Кукиш в упаковке, или Как отдохнуть на халяву…

– Жора, – тихо представился мужчина.

Неля скривила рот в недовольной гримасе и что-то пробурчала себе под нос, она явно была не в духе.

Леля протянула руку Дюсику и спросила:

– А тебя как зовут, малыш?

Дюсик нахмурил лоб:

– Дима, – гордо сообщил Дюсик, выставляя вперед крокодила, – а это мой брат.

– А меня тетя Оля, – весело сказала моя подруга.

– А ты мне кто? Сестра?

Леля не успела ничего ответить.

Схватив Дюсика за шиворот, Неля притянула его к себе.

– Иди, нервотреп, сюда, – с раздражением произнесла она, – и не задавай идиотских вопросов. Ты меня сегодня достал, мы из-за тебя чуть не опоздали на поезд.

Я, честно говоря, обалдела от увиденного. От сюсюканья с сыном не осталось и следа. Очевидно, ему сегодня пришлось сильно постараться, чтобы так достать мамочку. Дюсик сделал зверскую гримасу и стал ее пугать надувным крокодилом. Чтобы привлечь ее внимание, он рычал и лаял, блеял и хрюкал, тыча надувной игрушкой в мамино ухо.

– А ты заноси вещи, – грозно взглянув на Жору, сказала Неля, – тебе что, особая команда нужна?

Неля подтолкнула Жору к ступенькам вагона. Бедный Жора, навьюченный котомками, без помощи рук пытался вскарабкаться по высоким вагонным ступенькам, как альпинист на вершину Эвереста, но эта вершина под названием вагон № 6 ему не хотела покоряться! Из глаз Нели летели искры, а из уст обидные слова в адрес Жоры. Мужчина изо всех сих пытался преодолеть препятствие, но не мог подняться выше первой ступеньки – тяжелая ноша тянула его вниз. Мы с Лелькой кинулись ему помогать.

Тем временем Дюсик, не прекращая стращать Нелю надувным монстром, пытался попасть ей в лицо, при этом требуя от матери поцеловать крокодила в нарисованный оскал. Отбиваясь одной рукой от Дюсика и крокодила, другой рукой Неля пыталась что-то объяснить косой проводнице. Не найдя взаимопонимания ни с одной, ни с другой стороны, она, наливаясь пунцовой краской, схватила сына с крокодилом и понесла к вагону. На вытянутых руках она попыталась запихнуть его на верхнюю ступеньку. Но Дюсик, развернув крокодила поперек, как шлагбаум, перекрыл возможность попадания в вагон. Попытки отнять игрушку и пропихнуть сына в вагон не увенчались успехом. Милый малыш, воя, как пожарная сирена, намертво вцепился в крокодила. Братья-клоны не хотели расставаться ни на секунду!

– Семейство Звездуновых, – невесело пошутила моя подруга и, пожав мне театрально руку, с сожалением в голосе добавила: – Крепись, подруга, чует мое сердце, отдохнешь ты в этой компании по полной программе.

Обалдевшая от увиденного, косая проводница беспомощно открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Тем временем, отнеся все же вещи в купе, с другой стороны подоспел Жорик. Теперь родители вдвоем вступили в отчаянную схватку с Дюсиком и крокодилом. Жора ловко развернул надувного монстра, и Неля, наконец, запихнула сына в вагон. Выйдя из состояния транса, проводница гаркнула: «Сейчас тронемся!», а я подумала: «Лично я уже тронулась». Жора спустился на перрон, я, поцеловав Лельку, быстро поднялась в вагон.

Поезд плавно набирал скорость. Я прошла в свое купе. Раздраженная Неля, ноющий Дюсик и безмолвный крокодил сидели на нижней полке. «Наконец-то, посадочная суета закончилась, и теперь можно спокойно отдохнуть», – наивно подумала я. Проводница собрала билеты, и мы стали потихоньку устраиваться. Переодев Дюсика и закинув крокодила на верхнюю полку, Неля достала цветную бутылочку, давая мне понять, что Дюсе надо делать пи-пи. Выйдя из купе и прикрыв за собой дверь, я пошла за постельным бельем к проводнику.

Наша проводница Тамара стояла в тамбуре и оживленно что-то говорила представительному мужчине в форме и фуражке. Наверное, это был начальник состава. Они что-то бурно обсуждали, жестикулируя, и попеременно показывали на дверь. Я решила подождать рядом, а не возвращаться в купе. Окончив разговор, Тамара выдала мне постель и показала, где взять одеяло. Собрав все это в охапку, я подошла к своему купе и, открыв дверь, увидела следующее. Дюсик с крокодилом под мышкой сидел на верхней полке и, держась за красное распухшее ухо, тихо поскуливал. Неля, ползая под столом, что-то тщетно искала, одновременно обзывая Дюсика «гадским нервотрепом». Все купе было перевернуто с ног на голову.

– Что случилось? – с испугом спросила я.

Вылезшая из-под стола злая и растрепанная Неля, кивнув на Дюсика, сказала:

– Не, ну ты подумай, отошла на минуту в туалет, а он взял без разрешения твои туфли и одну умудрился куда-то засунуть. Все купе перевернула, не могу найти, – Неля стояла с одной моей туфлей в руке и угрожающе ею размахивала перед носом Дюсика. – Признавайся, партизан хренов, куда вторую туфлю засунул?

Ничего не понимающий Дюсик огрызнулся и, обозвав Нелю «заразой» и отвернувшись к окну, ушел в глухую «несознанку».

– Я тебе дам сейчас «заразу», – не унималась Неля, – и второе ухо щас засияет, как семафор, – грозила она.

