Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель

– Я думал над этим. Не наше это дело. Быстрое богатство не приносит счастья. А сегодня… Сегодня – такой день…

Наконец и Мария пришла в себя:

– Леда, наши мужчины проголодались. Пора нам взяться за обед.

Через десяток минут на складном столе разместилась домашняя, знаменитая на всё побережье, рыба в разных видах, и овощные блюда. Мария обеспечивала насущные потребности семьи, не выходя за пределы своего хозяйства. Даже хлеб она пекла дома, в электропечи.

Обед неспешно продолжался почти до сумерек. Получасовое напряжение от ожидания Лерана быстро рассеялось. Мария изо всех сил угощала Барта. Леран почти не притрагивался к еде, Ирвин старался не отставать от Барта, разделив с ним его фляжку и свою бутылку, припасённую Марией. Леда вспоминала танец дельфинов, весело и беззаботно спрашивала о разных пустяках Барта. Больше всего её интересовало, чем будет заниматься Леран на телестудии.

Когда зажглись первые звёзды, Леда удовлетворила своё любопытство будущим брата и перешла от земли к небу.

– Барт, а ты знаешь названия звёзд? Ну, вот этих? – она протянула руку к небу, нацелив указательный пальчик в яркую звезду, нависшую прямо над горизонтом.

– Откуда? – удивился Барт, – Мои звёзды ходят по земле.

– И папа не знает. Он только Полярную знает и Большую Медведицу. А вот Леран знает всё небо! Леран, ну скажи им!

Леран оглядел небосвод и спокойно сказал:

– Если бы утром… По утрам небо интереснее.

– Чем же утром небо привлекательнее? – удивился снова Барт.

– Не все утренние звёзды видны вечером. Да и не во всякие дни небо одинаково. У меня есть своя звезда. Она загорается там, где встаёт Солнце. Утром.

«Ещё один сюрприз, – подумал Барт, – Я и не знал, то его так серьёзно интересуют звёзды. К земным ещё и небесные тайны…»

– Вот! – воскликнула Леда, – Об этой звезде даже я ничего не слышала. Ты должен рассказать сегодня же!

– Хорошо, – кротко согласился Леран.

«А ведь Леда имеет над ним власть или влияние, превосходящее авторитет любого из нас, – понял Барт, – Видно, как ей не хватало брата, так ему – сестры. Что есть загадка того же золотого дождя в сравнении с тайной его прошлой жизни! Каково же было его детское окружение?»

Угас последний луч. Леран начал с Полярной звезды. Обрисовывая созвездия, он захватил полосу, включившую Кассиопею, Персея, Тельца, Ориона… Затем прочертил рукой прямую через Пояс Ориона. С одной стороны прямая начиналась от яркой звезды Альдебаран, с другой уходила дальше, за почерневший горизонт, к юго-востоку.

– Там, сейчас не видно, – созвездие Большого Пса. А самая яркая звезда созвездия будет светить утром, когда эта прямая линия укажет точно на восток. Древние египтяне знали её хорошо.

– Сириус? – неуверенно спросил Барт.

– Барт, я был уверен, что ты знаешь, – тихо сказал Леран, – Ведь ты не можешь знать меньше меня.

– Когда ты успел стать астрономом? – спросил Барт, вспоминая, что он знает о Сириусе.

Интересно ведь, почему Леран выбрал себе именно эту звезду из нескольких тысяч. Если считать видимые глазом, конечно.

– Само собой получилось. Звёзды легко запоминаются. Разве небо менее красиво, чем Земля?

– А далеко твой Сириус от Земли? – спросила Леда.

– Свет Сириуса летит к нам меньше десяти лет. Совсем недолго. А вот сама звезда, излучающая свет, для нас, людей, недостижима, – ответил Леран, – Странно, правда? Всего десять лет, а не добраться ни за какую жизнь…

– Свет Сириуса.., – вполголоса пропела два слова Леда, – Как красиво звучит. Леран, ты у нас стал говорить как поэт. Мама, мой брат будет знаменитым поэтом… Как замечательно! Я буду коллекционировать твои книги, Леран. Ведь у меня нет ни одной коллекции, и похвастать нечем.

– Я постараюсь, Леда, – пообещал Леран.

И заговорил незнакомым Барту голосом, звуки которого складывались в звонкие музыкальные фразы чужого языка. Но звучали они очень близко, знакомо…

– …Бело-голубым Сириус стал недавно. Тысячу лет назад он был ещё красным. На самом деле Сириус – тройная звезда. Сиги-толо, По-толо, Эмме-йа-толо… Звезда Сиги-толо имеет две планеты, толо таназе. Толо, – звезда… Так говорят догоны. Звезда По-толо взорвалась и из красного гиганта стала белым карликом. Теперь она по размерам как Земля.

«Вот оно что! – Барт даже восхитился широтой интересов Лерана, – Народ Магриба… Догоны. Даже не народ, а малое племя из северо-западной Африки, имеющее странную древнюю память-знания о небе. Сведения, которые начали подтверждаться всего десятки лет назад. Возможно, у них имеется знание и земных тайн… Помнится, я сам обратил его внимание на догонов».

– Догоны – это народ, который всегда знал о Сириусе больше, чем всё человечество. Одна из мировых загадок. Я думаю, их предки прилетели с Сириуса. На космическом корабле. А если так, то этот корабль где-то хранится. Или то, что от него осталось. Барт обещал мне, что когда-нибудь мы с ним отправимся в Африку к догонам, – Леран посмотрел на Барта; при свете звёзд и ущербной луны его голова окуталась тёмно-золотым ореолом. И, – две золотые звезды, излучающие вопрос.

