За полчаса до любви

Соблазнов в офисе было много, раздражающих факторов интимного свойства того больше, но Ромка держался, памятуя о непредсказуемом женском поведении во время даже самых невинных романтических церемоний.

Единственная в его жизни пассия умудрилась так напугать реакцией на сближение, что он дал зарок, держаться до последнего, но не иметь дел с так называемой прекрасной половиной. Его вполне устраивает творческий процесс в цифровом пространстве.

Первое время было весьма сложно обживаться на территории неутомимых охотниц, воспринимающих его бренное тело и половые особенности физиологии как законную добычу.

Женщины навешивали на себя яркую мишуру, дурманили ароматами похоти, атаковали томно игривыми взглядами, намеренно оголяли коленки и зону декольте, поправляли при нём чулки и колготки, добиваясь внимания.

Не его, конечно, ума дело, обсуждать и осуждать их озорные выпады, но за такие шалости впору наказывать. От работы отвлекает. И вообще. Это же форменное насилие, когда супротив воли.

Молоденькие сотрудницы старательно наклонялись в его присутствии, демонстрируя как бы невзначай аппетитные формы, пытаясь условными кодированными сигналами привлечь мужское внимание, очаровать, вызвать хотя бы любопытство.

Реакции не следовало. Коллектив был разочарован, раздосадован, возмущён. А ну, если мальчик влюблён в нетрадиционные методики удовлетворения чувственных страстей?

Когда Риточка Кущина ушла в декрет, на её место пришла совсем молодая, длинноногая, большеглазая, стройная как лань золотокосая блондинка, Карина Литвинова.

Её выразительная улыбка и умение себя преподнести неожиданным образом обнажили тот факт, что Роман сию грацию заприметил. Разглядел, паршивец, оценил, что было ему несвойственно. Более того, откровенно пялился, забавно напрягая мимику, что бесспорно свидетельствовало о том, что сексуальная ориентация у него нормальная, правильная.

Женщины шептались. Как он на неё смотрит, прямо облизывает.

Неужели влип?

Ожидания коллектива не подтверждались почти три месяца. Но признаки гормональной эволюции стали заметны. Ромка встречал и провожал девушку восхищённым взглядом, плотоядно вздыхал, старательно маскируя чувственные фантазии, тщательно утюжил рубашки и брюки.

Слюней видно не было, однако глаза блестели азартом охотника, а напряжённая стойка надёжнее слов говорила о готовности пойти в атаку.

На новогоднем корпоративе Кариночке неожиданно удалось не на шутку увлечь увальня.

Ромка был шокирован привлекательной внешностью сотрудницы.

Несмотря на обилие вспомогательных средств, выглядела сотрудница вполне целомудренно.

Его внимание сосредоточилось на достопримечательностях, которые взывали забыть о благочестии.

Роман пришёл раньше всех, сел напротив входа в зал, старательно изображая сосредоточенность на экране планшета, но как только появилась Карина, повеселел, выдавая возбуждение порозовевшими щеками и озорным взглядом.

Сел за стол с ней рядом. Сам не пил, но старательно подливал соседке, облизывая её глазами. Приглашал на каждый объявленный ведущим танец.

Кружились они увлеченно, о чём-то таинственно шептались.

В конце концов, незаметно покинули благородное собранние.

Ромка не знал, как себя вести, с чего начать. Он и с мужчинами-то, не особенно силён выстраивать отношения, а уж с девушкой, да ещё такой…

Какой, такой? Самая обыкновенная серая мышка. Разве что облик свой умеет облагородить с помощью нарядов и косметических средств. А приглядись к ней, допустим утром, спросонья, когда только она в отражённом солнечном свете, и не нанесён пока декоративный слой художественного макияжа…

Ещё неизвестно, какая она на самом деле, эта премиленькая, благоухающая непорочностью Карина.

Насмотрелся Ромка в юности на наивных милашек, когда в общежитии института жил: с утренними синяками под глазами, опухших, раздражённых, голодных и злых.

Все эти принцессы в мареве нарождающегося дня выглядели скорее фуриями, чем принцессами.

Зато, какими божественно-нежными, облачно-невесомыми, кротко-застенчивыми, выходили из здания общежития немного погодя. За любой из них хотелось идти без оглядки, пусть только позовут.

Не звали.

