого клуба. Потом здесь был «дом анархии». Ленин произнес тут на каком-то съезде: «Учиться, учиться, учиться!» Потом здесь устроили кинотеатр, который посещали тогда еще студенты Эйзенштейн и Ромм. Так вот, здание Купеческого клуба тоже построили Иванов-Шиц и твой прапрадед. Вместе они проработали четыре года.

– Вячеслав Константинович много построил? – осторожно спросил Саша.

– Достаточно! Помимо дюжины доходных домов и станций окружной железной дороги, главные его работы в Москве – это Киевский вокзал совместно с Шуховым и Рербергом: знаменитый застеклённый перрон Киевского вокзала – проект Вячеслава Константиновича! Квартал зданий Северного страхового общества на Ильинке, тоже он строил, опять же с Рербергом. Если смотреть с Красной площади в сторону Ильинки, в конце улицы стоит угловое здание, с башенкой с часами – это его проект. Одно из зданий фасадом выходит на Новую площадь, другое – на Ильинку. Сейчас там размещаются рабочие кабинеты сотрудников Администрации Президента. На здании установлена мемориальная доска с указанием времени постройки и именами авторов проекта.

Рерберг преподавал Олтаржевскому в Суриковском училище и знал Вячеслава Константиновича, как добросовестного студента. Именно Рерберг построил знаменитый магазин «Мюр и Мерлиз» – ныне ЦУМ. А в своё время участвовал в строительстве здания Музея изящных искусств имени Пушкина. Для Рерберга Северное страховое общество – это первый крупный самостоятельный инженерный проект, а для Вячеслава Константиновича – первый проект, где он самостоятельно делал архитектурную часть.

Надо сказать, что строить на Ильинке в те времена, как и ныне, было почетно. Этот район возле Кремля всегда занимали административные здания процветающих компаний. Вообще, Ильинка вошла в историю со времен Бориса Годунова. Само название – Ильинка – произошло от церкви Ильи Пророка, построенной в 1518 году. Знаменитейшее место! Кто скажет, чем? – Андрей Петрович весело посмотрел на сына и внука. Он вошёл во вкус, и собственный рассказ доставлял ему удовольствие.

– В 1606 году набат Ильинской церкви поднял восстание против Лжедмитрия I. Самозванца свергли и убили, – прихлебывая с ложечки, подсказал Вячеслав Андреевич.

– Я же не тебя спрашиваю! Тебе положено знать! Словом, Ильинка в те времена была главной деловой улицей Москвы. К тому времени Померанцев построил рядом Верхние торговые ряды – нынешний ГУМ.

Андрей Петрович слизнул с ложечки варенье. Света, воспользовавшись паузой, поспешила вставить свое слово:

– Андрей, если ты будешь рассказывать о каждом доме, ты до ночи не закончишь.

– А куда спешить! – Андрей Петрович подумал, собираясь с мыслями. – Вячеслав Константинович также спроектировал высотную гостиницу «Украина». Напротив, через реку – Дом правительства, кстати, проектировал Чечулин, в то время главный архитектор Москвы. Герой соцтруда. Но идея проекта, опять же, принадлежала Олтаржевскому. Они тогда все были помешаны на гигантском Доме Советов, ведь считалось, что умение строить высотки есть показатель уровня технологического развития страны. Дом Советов так и не построили, но проект Олтаржевского отчасти воплотили в Доме правительства.