Новая жизнь, или Убийства без правил

– Сейчас начнется, – панически заявила Татьяна.

– Ничего не начнется, – тихо ответила Рената.

Ещё на подходе к машине она жестом показала подруге, что надо ехать, все разговоры потом.

В салоне автомобиля стоял насыщенный запах французских духов. Татьяна села рядом с водителем, а Рената – на заднее сиденье. Машина быстро рванула с места.

– Что случилось? – обратилась она к Татьяне.

– Давай помолчим. Лучше смотри на дорогу, – ответила с раздражением Татьяна.

То ли от быстрой езды, то ли от запаха духов, а скорее всего от действия препарата, Ренате становилось плохо. Откинув голову на спинку, она смотрела в окно, ни секунды не давая себе расслабиться. Татьяна тоже помнила об уколе и то и дело поворачивалась к сестре, трогала её за колено и повторяла:

– Потерпи ещё немножко.

Инна наблюдала за Ренатой в зеркало. Что-то произошло ужасное, почувствовала она, когда увидела Ренату. Сердце её сжалось от боли. Ей хотелось заплакать, обнять и пожалеть подругу, но она понимала, что сейчас от неё требуется совсем другое, и она повторяла за Татьяной:

– Потерпи, уже подъезжаем.

Рената и Роман жили в двухкомнатной квартире, которая Роману досталась в наследство от дедушки и бабушки. Пятиэтажный дом, по определению риелторов «сталинка», был построен в тридцатые годы в центре города для сотрудников правоохранительных органов. Дед Романа, Фёдор Иванович, был начальником центрального отдела милиции. Он хотел, чтобы и его внук стал милиционером. Умер Фёдор Иванович, когда Ромке исполнилось пятнадцать, но внук выполнил желание деда и стал юристом.

Квартира находилась на третьем этаже. Поднимались медленно. Руки и ноги отказывались слушать свою хозяйку. Она держалась за сестру, а другой рукой за перила лестницы. Инна с вещами шла впереди, то и дело оглядываясь на сестёр. Надо было сохранить ещё силы для беседы с соседкой.

Клара Сергеевна, так звали соседку, жила на одной лестничной клетке с Ренатой. Женщина дружила ещё с бабушкой Романа, а когда её не стало, привязалась к молодым супругам, поселившимся в её квартире. Относилась к ним, как к родным. У Клары Сергеевны был сын, но он с семьёй жил в Германии. Как и когда он туда переехал, женщина не рассказывала, а ребята не спрашивали. Милая, интеллигентная, она не обременяла их своими проблемами, не докучала и ненавязчиво заботилась о них. А три года назад, когда в семье супругов появился кот Чижик, было решено передать Кларе Сергеевне запасной комплект ключей.

Когда супруги задерживались, уходили в гости или уезжали отдыхать, Чижик оставался под опекой Клары Сергеевны и жил на две квартиры.

Татьяна нажала на кнопку звонка. Казалось, прошла целая вечность, пока Клара Сергеевна открыла дверь. Увидав девушек, она воскликнула:

– Ооо, а мы вас не ждали!

На лестничную клетку выбежала Чапа, а за ней Чижик. Соскучившись по хозяйке, кот стал тереться о её ноги.

– Так получилось, нам бы ключи, – сообщила Татьяна. Рената не могла произнести ни слова, во рту у неё всё пересохло, она с трудом улыбнулась.

Только после этого Клара Сергеевна обратила внимание на её экстравагантный наряд. Никогда еще Клара Сергеевна не видела свою соседку в столь яркой одежде. А бледность и молчание её насторожили.

– Наточка, что-то случилось? – испуганно спросила женщина. Но тут вперед вышла Инна. Она поняла, что надо помочь подруге не вступать в переговоры, на которые у неё не было сил.

– Клара Сергеевна, дорогая, вы нам ключики дайте, пожалуйста, не будем же мы на лестнице разговаривать, – предельно вежливо и настоятельно обратилась она к соседке.

– Конечно, конечно, – заспешила Клара Сергеевна, – сейчас принесу.

