Скучает. Любит

Я-то всегда был рядом. Варька ко мне со всеми бедами шла. С детства у нас так.

Витька мечтал о наследнике. Без сына, впрочем, он и на дочку уже согласен был, не представлял себе будущего.

Варька тоже бесилась. В её семье быть пустой считалось неприличным.

Сколько раз уже ревела она у меня на плече. Ох, как нелегко терпеть женские слёзы.

И тут её идея фикс вдохновила. Сначала незрелая, вроде как история из жизни подруги подруги о том, как та ловко разрулила дозревшую до скандалов и обвинений семейную проблему с зачатием от бесплодного мужа, у которого чуть крышу на этой беде не снесло.

– Понимаешь – всё гениальное просто. Все довольны – все смеются. Каждый получил то, на чём зациклился. Ребёночек настоящий, живой. У него есть реальная мама, реальный папа. И счастливая семья. Чего молчишь?

Варька пихала мне в уши всю эту чушь, глядя прямо в зрачки, как удав на лягушку, реально гипнотизировала.

– Ну и, – говорю, – по мне – полное дерьмо. Баба своего мужа буквально кинула. Самой-то ей не противно было ложиться под жиголо… как дальше жить, когда счастье, призрачное, между прочим, перспектива которого туманна, построено на лжи? Рано или поздно подмена выплывет наружу.

– Вовсе нет. Она же не дура. Настоящего отца выбирали профессионалы. Учли всё: внешний вид, в том числе цвет волос, глаз, форма черепа, губы. Для того чтобы муж начал сомневаться, должны быть веские причины. А их не будет. Ещё возражения есть?

– Не понял… какие возражения? Меня в принципе бесит эта дикая история. И дамочка эта. Вдумайся, Варюха, это же форменная проституция. Наставила мужику рога и гордится. Какая гадость, эта ваша заливная рыба! Чего ты темнишь, говори прямо – чего задумала.

– Чего-чего, не догадываешься? Того самого. Мне… нам с Виктором, кровь из носа нужен ребёнок, лучше сын.

– С превеликим удовольствием буду посаженным отцом, или крёстным вашего сына. Имя придумали?

– Ну, ты тормоз, Родя! Не посаженным… реальным. Об этом будем знать только я и ты. Мы же друзья?

– Не до такой степени. Моё мнение по поводу чистоты отношений тебе известно. Интимные вопросы, тем более, настолько пикантные, можно сказать, сокровенные, имеют право решать только супруги. Семья и доверие – синонимы. Жить во лжи страшно. Выбрось из головы печальный опыт этой психопатки. Вот увидишь – семейные проблемы появятся, и довольно скоро.

– У меня уже… появились. И не просто проблемы – апокалипсис какой-то. Я устала… устала оправдываться, что-то доказывать, расстраиваться по поводу и без. Я извожу себя чувством вины. Эмоциональные качели заканчиваются неврастенией, биполярным расстройством. Лучше сразу в психушку, или пулю в лоб, чтобы долго не мучиться. На Витьку вообще больно смотреть. А выход – вот он, – ткнула в меня палец Варька.

– Изыди, сатана, – попытался я обратить в шутку театральное, как мне виделось, действо, – смерть провокаторам!

На самом деле мне вовсе не было смешно. Варькины глаза, которые никогда не лгут, говорили о том, что она не шутит, – у вас с мужем, и телосложение, и рост, даже голос похожий. Помоги… или я за себя не отвечаю. Отказ исключён. Посмеешь сказать нет – будешь хоронить мой хладный труп.

– Думать не моги. Ты же мне… сестра. Я… не-е-е, я – пас, закрывай эту гнилую тему. Могу с Витькой поговорю. Пусть теперь он к докторам идёт, так будет правильно.

