Скучает. Любит

– Не смущайте меня сходу, проходите. Мне. Право, так неловко.

– Вы ли это, Людмила Альбертовна? Не ожидал лицезреть вас в таком роскошном облике. Знаете, как вас кличут в стенах холдинга?

– В курсе. Это неважно. На самом деле я не такая. Сами увидите.

– Уже, уже вижу! Фея, Афродита. Очарован, польщён. Попытаюсь оправдать доверие. Честно говоря, не отказался бы от поцелуя.

– Ну-ну, не шалите. Мы совсем незнакомы.

– Так в чём дело. Сразу же и начнём… знакомиться.

– Не так скоро. Мне и без того неловко, а вы так агрессивно себя ведёте. Уж не ошиблась ли я, сделав опрометчиво бесстрашный шаг навстречу? Чувствую себя пичугой, попавшей в силок.

– Хорошо, сделаем паузу. Ваш ход. Простите, поторопился с выводами. Ваши глаза так откровенно сияли, что я подумал… впрочем, неважно, чего именно. Передаю инициативу вам. Надеюсь, не очень напугал. Мы ведь посидим, – Эдуард раскрыл объёмную сумку, в которой лежала водка, вино и деликатесы, – вот моя, так сказать, доля участия. И подарок лично для вас.

От капельки выпитого вина и по причине замечательного настроения Людмила порозовела, расслабилась. Всё было как нельзя лучше: никакой неловкости.

С Эдиком было настолько легко, словно они были знакомы целую вечность.

Незаметно за разговорами минула полночь. Мужчина непринуждённо, пространно и интересно рассказывал о себе, о друзьях, о работе, словно не думал покидать эту квартиру. Он не был пьян, не лез с приставаниями и намёками, не говорил банальностей.

– Я так рад, что ты мне позвонила. Давно так не отдыхал. Ты прелесть, – вдруг сказал Эдуард, поглаживая Люсину руку, по которой мгновенно пробежал чувствительный заряд давно забытой энергии, – как считаешь – мне не пора домой? Не хочу на первом свидании показаться нескромным.

Как непринуждённо он это сказал, вызвав сию же минуту безотчётное доверие.

Целовался Эдик до одури приятно. Объятия и вовсе погрузили в состояние эйфории.

Утром утомлённые любовники как настоящая семейная пара пили чай с пирожными, облизывали друг другу крем с губ, непринуждённо ворковали, смеялись, прерывая завтрак объятиями. Потом темпераментно, со вкусом опять кувыркались в кровати.

Около двенадцати дня Эдуард прижал к груди окончательно размякшую, поверившую в возможное счастье Людмилу, – к сожалению, мне пора, дорогая. Встреча с коллегой. Я обещал, извини. Это важно.

– Вечером ждать?

– Не люблю обещать зря. Как получится. У бога дней много.

Звонок телефона раздался, когда она разомлевшая, но довольная отмокала в ванне. Вылезать из зоны комфорта не хотелось, но трель была слишком настойчива.

– Добрый день, Людмила Альбертовна.

– Слушаю вас.

– Это правильно, слушайте. Мне есть что сказать. Я Марина, жена Эдика.

– Кто, кого!?

– Вы не ослышались, дорогуша. Не пугайтесь, я не имею претензий к вашим эротическим упражнениям. Развлекайтесь на здоровье, только ни на что серьёзное не рассчитывайте. Он мой.

– Это как! Ваш муж ночует у другой женщины, и вы так запросто об этом говорите? Я вам не верю.

– Дать ему трубку… откуда, как вы думаете, я знаю этот номер, как вас зовут? Если вы не в курсе – в мужском организме, сердце – не единственный орган, которому не прикажешь. Я, барышня, физиолог, поэтому говорю об этом спокойно.

– Почему он меня не предупредил?

– Господи, зачем? Вы же сами его пригласили. Разве не ясно, для чего одинокая женщина флиртует, с какой целью призывает в альков симпатичного мужчину? Считайте, что Эдик оказал вам услугу… а вы – ему. Он у меня романтичный, влюбчивый. Вы, милая, очень ему понравились.

– У меня ощущение, словно вывалялась в отходах чего-то зловонного. Не звоните мне больше. И ему скажите, что не хочу больше видеть.

– Как знаете. Но лучше подумайте. Эдик умеет дружить. А мне спокойнее, когда знаю, что у мужа порядочная любовница.

Людмила долго ходила туда-сюда по комнате как медведь в клетке, не в силах переварить то, что произошло, потом от души разревелась.

Она чувствовала себя маленькой девочкой, которую сначала обманули, а потом ни за что наказали и поставили в угол.

Вот как бывает

Белых туманов крепчают объятья,

Цвет изменяет листва тополей…

Как же мне хочется сшить тебе платье

Из паутинок мелькающих дней…

Александр Кунин

– Варюха – да это моя лучшая подруга, нет – единственная, с раннего детства, – откровенничал, находясь в приличной степени подпития Родион, – с детского сада, – девчонка она – что надо, цену себе знала. Зуб даю, что у неё, кроме мужа, никого не было. Одна любовь на всю жизнь. Я тебе такое расскажу… только никому, ни одной живой душе.

Не могу больше в себе держать. Поделюсь с тобой – может полегчает.

У нас с ней особые отношения были. Меня Варька подружкой считала, даже самые секретные девичьи секреты запросто доверяла.

Знать бы как жизнь сложится… дурак я дурак! Ладно, слушай дальше.

Супруг её, Витюха Кубасов – дальнобойщик. По натуре – реальный мужик. Настоящий, толковый, хваткий. С Варюхи пылинки сдувал, подарками заваливал.

Любовь у них была, не любовь – сказка!

Прожили они вместе четыре счастливейших года. Вот только… да, и это, поверьте, реальная проблема, детей у них не было. Ни одной беременности. Ни одной!

Варюха в отчаянии. Витька так переживал – словами не передать.

Я с ума сходил от душераздирающих воплей. Мне-то оба плакались.

Что только Варюха не делала: анализы сдавала, лечилась от бесплодия у статусных лекарей, по экстрасенсам и колдунам бегала, на целебные источники и распиаренные курорты ездила. Результата – ноль, зеро.

По всему выходило, что причина беды не в её здоровье, но сказать о том мужу она не решалась: сами понимаете – любовь.

Не боялась, нет, знала по опыту, что подобное предположение может  ущемить его уязвимую мужскую гордость. Он же мужик, реальный мужик, каких поискать.