Татьяна уложила сестру на диван и помогла ей снять наряд подруги. Придерживая рукой стакан с водой, напоила, а затем укутала пледом. Сон уже завладел её телом, но даже сквозь сон она слышала, как на кухне кто-то громко плакал.

Проснулась она рано. В комнате полумрак, солнечный свет, проникший через щель, между неплотно задвинутыми шторами, извещал о приходе нового дня. Каким он будет?

Чижик спал, вольготно развалившись в ногах у хозяйки. Почувствовав, что она проснулась, кот спрыгнул на пол, несколько раз потянулся и прошмыгнул в приоткрытую дверь. На кухне зашептались. Натка поднялась и подошла к окну. Раздвинув шторы, прищурилась. Солнце буквально ворвалось в комнату, ослепив её хозяйку ярким светом. Вошла сестра, а следом за ней Клара Сергеевна. Клара, так они с Романом называли за глаза соседку, была во всем тёмном. Чёрная юбка, тёмно-синяя блузка с мелкими чёрными пуговками, на голове повязана такого же цвета шёлковая косынка. От этого она казалась маленькой и жалкой. Прижавшись к Ренате всем телом, Клара стала плакать и причитать. Натка старалась не слушать то, о чём приговаривала Клара Сергеевна, обняв женщину, она ласково гладила её по спине. Слёзы тихо бежали по Наткиным щекам. Татьяна плакала, закрыв платком глаза и рукой прикрыв рот, чтобы не зарыдать. Она, в отличие от них, плакала не о том, по кому горевали обнявшиеся женщины. Татьяна страдала от жалости к бедной сестре, представляя, какую боль она испытывает сейчас и что ещё предстоит ей пережить в эти дни.

В дверь позвонили. Первым приехал Борис. Рената не видела его всего один день, но ей показалось, что со дня их последней встречи прошло несколько лет. Борис тоже был одет в тёмно-коричневую сорочку с коротким рукавом. Идеально поглаженные чёрные брюки были сильно затянуты на талии кожаным ремнём. На его лице расположились следы бессонной ночи и мужской скорби. Он молча смотрел на женщин. Конечно, надо было что-то сказать, но он не мог найти слов, чтобы высказать им своё сочувствие. Он часто страдал косноязычием и поэтому боялся, что женщины не поверят в его искренность. Десять лет работы в милиции сказались и на его характере. По долгу службы он повидал немало смертей, но все эти смерти были частью его работы. Выражая сочувствие родным и близким погибших, он просто говорил: «примите мои соболезнования», – при этом сам никаких особо глубоких чувств не испытывал. Только сейчас он понял, в каком состоянии человек, которому выражают сочувствие. Он молчал, тяжёлая боль сдавила его грудь. Сдерживая эмоции, он просто обнял каждую из стоявших перед ним женщин, так нежно и душевно, что они и без слов всё поняли.

– Давайте попьём чайку, – промокнув лицо от слёз, предложила Клара Сергеевна и пошла на кухню.

К девяти часам собрались все. Приехал Илья с Надеждой. Вика отвезла детей к родителям Бориса и подъехала почти вместе с Инной. Надежда была растеряна больше всех. Привыкшая жить по плану и расписанию, она никак не могла понять, какова её роль в происходящем. Она старалась держаться поближе к Татьяне, как будто та скажет ей, что надо делать. Илья, в отличие от Бориса, держался хорошо. После короткой сочувственной речи он принял руководство процессом на себя. Никто не возражал, пусть руководит. Без лишних слов Илья распределил для всех обязанности по организации похорон. Как ожившие оловянные солдатики, все слушали командира и выполняли его поручения. Для выполнения поставленных задач пришлось вспомнить о коллегах и сокурсниках, о клиентах и знакомых. Уходили и вновь возвращались, отчитываясь перед командиром. Всё проходило слаженно, без лишней суеты. Клара Сергеевна хлопотала на кухне. Она то и дело предлагала чаю или покушать тому или другому члену этой хорошо организованной команды.