Видимо, что-то в парне всё же было такое, о чём тот сам не догадывался, а прочие без труда читали эту информацию на его лице. Явно, не застенчивость. Этим недугом он не страдал. Видимо, выдавало отсутствие блеска в глазах, некая отчуждённость, равнодушие и скука в процессе общения.

В его возрасте все помешаны на любви. Мозговая деятельность дрейфует в сторону долины чувственного блаженства, где вызревают зёрна будущих проблем и тревог. Вулканические процессы накрывают всех.

Кому-то выпадает сектор приз с первой попытки: любовь-праздник, ослепительная феерия, сверкающий бал. У этих всё будет. Проблемы в том числе. Только позднее, когда засосёт болото повседневности с нудными буднями и утомительными обязанностями, о которых никто не предупреждал. А вытаскивать себя за волосы на свежий воздух станет неинтересно, да и лень.

Другие, нетерпеливые и излишне впечатлительные, залетают в проблемную зону сходу, наслаивая приключения и злоключения, заставляя судьбу крутиться волчком.

Есть и те, которые обдуманно, целенаправленно несутся по бездорожью, забрызгивая грязью себя и случайных прохожих. Рвутся вперёд, не разбирая пути, ломая свои и чужие судьбы, нередко, разбиваются насмерть. Зато, весело и с песнями.

Ромка ни к одной из этих категорий не относился. Экземпляр штучный, ручной выделки. Феномен.

Он вовсе не торопил любовь, поглядывая на потуги окружающих обеспечить себя порцией адреналина снисходительно, почти равнодушно. Эротический спорт вызывал в нём отвращение, а к серьёзным отношениям парень был не готов.

Где-то в глубине души чувствовал, что есть нечто незримое, отвечающее за настроение и счастье. Раз оно дремлет, значит, пока время не пришло. Надо ждать.

Карина со своими лукавыми уловками налетела, словно ураган, разворотив мысли и планы. Обаяла, непонятно чем. Во всяком случае, сигналила через лихорадочное волнение пульса что-то наивное, восторженное, трогательное, на что-то неопределённое невнятно намекала. А поскольку он в той азбуке не силён, прочесть послание не сумел. Действовать пришлось по интуиции.

Парочка покинула ту нудную вечеринку без сожаления: тайное влечение манило запретными соблазнами. Переплетённые руки стали вдруг удивительно чувствительными. Выбежав на улицу, смеялись. Наедине было веселее, приятнее, чем среди озабоченных искателей приключений.

Воздух был свеж. Первый же глоток опьянил, заставляя встретиться изучающими взглядами.

Увиденное удалось мгновенно расшифровать. Без слов. Ребята прижались друг к другу, вдыхая густое марево обнажённых мыслей, сублимируя их в желания, которые требовали воплощения, причём немедленно.

Сердце юноши ухнуло в пустоту, отозвавшись изнутри колокольным звоном, словно кто-то врезал со всего маха по рынде, созывая народ на пожар.

Каринка, приподнялась на одной ножке, встала на цыпочки с зажмуренными глазами, свернув губки в трубочку. Это уже не сигнал, даже не намёк, прямое указание.

Ромка огляделся, они стояли под самым фонарём, словно намеренно хотели продемонстрировать публике свои чувства. Не зная, с чего начать, отступил на шаг, решаясь на подвиг.

Божественный вкус поцелуя! Почему такого не было с той, первой его девушкой?

Источником желания были нереализованные фантазии. Невыносимое любопытство.

Несколько неумелых поцелуев в полной темноте, объятия, беспорядочное движение рук, обжигающие прикосновения к запредельно волнующей коже. Запах и вкус неведомого соблазна.

Голова шла кругом, мысли путались. События развивались сами по себе, без его и её участия.

Попытка сближения на холодном топчане в полной темноте. Страх разоблачения. Бешеный пульс. Упругий животик. Сползающая в бездну греховного падения ладонь. Трепетная пульсация возбуждённых сосков. Неожиданная податливость подруги, застывшей в позе готовности.

Долго пристраивались, суетливо спешили. Едва соприкоснувшись, моментально обменялись фонтанирующими соками.

Потом были слёзы, пощёчины, раздражение, бессилие, недовольство. Обвинения и угрозы. О том, что нужно предохраняться, вспомнили поздно. Затем затяжная истерика с икотой, попытка суицида. Все было, кроме чувств. Исключительно незрелые эмоции, которые парализовал страх.