Прикосновение

– Ты это, не шуткуй, видишь, я вспотел весь. Думаешь легко на такое дело решиться? Мы же с тобой давно родственники, если разобраться, а всё порознь живём.

– Сочувствую, соколик. А ты не думал, что не каждой женщине замуж охота. Некоторые, между прочим, для счастья рождены. Я-то причём? Баб что ли мало? Ладно, проходи, жених хренов, окуней трескать будем. Шампанское принёс?

– Не-е… Агдам. Две бутылки. И закусь.

– Ладно, высыпай свои подарки. Это и всё приданое? Жидковато, Козёл.

– Не козёл, а Козлов. Не беси меня, не люблю. Так ты это… как?

– Ага, разбежалась. Труселя тебе с носками стирать и борщи наваривать. Чего я взамуже-то не видела? Меня и здесь неплохо кормят. Наливай свою мадеру. Да не смотри так, не купил.

– Руфочка, я же на полном серьёзе. Мы с тобой как два сапога…

– Сам ты… это нехорошее слово. Нашёл, с чем сравнить.

– Я же не просто так. Хоть сейчас давай заявление подадим.

– Однозначно. Женился… а потом навек… остался жить в моей квартире. Это ты здорово придумал. Не, мне квартирант без надобности. Мне другое надоть. Но не каждый день, а когда очень хочется.

– Ты же знаешь. У меня своё жильё имеется. Мне ты нужна. Да, ты мне нравишься, и я обязан об этом предупредить. Я тебя как королеву…

– Только угрожать не надо, Митяй. Если хочешь помочь материально – милости просим. Наливай, у меня сегодня краснуха хорошо пошла.

Митька уплетал окуней за обе щёки, щедро подливал бормотуху и плотоядно смотрел на Руфию.

Она сегодня была как никогда прекрасна, хоть и нечёсаная.

По недогляду или случайно у подружки расстегнулись верхние пуговички халата.

Аппетитная грудь выскочила за пределы целомудренной границы, вперив в Митяя соблазнительный глаз соска.

Руфия была такая желанная, такая соблазнительная и так близко, что терпению его пришёл конец.

Непослушный агрегат восстал, требовательно и властно зашевелился, требуя от хозяина решительных действий.

Митька как бы случайно положил длань на оголённую коленку подружки и заскользил в сторону пещеры грёз, мечтая, что Сезам обязательно откроется.

Руфия сдвинула коленки, но захихикала.

Митька подсел ближе, обнял подругу за талию и задышал, словно собираясь нырять в бездонную космическую глубину.

Рука тем временем неосознанно, но настойчиво совершала поступательное движение.

Руфия оказалась без трусиков, к тому же мокренькая.

Митька воспринял непристойную наготу и обилие смазки как сигнал к сближению и…

Всё его существо переполнял восторг.

Внутреннее ликование, предвкушение пиршества, обожание и благоговейный трепет выключили мозг, передав управление агрегатом удовольствия ниже, в область мужской гордости.

Руфия была не против эротического путешествия.

Она не помогала, не выказывала внешнего нетерпения, но и не препятствовала бессовестному вторжению гостя.

Козлов кидался на истекающую липкими соками амбразуру как Александр Матросов, рискуя здоровьем и самой жизнью.

Через пару минут Руфочка выпала в осадок, спустя десять минут и вовсе билась в конвульсиях, а потом, всхлипывая от наслаждения, затихла.

Митяй так старался, что лишился чувств вместе с любовницей.

Нет, с невестой, без пяти минут женой.

Он уже всё продумал до мелочей: всё-всё… и интерьер, и бюджет.

То, что Руфочка согласна, было теперь ясно без слов.

Когда довольная женщина наклонилась над его лицом, щекоча волосами и дыша, как чемпион в спринтерском забеге, сил Митяя хватило лишь на то, чтобы еле слышным шёпотом спросить, – тебе было хорошо, милая, ты кончила?

– Просто замечательно было, Козлов. Ты лучший санитар скорой сексуальной помощи. Пожалуй, не поеду я ни в какой Геленджик. Меня и здесь неплохо… неплохо трахают. Просто замечательно. Жизнь-то налаживается. А то заладил – жениться, жениться. Ты как, ещё разочек осилишь, или сразу домой пойдешь?

– Я думал….

– Думать, Козлов, потом будешь, когда поставленную стратегическую задачу выполнишь.  Сейчас я разврата хочу на полную катушку, чтобы искры из глаз.

– Так ты согласна, дорогая?

– Не морочь голову, Митяй. Трахай, пока дают.

– А жениться?

– Так ты чего, покупаешь меня, что ли? Не-е, мы так не договаривались. Мухи отдельно, а котлеты отдельно. Я тебе ничего такого не обещала.

– Чего тогда голову морочишь?

– Вот сейчас обидно было. Я ему, можно сказать, честь свою на блюдечке с голубой каёмочкой. Всё, хватит базарить. Делай своё дело и уматывай к чёртовой матери. Настроение только испортил.

– Так, да? Ну и хрен с тобой. Больно надо. Уговаривать не буду. Нужен буду – сама позовёшь.

– О-ё-ёй, какие мы обидчивые. Слова не скажи. Сначала докажи, что ты мужчина, тогда и поговорим.

Про иллюзии и галлюцинации

Ирочка Пронина была по уши влюблена в собственного мужа, хотя жили они уже без малого пять лет.

Викентий оказался идеальным мужчиной, хотя немного сумасбродным: умел заработать и тратить с умом, излучал уверенность и энергию несокрушимого оптимизма.

По характеру он был отчаянный авантюрист, азартный предприниматель и мечтатель.