Рената медленно ходила по квартире. Из кухни переходила в гостиную, а затем в спальню и обратно тем же маршрутом. Казалось, она ходит по кругу, у которого нет конца. В отличие от остальных членов команды у неё одной не было задания, но все знали, что в любой момент она может вмешаться и отменить или изменить любое их решение.

Вдруг её ход по кругу был остановлен. Прямо перед её лицом возникла Инна. Посмотрев подруге в глаза, она почти шёпотом сказала:

– Пойдём, посмотрим, что ты завтра наденешь…

«Вот и мне работа нашлась», – подумала Натка и пошла за Инной в спальню. Распахнув створки платяного шкафа, Инна стала рассматривать, его содержимое. В комнату вошла Татьяна. Обращаясь почему-то не к Натке, а к её сестре, Инна в свойственной ей манере заявила:

– Ты посмотри, как в чёрно-белом кино. Костюмчик, костюмчик и опять костюмчик и любой подойдет для… Татьяна ухватила Инну за локоть, и та оборвалась на полуслове.

Раздвинув девушек в разные стороны, Рената заглянула в шкаф. Оглядев знакомые вещи, нашла глазами чёрный брючный костюм, вынула его за плечики и передала сестре. Села на край кровати и опустила голову. Это был её любимый костюм. Они покупали его вместе с Романом. Когда Рената вышла из примерочной, он сказал:

– Это твоя вещь. Ты в нём изысканно строга. Все твои доводы будут умножаться надвое, когда ты станешь представлять их в этом костюме. По утрам, когда он видел её в костюме, интересовался: «Трудный день?» – «Да», – отвечала она, а он успокаивал её: «Всё пройдет отлично, ведь ты в своём счастливом костюме». Вспомнив это, она непроизвольно произнесла:

– Пусть увидит завтра, что у меня трудный день, но я постараюсь справиться.

Девушки переглянулись.

– Не хотела бы я, чтобы он увидел тебя в этой старушечьей косынке, – печально сказала Инна. Рано утром Клара Сергеевна принесла чёрный шёлковый платок, из которого Татьяна сделала шарф и повязала сестре на голову так, чтобы скрыть бинтовую повязку. Именно об этом шарфе и говорила Инна.

– Поеду в «Модистку», подберу там шляпу, пока есть время. Инна заспешила уходить.

– Только без изысков, пожалуйста, – строго проговорила Татьяна, – и не забудь о размере.

– Я крашеная блондинка. Ты не забыла? – прошептала Инна Татьяне на ухо, проходя мимо нее.

Татьяна села рядом с сестрой на кровать, положила свою руку поверх её руки. Они молчали. Вдруг в дверях появился Илья. Оглядев комнату, он присел на стул, стоявший у окна.

– Вы почему не сказали о «побеге», – он смотрел на девушек в упор, – это не шутки, существует порядок, позвонили бы мне, и опять-таки – со здоровьем не шутят.

– Не волнуйся, со здоровьем всё в порядке, пара царапин не повод лежать в больнице, – спокойно ответила Рената.

– Звонили сейчас из больницы, возмущались. Ненавижу выкручиваться из дурацких ситуаций, тем более что я был не в курсе. Он посмотрел на Татьяну.

– Я смотрю, ты уже уголовное дело возбудил и к допросу приступил, – сердито, едва сдерживаясь, проговорила Татьяна.

– При чём здесь уголовное дело? – вдруг как-то по-детски стал оправдываться Илья.

– Ах, никакого дела нет, тогда, как говорят, «освободите помещение», – и уже нехотя добавила: – Оставь нас, пожалуйста!

Илья хотел реабилитироваться, но по взгляду Татьяны понял, что ему лучше уйти. Хлопнув себя по коленям, он резко поднялся и скрылся за дверью.

– Вот зануда, – нервно сказала Татьяна, – не пойму, как я могла испытывать к нему какие-то чувства. Хорошо, что всё быстро прошло. Она поднялась и подошла к стулу, на котором секунду назад сидел Илья. Села на его место и замолчала.