– Не надо, – быстро сообразив, в чем дело, я кинулась спасать невинно пострадавшего Дюсика. – Туфля в пакете была одна.

Неля обалдело уставилась на меня.

– Ты что, возишь одну туфлю? – тихо, со страхом в голосе спросила она.

– Да, вожу.

– А зачем? – пыталась уточнить Неля.

– Она дорога мне как память, – сострила я, решив разрядить накалившуюся до предела обстановку в купе.

– Дорога как что? – переспросила Неля уже более спокойным тоном.

Я молчала. Начиная понимать, что я пошутила, она добавила:

– Ну, ты просто ку-ку, – и, повертев пальцем у виска, тихо села на полку.

Чувствуя себя ужасно виноватой, я стояла и нежно гладила по голове ни в чем не повинного мальчика, рассказывая историю с упаковкой той самой многострадальной туфли в мой чемодан. Затем мы извинились перед Дюсиком, спустили его с верхней полки и, потихоньку успокоившись, сели ужинать. Приближался вечер.

От усталости я валилась с ног, поэтому, быстро приготовив постель и пожелав всем, включая крокодила, спокойной ночи, я уснула. Но сон не принес мне долгожданного отдыха. Всю ночь под размеренный стук колес мне снились кошмары и виделись жуткие картины. То я видела Нелю, ползущую по вагону, то хрюкающего Дюсика с распухшим красным ухом, то косую проводницу Тамару, которая, держа на вытянутой руке надувного крокодила, строго требовала у него предъявить документы.

К довершению кошмара под утро я увидела во сне нашего сантехника Петю-рублика. Он стоял, одетый в небесные одежды, со сложенными на груди руками, и, подражая сельскому попу на крестинах, глядя в небо, тихим тоненьким голосом пел: «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна». Допев и грозно взглянув на меня косыми глазами нашей проводницы, он ехидным голосом спросил: «Что, на халяву отдохнуть захотелось? Накося, выкуси!» И, сунув мне под нос огромный кукиш, растворился в тумане!

Открыв глаза и постепенно приходя в себя от ночного кошмара, я вдруг отчетливо поняла: сон был вещий!

За окном постепенно рассветало. Рядом, на нижней полке, обняв друг друга и тихо посапывая, спали мама и сын. Я посмотрела на часы – было полседьмого. До прибытия поезда в Москву оставалось шесть часов. Повернувшись к стене и закрыв глаза, я вспомнила вчерашнюю суматоху и с волнением подумала: «Что день грядущий мне готовит?»

Поезд резко дернулся, и с верхней полки вниз, задев неплотно закрытую бутылку с недопитым кефиром на столике, свалился надувной крокодил. По закону подлости вылетевший из бутылки кефир точно попал в лицо спящей Неле. Она, от неожиданности резко двинув локтем, заехала прямо в ухо мирно сопящему Дюсику. Он завыл. Перепуганная не на шутку Неля, резко соскочив с постели и споткнувшись об упавшего крокодила, со всего размаха лбом «въехала» в верхнюю полку. Удар сотряс купе. Как сказала бы моя Леля: «Были бы мозги, было бы сотрясение». Потирая ушиб ленный лоб и матеря на все лады надувного крокодила, Неля руками пыталась стереть с лица кефир. Дюсик, обалдев от увиденного, перестал плакать и, желая поднять свою игрушку, нагнулся вниз. Тут поезд дернулся, Дюсик полетел на пол, а потерявшая равновесие Неля свалилась на меня. Все это произошло так быстро, что я только и успела подумать: «Началось». И, тут же вспомнив ночные кошмары, сказала: «Сон в руку!»

Поезд набирал ход, а я помогала Неле и Дюсику подняться и привести себя в порядок. Затем мы все умылись, убрали постели и сели пить чай. После зав трака Неля безрезультатно упрашивала Дюсика «сдуть» крокодила, объясняя ему на все лады преимущества свернутой игрушки. Но малыш лишь крепче прижимал крокодила к себе, давая тем самым понять, что лучше «сдуется» сам. Когда Неле стало ясно, что уговорами ничего не добиться, она перешла к угрозам. Сидя напротив Дюсика, она размахивала руками и перечисляла наказания, которым он подвергнется в случае невыполнения требуемого. Но Дюсик находился в прострации.

– Ты что, не слышишь меня? Козел упрямый! – теряя терпение, зарычала Неля.

Понимая, что сейчас я увижу вторую серию вчерашнего «кина», я решила взять ситуацию в свои руки:

– Неля, принеси, пожалуйста, воды.

Протянув кружку, я выпроводила ее из купе. Дюсик, не реагируя на происходящее, тихо пел и гладил ладошкой своего крокодила. Повернувшись к окну, я, как бы невзначай, стала разговаривать сама с собой.

– Где же моя шоколадка? – говорила я, доставая плитку «Фазера» из кармана куртки, – ага, вот она, ой, а тут еще что-то есть…

Дюсик навострил уши. Из карманов моей куртки, как по мановению волшебной палочки, появлялись вкусные мелочи: мармеладная конфетка, две жвачки, «чупа-чупс» и яркая коробочка с прочной нитью для чистки зубов. Все это богатство лежало на столе и, как магнитом, притягивало любопытный взгляд мальчика.

– Слушай, – сказала я, – а давай меняться? Я тебе – сладости, а ты мне дашь поносить крокодила. Только в сумочке и «сдутого».

– Все это? – серьезно спросил Дюся, указывая на сладости.

– Да, все, – сказала я.

– А долго ты будешь его носить? – с интересом спросил малыш.