Любовь на каникулах

Дальше разговаривали безмолвно: без труда воспроизводили предложения и фразы руками, губами,  телами, руководствуясь интуицией и древнейшими знаниями.

Была ночь. Пассажиры спали, проводники отдыхали в служебных закутках.

Никто не мешал наслаждаться плодами познания вечности.

Мерный перестук колёсных пар на стыках рельс звучал любовной мелодией в возбуждённых сверх всякой меры сердцах.

– Я люблю тебя, Лариса Павловна, люблю, – шептал Виктор.

Лариса не могла произнести ни слова. Она полностью подчинилась гипнозу первобытного очарования, позволив открывать запретные тайники.

Иногда любовники приходили в себя. Юноша удивился целомудренной невинности подружки, – как же так, зачем ты меня обманула? Я не имел права так поступить. Прости меня, прости!

Лариса Павловна плакала. Наверно от счастья.

Время от времени страсть вновь заставляла совершать безумные действия, не обращая внимания на сумасшедшую тряску (поезд ночью мчал с бешеной скоростью, без остановок, видно догонял упущенное на перегонах время).

Любовникам было плевать на последствия. Такого сильного опьянения им не приходилось переживать никогда прежде.

Инъекции адреналина следовали одна за другой, возбуждая тем больше, чем сильнее и ярче разгорались эмоции. Остановил ребят только призрак приближающегося рассвета, да неясный стук в соседнем тамбуре.

Перевозбуждённые, они попытались уснуть.

Лариса проснулась около десяти часов утра. Верхняя полка была пуста.

Сердце её заколотилось, из глаз хлынули слёзы. Она вспомнила, как Виктор вчера рассказывал о предательстве своих бывших невест, отчего стало ещё больнее.

– Никому нельзя верить, – подумала девушка. – Неужели на свете нет по-настоящему верных мужчин и преданных женщин?

В это время в купе зашёл сияющий Виктор. В руках у него были пирожки, апельсины и коробка конфет.

– Доброе утро, Лариса Павловна! Почему плачем? Ой, кажется, догадался. Прости, ну, прости, маленькая! Не подумал.

Виктор нежно поцеловал девушку в губы.

– К великому сожалению мне скоро выходить. Я тут всё подробно записал. Диктуй координаты. Родителей тоже. На всякий случай, мало ли что. Надеюсь, ты не сбежишь к какому-нибудь смазливому мальчишке.

Морской прибой, Луна, цикады, звёзды

Давай в фантазию сыграем.

Вообразим, как будто мы

давным-давно друг друга знаем,

хотим, и страстно влюблены…

Жизнь не стоит на месте, какой бы статичной она ни казалась. Мало того, события, происходящие с нами, ни в коей мере не подчиняются формальной логике.

Случайности различной насыщенности и значимости, то бурлят и несутся, как выскакивающие из берегов потоки горной реки после дождя, то просачиваются сквозь песчаное дно, впитываясь в потрескавшееся русло практически бесследно.

Жизнь состоит из разрозненных эпизодов. В ней, кроме рассчитанных и правильных действий, достаточно курьёзов, роковых ошибок, иронии, авантюризма.

Мы не можем употребить эти ингредиенты в концентрированном, раздёлённом на фракции виде по собственному желанию, потому, что кухня одна, а поваров, стряпающих изысканные блюда, много.

Павел Савинов лицом к стенке купе болтался на верхней полке пассажирского поезда, следующего в Керчь. Он  тосковал по себе вчерашнему, пытался вычленить из коктейля различных эпизодов  семейного счастья, закончившегося так внезапно,  причину крушения семейного судна.

Август, месяц, когда на море солнце палит нещадно. Ему была безразлична погода. Плевать он хотел на море и отдых. Нужно, во что бы то ни стало успокоить растревоженную разводом душу, которая никак не хотела признавать обоснованность и реальность случившегося, изменить которую уже невозможно.

Проспавшись в один из дней после тяжёлого похмелья, Павел осознал, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Марина поступила подло, но она распорядилась собственной жизнью, единственной неотъемлемой ценностью личности. Теперь он должен подумать, как устроить свою судьбу.

Мужчина до сих пор не мог осознать и принять за данность, что на самом деле послужило причиной печальных событий.

Ему казалось, что повода для развода не было. Во всяком случае, серьёзного объективного основания, достаточного, чтобы взять и цинично разрушить с таким трудом выстроенные взаимоотношения.

Маленькие семейные конфликты не в счёт. Именно на них и держится большинство счастливых семей, разряжая обстановку громом и молниями, уходящими в песок. Ссоры, размолвки, гнев, споры ни о чём – это же катализатор, транквилизатор для лечения искалеченных безжалостным временем чувств.

Любовь, это бесконечное коллективное творчество, а не застывшее раз и навсегда, однажды отлитое в бронзе изваяние. Она ранима и чувствительна к переменам и всегда разная, потому, что живая.

Павел определённо любил Марину, блаженствовал от их романтического союза безмерно. А она? Что влюблённый мужчина может знать о своей женщине, чего  способен видеть, если смотрит на жизнь сквозь цветные стёкла сентиментальных, определяемых по большей части иллюзиями представлений?

После развода Павел  узнал, что жена встречалась со своим бывшим, причём не однажды. Она отрицала этот факт, но ведь уехала из города в неизвестном направлении. Исчезла бесследно вместе с ребёнком, даже родителям адреса не оставила.

Не подавать же её в розыск. Надежда только на то, что дочка уже не маленькая. Но… пока не пишет.

С тех пор, как Марина рассталась со своей первой любовью, болезненной, навязчивой, чересчур страстной, после которой чудом  не произошли трагические события, прошло без малого десять лет.

Павел думал, что Марина с ним полностью откровенна, что вся эта эпопея с роковой любовью происходила в другой жизни, которую они обнулили своими чувствами, родством и доверием.

Оказалось, ошибался. Недаром говорят, что старая любовь не ржавеет.

Дочка подрасти  успела. И на тебе: не успел на горизонте появиться призрак прошлого, как жена вильнула хвостом и ушла на дно.

Печально, гадко. Тем не менее, это уже случилось, нужно смириться, привести  себя в порядок. Ведь ему только тридцать два года.

У них с Мариной была страстная, наполненная чувствами и романтикой любовь. На этом месте мужчина поморщился. Это он о своих чувствах говорит. В голову  супруги  залезть невозможно.

Тайно любить столько лет того, кто однажды предал, надругался над чувствами – разве это разумно?

Пансионат, куда Павел купил путёвку, стоял почти на берегу Чёрного моря. До Азовского моря рукой подать, минут двадцать ходьбы.

С пеших прогулок он и начал договариваться с расшалившимися нервами. Выходил гулять ещё затемно, встречал рассвет, потом брал напрокат лодку и рыбачил недалеко от берега.

На крючок цеплялись лишь бычки, хотя вокруг лодки целыми косяками  ходила крупная кефаль, наблюдать за которой было сущее удовольствие.

После завтрака Павел покупал у местных жителей ягоды, фрукты и овощи, удивительно вкусные в этой местности и делал записи, сидя под навесом, до которого мерно докатывались волны прибоя.

Ему ни до кого практически не было дела. Общение, даже мимолётное, раздражало неимоверно. Мужчина пытался лечиться бальзамом одиночества.