– Ты же знаешь – он гордый. Хочешь, чтобы его кондратий хватил! Я не переживу. Если стесняешься… или противно, я тебе повязку на глаза сошью. Мой грех – моя ответственность. Я настроилась, готова биться за семейное счастье до последнего…

– Последнего чего… хочешь, чтобы Витёк, который любит тебя, который мне как верному другу семьи доверяет, чтобы он растерзал меня в клочья! А я… обо мне ты подумала?

Витька будет носить на руках моего, Варька, мо-е-го ребёнка, а мне придётся всю жизнь делать вид, что я для него никто, что я дядя из соседнего подъезда.

Да и ты… вы же оба девственниками были, сравнивать тебе нечем. Вдруг понравится… тогда как! Любовь – это тебе не шуточки.

А если я влюблюсь, к примеру… плюс общий сын. Я же на твоего муженька войной пойду. У меня тоже самолюбие, мужское достоинство, гордость. Тебе это надо!

– Тебе – нет… наверно. Мне надо. И не влюблюсь я в тебя. Никогда, И не надейся!

– Ах, вот оно как, поматросила и бросила! Тебе никогда не приходило в голову, что мальчик и девочка… что девочка и мальчик, мужчина… что на самом деле такая дружба природой не предусмотрена. Ка-те-го-ри-чески, вот!

– Как это понимать?

– Да как угодно. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется.

– Ты с ума сошёл, Соболев! Я серьёзна как никогда прежде. Мне нужна твоя сперма. Не хочешь трахаться – не надо, сдай биоматериал и будь свободен. Дружба дороже глупых принципов.

– Вот именно. На меня тебе плевать, это понятно. Витьку пожалей. Узнает – вены себе вскроет. Или нас с тобой на запчасти разберёт.

Меня-то точно. Голову на кол, чтобы неповадно было чужих жён осеменять а стыковочный аппарат на чучело. И будет тебе, Варька, счастье.

Витька в тюряге, я в раю. Или в аду… без разницы. Ни мужа, ни друга… ни-че-го! Как тебе подобная перспектива?

Нет, подруженька, лучше я эту штуку по доброй воле сам отчекрыжу, или узлом завяжу.

– Типун тебе на язык, Родик! Откуда ему знать, если ты не проболтаешься? Я-то точно молчать буду.

Короче, выревела она эротическое рандеву.

Глаз я, естественно, завязывать не стал. Во все глазоньки смотрел. Врать не стану – наслаждался.

Оплодотворял я её целую неделю, такой уговор был.

Стыдно было, обидно за себя – жуть.

Мы потом долго с Варькой не встречались, глаза прятали, пока она с довольной миной не сообщила о беременности.

Не знаю, что чувствовала она, у меня мурашки по всему телу бегали,  холодным потом обливался, уехать хотел, куда глаза глядят – в пустоту и безмолвие.

Навсегда.

Витька на крыльях любви парил. Чего только не накупил для будущего отпрыска.

Наши с Варькой отношения не то, чтобы совсем прекратились, охладели. Разговаривали и встречались редко, по чистой случайности.

Привет – привет. Прощай – прощай.

Животик рос, подруга научилась относиться к этому факту отстранённо, словно я к человеческому зародышу в её чреве непричастен.

В положенный срок родила Варька замечательного мальчонку. Назвали Игорем.

Вот тогда и началось трагикомедия с элементами психологического триллера.

Дело в том, что они оба тёмные, я тоже не рыжий, а сын – словно гриб подосиновик, огненно красный.

Витька-то сам ничего, любому дитяти рад. Скандальное разоблачение маманя его затеяла. Мол, на четвёртом этаже, в двушке, Сёмка Плеханов живёт.

– Как пить дать, – орала на весь подъезд озадаченная странным обстоятельством шальная баба, – его рук дело. Сёмка в ейной поганой вагине побывал. У-у-, шлёндра беспутная. Гони её в шею из нашей жизни. Не нать нам такой невестки… и мальца прижитого на стороне не нать!

Понятно, что те руки она иначе называла, а Варьку за глаза шлюхой принародно кликала.