– А как же! – твёрдо сказал Барт, – Обещания надо выполнять. Закон для мужчины. Поедем. И возьмём с собой Леду. Если она не будет против.

Леда всплеснула руками.

– В Африку! Как интересно! Сегодня такой день… И вечер тоже… Всё, что сегодня задумаешь, обязательно исполнится. Ведь так? – она перевела взгляд с Барта на Лерана.

– Я знаю их мифы в пересказах. Это не совсем точные знания. Да и ключа к их пониманию у людей, которые побывали у догонов, нет. Думаю, самое главное они хранят крепко, – продолжил свой рассказ Леран.

«Хранят крепко… Как быстро этот мальчик, найдёныш с неизвестным прошлым, стал разбираться в сложных проблемах. Он найдёт ключ, о котором говорит, без сомнения, – думал Эриксон, любуясь сиянием вокруг головы Лерана, – И как же мне хорошо среди них! В своей семье не так… Да её, семьи, собственно говоря, нет. Неполные семьи – лишь название, в них нет нужного тепла ни для кого. Сёстры только и думают, что о моей помощи. О зелёненьких бумажках. А мать думает о дочерях. А здесь, – здесь мою малую помощь просто принимают, чтобы только не обидеть. Леран, – он и без меня пробьётся. Со мной – только путь будет покороче, поменьше ухабов… Если разобраться, я от Крониных получаю неизмеримо больше, чем отдаю. Вот такие часы вместе, – они бесценны. Не знаю, что меня ждёт впереди, но постараюсь сделать всё, чтобы Леран не испытал той горечи и унижений, что выпали мне. И той безрадостности, через которую прошёл Ирвин. Затеряться, пропасть в нашем мире легко».

Барт снова прислушался к рассказу Лерана о Сириусе и догонах, отметив, что Ирвин углубился в собственные мысли, проблемы связи Земли и космоса были далеки от его интересов. Ирвин Кронин, человек с философским складом ума, как и все отягощённые жизнью люди, в минуты отдыха обратился внутрь себя. Едва ли ему доставало времени, чтобы разобраться в самом себе, понять себя. А Леран уже теперь стремится к самопознанию. Пока через Сириус, через Атлантиду… Пожалуй, он взрослее и меня, и Ирвина, несмотря на практическую наивность.

– …Спутник главной звезды красный гигант Йуругу взорвался сверхновой и стал белым карликом. Это был уже второй взрыв в системе Сириуса. Первый случился намного раньше. Тогда катастрофа постигла другой спутник главной звезды, звезду с двумя планетами. Вместе планеты называли Номмо, – близнецы. Одна из них, с именем Манде, тоже взорвалась. Обитатели Манде предвидели конец своего света и заранее покинули планету. Может быть, и не один, а несколько их космических кораблей достигли Земли. Они опустились на плато Кандагара в Африке и занялись просвещением земных племён. Вот откуда мифы догонов.

Леда слушала Лерана очень внимательно. И решилась наконец на собственное мнение.

– Леран, ты найдёшь то, что осталось от их космических кораблей. А мне жаль планету Йуругу. Тысячу лет назад… Ведь на ней тоже могли быть живые существа. Так нельзя… Ведь правда?

– Правда, – отозвался Леран, – Я думал об этом. Не исключено, что и они выжили. У жрецов догонов могла сохраниться постоянная связь с Сириусом. Радио или ещё что-нибудь… Но чтобы узнать, надо познакомиться с догонами. Ведь так, Барт?

– Леран, остановись. Ты сделаешь из Леды поклонницу догонских жрецов. Да и ночь уж совсем чёрная. Луна куда-то пропала. Ирвин, у нас есть свет? Я в морской технике ничего не понимаю.

Ирвин включил освещение: лампочку под отражателем над столом, укреплённую на алюминиевой перекладине, на которую натягивался брезент в случае непогоды.

– И давайте поступим так. Пока Сириус Лерана не взошёл, наловим свежей рыбки чуть-чуть, на удочки, и зажарим на берегу. Лучше на углях. Хочется чего-то свеженького, горяченького. Попроще и побольше, – сказал Барт и улыбнулся Марии, – Деликатесы так хороши, что я боюсь привыкнуть. Что тогда делать?

* * *

Звёздное настроение не оставляло их до той минуты, пока не заалели угольки на остатках костра рядом с коптильней во дворе дома…

* * *

Городские дни лепились друг к другу быстрее и плотнее, чем поселковые. И получались из них короткие, но вместительные недели. Прошёл месяц, – и Леран ориентировался на студии, как в родном кронинском доме.

Барт вынужден был почти насильно отрывать его от компьютерной сети раз в неделю, чтобы отвезти в Нью-Прайс на сутки. Желание Марии и Ирвина было для Эриксона внутренним законом. А Леран продолжал меняться. Правда, некоторые его действия и поступки по-прежнему можно было предсказать. К числу таких относилось и его отношение к статуе святого Себастьяна. Он уже окончательно отождествил истекающего кровью древнего юношу с немолодым человечеством. Всё более широкое знакомство с мировой прессой нисколько не прибавляло этой первой оценке оптимизма. Последним его замечанием на площади было следующее: «Нет, без помощи со стороны он не освободится от стрел».